Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

• Название: Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты
• Автор: Лев Толстой
• Жанр: Русская классическая проза

---

На другой же день послѣ той ночи, когда она отдалась ему, онъ уѣхалъ въ армію, а она осталась подметать комнаты, варить кофе, дѣлать постирушечки. Тяжело, мучительно ей было; но она продолжала жить по прежнему: плакала по ночамъ и работала днемъ. Но черезъ 5 мѣсяцевъ стало уже несомнѣнно, что она беременна. Она надѣялась выкинуть, прыгала съ комода, пила уксусъ, но ничего не помогло.

Въ это самое время она узнала, что соблазнитель ея ѣдетъ изъ арміи и долженъ проѣхать мимо нихъ. Сначала старыя барышни говорили, что онъ заѣдетъ, но потомъ узнали, что онъ раненъ и не заѣдетъ;173 и она рѣшила убить себя и пошла ночью на желѣзную дорогу, чтобы лечь подъ тотъ поѣздъ, въ которомъ онъ проѣдетъ. Но тутъ, какъ разъ тутъ, въ эту ночь, она почувствовала движеніе ребенка. И вся душа ея перемѣнилась. Съ тѣхъ поръ она стала готовиться къ отходу отъ господъ и къ родамъ. Но еще прежде чѣмъ она стала проситься уйти, ее прогнали. Замѣтили, что она дурно работаетъ, и узнали, что она дурно вела себя.

Идти ей было некуда. Родныхъ у ней были двѣ тетки и два дяди, но они всѣ были бѣдны, и она мало знала ихъ, и она пошла къ крестной. Крестная была бѣдная вдова сапожника, деревенская бабка. Одного сына ея отдали въ солдаты. Крествая держала шинокъ, приняла къ себѣ Катюшу и, разсчитывая на тѣ 127 рублей, которые Катюша принесла съ собой, приняла ея ребенка – тоже дѣвочку – и держала у себя все время ея болѣзни.

Катюша заболѣла послѣ родовъ и лежала въ сильномъ жару, когда крестная призвала старуху, занимавшуюся доставленіемъ дѣтей въ воспитательный домъ, и отдала ей ребенка. Обѣ старухи выпили, спрыснули Катюшу.

Старуха-ребятница взяла ребенка къ себѣ и, кормя его соской, продержала 8 дней у себя, пока собрался у нея «камплетъ», какъ она называла ребятъ, для поѣздки въ Москву. А то для каждаго брать отдѣльный билетъ было дорого; съ 4-мя же ребятами на каждаго ложилось не больше рубля.

Приладивъ большую корзину съ гнутой ручкой, съ двумя отдѣленіями, старуха-ребятница положила запеленутыхъ ребятъ по два на каждую сторону, приладила сосочку, и, усѣвшись въ 3-емъ классѣ такъ, чтобы можно было вынимать корзину изъ подъ сидѣнья и затыкать сосочкой рты тѣмъ, которые пищали, она повезла вмѣстѣ съ другими и Катюшинаго ребенка въ воспитательный, гдѣ, хотя и безъ этой корзины, точно также умирало 80 дѣтей изъ ста.

Несмотря на дурной воздухъ, холодъ изъ двери, нечистоту, въ которой лежала Катюша въ гнилой избушкѣ крестной, несмотря даже на лѣкарства, которыя давала ей бабка, она выздоровела и черезъ 7 недѣль шатаясь встала съ грязной, полной насѣкомыхъ постели. Крестная взяла у Катюши денегъ за прожитье, за кормъ, за чай – 20 рублей за два мѣсяца, 30 рублей пошли на отправку ребенка, и теперь крестная просила дать ей еще въ займы 40 рублей на корову. Для самой же Катюши крестная пріискала мѣсто къ лѣсничему въ горничныя. Катюша согласилась.

Со времени ночи, проведенной Катюшей на откосѣ желѣзной дороги, душа ея вся измѣнилась. Съ 14, 15 лѣтъ она сблизилась съ Матреной Павловной, съ Софьей Ивановной она читала книги, читала Достоевскаго, Тургенева, вѣрила въ то, что есть добродѣтель и порокъ, что можно и должно быть хорошей. Эти вѣрованія еще усилились, когда племянникъ тетушекъ Дмитрій Ивановичъ гостилъ въ первый разъ и давалъ ей читать книги. Но съ того времени, какъ онъ соблазнилъ ее и уѣхалъ, въ особенности съ той ночи, когда она хотѣла убить себя, она поняла, что все было вздоръ и господскія игрушки. И все то, что она увидала у крестной, вся эта нужда, вся жестокая борьба изъ за денегъ, всѣ эти бѣдныя радости, состоящія только въ одурманеніи себя, и ея собственная нужда, въ которой никто не принималъ участія, подтвердили ей это, и она разъ навсегда поняла, и несомнѣнно поняла, что всякій только до себя и что всѣ эти слова: добродѣтель и порокъ, все вздоръ, обманъ. Жить надо, и что слаще и богаче, то лучше.

