Игорь Козлов - По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года

• Название: По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года
• Автор: Игорь Козлов
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-480-00325-3

«По следам “турецкого гамбита”» – это путь от загадок «возни» русской армии под Плевной до абсурда ее «стояния» у распахнутых ворот Константинополя в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Это путь, ведущий к пониманию той «необычной смеси самомнения и идеализма», которой отличалась внешняя политика трех последних российских императоров и которая в конечном счете привела Российскую империю к началу трагедии – августу 1914 г.

---

Так была налажена связь, что важнейшая информация поступала обрывочно, порой случайно и с большим запозданием. О какой оперативности решений и маневренности действий можно говорить, если 30 августа (11 сентября) Гривицкий редут был взят к семи вечера, а командование на «царском кургане» более-менее толково узнало об этом только к одиннадцати? Берем карту и смотрим: расстояние от Гривицкого редута до «царского кургана» не превышало 5 км…

И вот все это накладывалось в сознании П.Д. Зотова на его преувеличенные представления о силах Османа-паши и опасения массированной контратаки плевненской группировки. Отсюда и рождались мотивы его действий, как, впрочем, и бездействия. Однако при этом Зотову никто не мешал, подобно Крылову, взять ответственность на себя, отстоять собственные смелые порывы и договоренности со Скобелевым, рискнуть и пропустить не только Шуйский, но и Ярославский полк на помощь скобелевскому отряду.

Появление второго, пусть и ослабленного потерями полка у редутов Кованлык и Исса-ага вполне могло сыграть роль той самой «соломинки», которая бы надломила хребет турецкому верблюду. С этими силами воспрял бы Скобелев, майор Горталов вполне мог бы отбиться у Кованлыка, а не оказаться там на турецких штыках. Отразил же первый натиск последней атаки на редут Исса-ага подполковник Мосцевой.

Еще раз отбить турецкую атаку – значило выиграть время, выиграть схватку нервов командующих, а это – прямой шаг к общей победе. По словам Крестовского, в армии говорили, будто бы у Скобелева с горечью вырвались слова: «Наполеон Великий был признателен своим маршалам, если они в бою выигрывали ему полчаса времени для одержания победы: я выиграл целые сутки, и меня не поддержали».

Зотов испугался и не рискнул. Испугался и не рискнул главнокомандующий великий князь Николай Николаевич. А не рискнули они, потому что не поверили в возможность вырвать победу, поддержав Скобелева оставшимися резервами и маневром сил.

Кстати, для очень многих в штабе русской армии был характерен тот ответ, который дал Крестовский на вопрос: почему не поддержали Скобелева? Вот как он звучал:

«Конечно, это жаль и досадно, но… если бы возможно было знать заранее (курсив мой. – И.К.), что Осман делает действительно последнюю попытку, что его обозы уже у Вида! Тогда, без сомнения, не поддержать Скобелева было бы не только оплошно, но и преступно»[338].

«Знать заранее» – это, простите, как? Турки, что ли, должны были уведомить… Или вдруг появились бы точные разведданные, которым бы еще и поверили?.. А что Осман-паша, оголяя свой центр и левый фланг, стягивая все возможное против Скобелева, «знал заранее», что русское командование пригвоздит свои полки к их позициям и только Шуйский полк буквально проскользнет на помощь Скобелеву? Турецкий генерал преподал великому князю и генералу Зотову элементарный урок основ оперативного искусства. Он лишний раз напомнил, что в сражении грамотный полководец не уповает на знание обстановки «заранее», а в динамике боя сам формирует нужную ему реальность расчетливой, а порой даже безрассудной дерзостью и решительностью своих действий. Достаточно лишь вспомнить Прейсиш-Эйлау у Наполеона и итальянскую кампанию Суворова.

Но надо отдать должное Николаю Николаевичу – не обладая военными дарованиями, скудостью великодушия он все же не страдал. И похоже, в глубине души урок, преподанный «львом плевненских позиций», он усвоил. Когда после капитуляции турецкого гарнизона 28 ноября (10 декабря) 1877 г. великий князь встретил раненого Османа-пашу, он протянул ему руку со словами: «Браво, Осман-паша! Мы все удивляемся вашей геройской обороне и стойкости и гордимся иметь такого противника, как вы и ваша армия»[339].

Но вернемся в 31 августа (12 сентября). Была еще одна причина боязливой осторожности русского командования – в отряде находился император. По сути, не сговариваясь, Зотов с великим князем решили очень просто: уж пусть лучше очередной неудавшийся штурм, нежели возможное турецкое контрнаступление и перспектива полного поражения. Кто же хотел рисковать своей карьерой и судьбой императора? Вот они и не рискнули.

Можно понять Николая Николаевича, Милютина, когда они всеми силами старались не допустить присутствия Александра II на позициях под Плевной в дни штурма. Они предчувствовали, что такое присутствие будет только сковывать активность командования.

