Игорь Козлов - По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года

• Название: По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года
• Автор: Игорь Козлов
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-480-00325-3

«По следам “турецкого гамбита”» – это путь от загадок «возни» русской армии под Плевной до абсурда ее «стояния» у распахнутых ворот Константинополя в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Это путь, ведущий к пониманию той «необычной смеси самомнения и идеализма», которой отличалась внешняя политика трех последних российских императоров и которая в конечном счете привела Российскую империю к началу трагедии – августу 1914 г.

---

Очевидно, что полевой штаб армии не уделил должного внимания Плевне. Вернее, он четко не зафиксировал необходимость занятия этого города в своих распоряжениях командующему IX корпусом. Вполне возможно, в штабе армии посчитали, что, сообразуясь с обстановкой, Криденер сам нацелится на этот важнейший стратегический пункт для прикрытия правого фланга армии. Ведь это же было очевидно даже при беглом взгляде на карту.

С полудня 23 июня (5 июля) и до полудня 25 июня (7 июля), находясь в Булгарени, Тутолмин не получал никаких дополнительных распоряжений как из штаба армии, так и из штаба IX корпуса, сверх тех, что были получены им накануне переправы через Дунай. Он рассылал разъезды, и обстановка быстро прояснялась. 24 июня (6 июля) он узнает, что в Плевне всего 150 человек низама, охраняющих госпиталь. Вот именно в это время Тутолмин вполне мог нарушить приказ и на следующий день организовать набег на Плевну, пусть даже с теми же шестью сотнями и трехфунтовой батареей. Ведь нарушил же он вскоре приказ Шильдер-Шульднера быть 28 июня (10 июля) на левом берегу Осмы. И нарушение это он вполне обоснованно объяснял резко осложнившейся ситуацией в Плевне – вступлением туда отряда Атуфа-паши[370].

За четыре дня до этого, с полудня 24 июня (6 июля) до полудня 25 июня (7 июля), вокруг Плевны сложилась благоприятная для русской армии возможность – захватить фактически беззащитный, стратегически важный пункт. И уж если плевненская рота низами так быстро сложила оружие перед 40 казаками есаула Афанасьева, то это же она проделала бы гораздо быстрее, столкнувшись с шестью казачьими сотнями и конной батареей. В такой обстановке Криденеру просто ничего не оставалось бы, как ускорить выдвижение пехотных частей на Булгарени и далее на Плевну в помощь Тутолмину. Последовательность оперативных ходов русских на правом фланге (Никополь – Плевна) приобрела бы обратный характер.

К сожалению, ошибку с последовательностью ходов до сих пор допускают даже весьма дотошные знатоки русско-турецкой войны. Т. Шевяков, обнаруживший более ста исторических ляпов в кинофильме «Турецкий гамбит», пишет: «Преступным был скорее приказ о взятии Плевны до взятия Никополя, так как в этом случае турецкая крепость с 7000 гарнизона оказывалась в тылу русской армии, угрожая коммуникациям»[371]. Ну, во-первых, до «взятия» Никополя Плевну можно было не брать, а просто занять. Во-вторых, и Осман-паша, и комендант никопольского гарнизона Хассан-Хаири-паша понимали бесперспективность удерживать Никополь в создавшейся ситуации. Именно поэтому первый добивался отвода гарнизона крепости к Плевне, объединения сил и продолжения марша на Ловчу. Второй же, посылая Атуфа-пашу в Плевну, желал того же. Говорить после этого об угрозе никопольского гарнизона русским коммуникациям вовсе не приходится.

Вернемся, однако, к Тутолмину. Объясняя свое двухдневное стояние на Осме в Булгарени, Тутолмин ссылался и на якобы новое приказание штаба армии, полученное поздно вечером 25 июня (7 июля) через штаб VIII корпуса. «Суть его для Кавказской бригады, – писал Тутолмин, – заключалась в приказании “оставаться на реке Осме”»[372]. Все верно, такая установка действительно содержалась в приказе по армии на 25 июня (7 июля). Этот приказ, замечу, был связан с тем, что подразделения армии не успевали переправляться в установленном графике и, следовательно, продвигаться согласно «расписанию» от 21 июня (3 июля). Поэтому-то в новом приказе преобладали фразы «оставаться» и «сосредоточиться», коснувшиеся, кстати, и Передового отряда. По «расписанию» штаба армии инициатива в использовании Кавказской бригады с 24 июня (6 июля) переходила к командующему IX корпусом[373]. В итоге фактическая задержка получения Тутолминым нового приказа составила сутки – командир Кавказской бригады встретился с Криденером в одиннадцать вечера 25 июня (7 июля).

«Останавливаясь снова на действиях конницы, – недоумевал участник первого штурма Плевны К.К. Присленко, – невольно приходит в голову: неужели она нуждается в подробных рецептах начальника отряда для своих прямых и несложных обязанностей: узнать, что делается впереди»[374].

Новый приказ главнокомандующего, помимо всего прочего, предписывал командиру 35-й пехотной дивизии, двигавшейся согласно «расписанию» на восток, на Белу, в условиях затянувшейся переправы, выдвинуть авангард на запад к Осме для поддержки Кавказской бригады. И все это Тутолмин с Криденером знали к моменту своей встречи. Знали, что могут воспользоваться помощью авангарда 35-й пехотной дивизии. Знали, но не воспользовались. И чем тогда объяснить отказ Криденера выделить два пехотных батальона в поддержку Кавказской бригады для скорейшего занятия Плевны? Ответ, кажется, очевиден. Дефицит был не в пехоте, а в смелости и решительности самих командиров.

Тутолмина, конечно же, можно понять – он действовал согласно приказу. Точнее, он его не нарушал. Но ведь он и не проявил инициативы. Он даже не воспользовался теми возможностями, которые предоставляли стремительно устаревавшие приказы полевого штаба армии. Прозрачные намеки Тутолмина на то, что занимать населенные пункты конницей – дело бесперспективное, явно не соответствовали реалиям войны. И опыт Передового отряда являл тому наглядное подтверждение. Да и сама Кавказская казачья бригада была уникальным, способным на многое соединением и «представляла редкое сочетание выправки и дисциплины регулярной кавалерии со всеми достоинствами, прирожденными казачьим частям». По мнению Куропаткина, равных ей по боевым возможностям частей «мы в дунайской армии не имели»[375].

Так что, похоже, полковник Тутолмин, всячески подчеркивая отсутствие поддержки пехотных частей, явно скромничал по поводу достоинств собственной бригады.

Но ведь у Тутолмина был приказ! Вы опять забываете этот фактор, намекая на якобы имевшиеся иные возможности – что же, вполне предвижу подобные возражения. И вот здесь обращу внимание читателя на то, что буквально в те же дни, а точнее, 24 июня (6 июля), происходило на левом фланге русской армии в районе Белы. Если взглянуть на карту, то легко заметить, что город Бела на реке Янтра имел такое же стратегическое значение на левом фланге русской армии, как Плевна у реки Вид на правом.

Итак, 24 июня (6 июля) 12-й Стародубровский драгунский полк полковника А. Бильдерлинга занял город Белу и тамошний мост через Янтру. Однако вскоре показались турки. У командира полка не было непосредственного приказа удерживать город и мост, однако он принял решение отстоять столь ценное приобретение. Спешившиеся драгуны рассредоточились и заняли оборонительные позиции. Видя подобные действия противника, турки покрутились у города и отступили. А после войны выяснилось, что этот крупный турецкий отряд, посланный из Рущука, имел приказ занять и удерживать Белу. Но спешившихся драгун турецкие командиры приняли за крупный русский пехотный отряд, уже укрепившийся в Беле. А для штурма города в такой ситуации сил турецкого отряда, по решению его командиров, было недостаточно.

Вот «что значит решимость начальника и искусство мероприятий по воздействию на неприятеля известными призраками», – писал после войны Н. Сухотин, сравнивая действия двух кавалерийских полковников в схожих ситуациях – Тутолмина и Бильдерлинга[376].

Тутолмин вполне мог и имел очевидные основания для принятия самостоятельного решения о переносе базы обеспечения правого фланга армии из Булгарени в Плевну 24–25 июня (6–7 июля).

Ведь в конечном счете получилось, что Тутолмин все же отправил туда весь Владикавказский полк, но уже после того, как прозевал турок и они заняли Плевну. После полудня 27 июня (9 июля) для рекогносцировки к Плевне направились две сотни полка, а на следующий день – еще две оставшиеся. Так не разумнее было бы сразу занять Плевну максимально возможными силами и уже оттуда производить разведку?

К вечеру 24 июня (6 июля) было достаточно сообщений, прежде всего от Е. Федорова, что в пространстве между реками Осмой и Видом нет регулярных турецких частей, а в Плевне – лишь слабая рота низама. В Булгарени же не сегодня завтра будут части IX корпуса – это Тутолмин знал точно. Оставив здесь сотню казаков с капитаном Стромиловым для связи с частями корпуса и выступив на рассвете 25 июня (7 июля), к вечеру того же дня четыре сотни с батареей могли быть уже в Плевне. У Тутолмина было бы более 24 световых часов, не считая двух поздних вечеров и ночей, для окрестных рекогносцировок и обустройства оборонительных позиций. К последнему можно было привлечь пленных турок, а их оружие раздать мужскому христианскому населению, готовому к защите города.

Как видим, в одно и то же время у командира Кавказской бригады под Плевной было бы куда больше возможностей для организации обороны, нежели у его коллеги – командира Стародубровских драгун под Белой. И даже если бы после полудня 27 июня (9 июля) к Тутолмину не подошла пехотная поддержка IX корпуса, то неизвестно, как повел бы себя Атуф-паша, рано обнаруженный казачьими разъездами и встреченный на подступах к Плевне огнем артиллерийской батареи. Вполне допустимо, что те же «призраки», которые помешали туркам занять Белу 24 июня (6 июля), совершили бы аналогичную диверсию и спустя три дня под Плевной, но уже в отношении отряда Атуфа-паши. Покрутились бы турки у города и ушли обратно в Никополь.