Фактор незнания реальной обстановки у Скобелевских редутов 31 августа (12 сентября), о котором писали и Верещагин, и Максимов, – фактор действительно серьезный. Вот только если бы командование воочию ознакомилось с положением дел у Скобелева в четвертом часу и поддержало его, как считал Максимов, то это все равно было бы уже поздно. Вспомним, сколько времени добирался до Скобелева Шуйский полк, посланный туда около 10 часов утра.

Реальные шансы на массированную поддержку Скобелев мог получить, если бы в полночь к нему из главной квартиры прибыл не полковник Орлов, а сам Зотов. В крайнем случае эти шансы также увеличились бы, если Зотов на рассвете 31 августа (12 сентября) перед докладом великому князю все же добрался бы до Скобелева. Сильнейшие, как правило, и убедительнее. Возможно, увлек бы Скобелев Зотова еще раз.

Семидесятилетний Суворов при Треббии часами не слезал с лошади, метался между русскими полками, стремясь не упустить малейшее изменение обстановки. Он прямо-таки «насиловал» ускользавшую победу, порой валяясь перед строем гренадер и требуя, чтобы ему вырыли могилу, ибо он не стерпит ничего, кроме победы[340]. Генерал Зотов не соизволил даже ознакомиться с обстановкой на том участке, который сам же считал «ключом» плевненской обороны и, как примагниченный, оставался на «царском кургане».

Отряд Скобелева 31 августа (12 сентября) истекал кровью, а в это время батальоны центра и правого фланга оставались не введенными в дело. По данным полковника Паренсова, 30–31 августа (11–12 сентября) бой на левом фланге русской армии продолжался непрерывно 39 часов, на правом – 10, в центре – 7[341]. На сей раз кровавая цена такому командованию была куда выше. Потери русских частей составили около 13 тысяч убитыми и ранеными, румынских – 3 тысячи[342][343]. Осман-паша телеграфировал в столицу о потере русскими 15 тысяч убитыми и ранеными[344].

Если командование не умеет эффективно использовать имеющиеся силы, то постоянные жалобы на их недостаток – стопроцентный по точности прогноз. Весной 1814 г. с крохотной армией измотанных юнцов великий Наполеон, казалось, с безграничной энергией терзал полчища союзников на опустошенных войной французских равнинах. Но когда и где рождаются Бонапарты и Суворовы?

Турецкий военный министр Редиф-паша в конце июня 1877 г. доносил султану из Шумлы, что «куда ни взглянешь, везде кричат о недостатке войск»[345]. После второй неудачи под Плевной уже в русском лагере стали все сильнее раздаваться голоса о недостаточности сил для наступательных действий. Хотя в действительности численное соотношение воюющих сторон с июля по ноябрь 1877 г. выглядело следующим образом.

И это без учета сил союзника – 35-тысячной румынской армии. Но приведенные данные были составлены уже после войны на основании отчета полевого штаба русской армии и сведений полковника Торси[346].

В ходе военных действий, особенно после «Второй Плевны», завышенные представления о численности турецких войск только усиливались в среде командного состава русской армии. И происходило это, даже несмотря на последовательное противоборство таким тенденциям со стороны штаба армии, прежде всего полковника Артамонова. Однако во многом из-за подобных настроений верховное командование русской армии решило временно, до подхода подкреплений, перейти на всех участках к обороне. А после «Третьей Плевны» дело даже дошло до предложений о свертывании кампании и отступлении за Дунай. Но у Александра II хватило все же решимости не пойти на поводу у брата-главнокомандующего и Зотова, а поддержать противников отступления – Милютина и Левицкого. В итоге решили отказаться от возобновления атак Плевны и стремиться к полной блокаде ее гарнизона.

Во время кампании 1805 г. Наполеон заметил о действиях русской армии: «Они обладают искусством казаться более многочисленными, чем они являются в действительности»[347]. Но вот только сказано это было об армии, возглавляемой иными генералами. Ко времени же интересующей нас русско-турецкой войны верховное командование русской армии, похоже, напрочь растеряло это умение. А вот турецкое, в лице Османа-паши, – явно приобрело.

Турецкий гамбит состоялся: захолустная Плевна – второстепенный участок военных действий – превратилась на значительное время в узловой пункт всей войны.

Слишком очевидными становились грубейшие просчеты в планировании, подготовке и ведении этой войны с нашей стороны. Абсурдность ситуации позднее хорошо подметил А.Н. Куропаткин: «Русская армия, пригвожденная шесть месяцев к району, занятому ею чуть не в первые дни кампании, в последующие 1,5 месяца неудержимою волною докатывается до стен Константинополя, забрав в плен две неприятельские армии и разбив наголову третью»[348]. Странная война, не правда ли?..