Катюша поступила къ лѣсничему за 5 рублей въ мѣсяцъ и чай.

Лѣсничій былъ женатый черный толстый человѣкъ. Съ перваго же дня она увидала, что онъ смотритъ на ея груди, и въ первое время это смущало ее, но потомъ, когда онъ сталъ приставать къ ней, она подумала воспользоваться этимъ. Но онъ былъ опытнѣе и хитрѣе ея и, выждавъ минуту, овладѣлъ ею. Ей было гадко и стыдно, и она стала пить. Тутъ же началась ревность жены. Жена догадывалась и злилась и разъ прибила Катюшу и выгнала ее. Денегъ было 17 рублей. Объѣздчикъ, съ которымъ Катюша была знакома, посовѣтовалъ ѣхать въ Москву. Въ Москвѣ была одна изъ тетокъ за переплетчикомъ. Тетка оказалась въ бѣдности. Мужъ пилъ. Они все таки приняли Катюшу, но кончилось тѣмъ, что Катюша отдала ей всѣ деньги, чтобъ кормить дѣтей.

Дорогой съ ней ѣхала барыня въ перстняхъ и браслетахъ. Барыня эта дала свой адресъ и обѣщала мѣсто. Катюша прошла къ ней. Она подпоила ее и предложила поступить въ ея заведенiе. Она дала ей денегъ, взяла обязательство, и Катюша поступила. Въ заведеньи она называлась Любашей, и пошла жизнь ночью, освидѣтельствованія еженедѣльные и гости: прикащики, студенты, офицеры, старики, молодые, гимназисты.

Такъ прошло 3 года. Всѣхъ лѣтъ со времени Дмитрія Ивановича прошло 7 лѣтъ. И вотъ случилось, что прислалъ за ней купецъ въ номера, она поѣхала, потомъ купецъ къ нимъ пріѣхалъ, посылалъ ее въ номера за деньгами, потомъ опять она къ нему поѣхала; пилъ много купецъ, бушевалъ, коридорный посовѣтывалъ ей всыпать купцу порошковъ сонныхъ въ вино. Она всыпала, купецъ умеръ. И вотъ ее посадили въ острогъ и хотятъ засудить въ каторгу за то, что она отравила купца. Сидитъ она уже 7 мѣсяцевъ, въ тюрьмѣ кормитъ вшей, платье ея все [1 неразобр.], пища плохая, чая нѣтъ, только вахтеръ подарилъ разъ за ласку. И вотъ ведутъ теперь на судъ вмѣстѣ съ горничной изъ номеровъ и тѣмъ коридорнымъ, который порошки далъ. Они и говорить съ ней не хотятъ, а она знаетъ, что это ихъ дѣло, а они на нее все свалить хотятъ. «Ну, да хоть бы одинъ конецъ», думаетъ она.

Въ судъ привели рано, еще 9 часовъ не было, а судъ начался только въ 12. Намучалась пока и наголодалась, да и скучно было. Но вотъ позвали въ судъ и посадили.

* № 2 (рук. № 6).

Неловко и совѣстно ему было вотъ отъ чего. Еще на 3-мъ курсѣ университета онъ прочелъ «Прогрессъ и бѣдность» Генри Джорджа и былъ такъ пораженъ истинностью и практичностью этого ученія, что сдѣлался страстнымъ поклонникомъ этого ученія, врагомъ земельной собственности и пропагандистомъ Single Tax system.174 Сочувствія своему увлеченію онъ не встрѣтилъ тогда ни среди своихъ родныхъ и знакомыхъ, что было очень понятно, потому что они всѣ почти были землевладѣльцы, но, что было менѣе понятно, не встрѣтилъ сочувствія этому ученію и среди профессоровъ университета. Профессора самые либеральные, соціалистически настроенные, проповѣдывавшіе 8-часовый рабочій день, обезпеченіе рабочихъ, союзы ихъ и стачки, презрительно относились объ ученіи Генри Джорджа, очень неосновательно доказывая его несостоятельность. Это такъ разсердило Нехлюдова, что онъ тогда же объявилъ матери, что выйдетъ изъ университета. И действительно вышелъ изъ университета съ намѣреніемъ посвятить всѣ свои силы на распространеніе этого ученія. Само собой разумѣется, что онъ тогда же рѣшилъ, что устроитъ свою жизнь такъ, чтобы она не противорѣчила его проповѣди, и потому никогда не будетъ владѣть землею. И дѣйствительно, онъ при жизни матери получалъ отъ нея деньги, не владея землей. Хотя съ тѣхъ поръ прошло 14 лѣтъ, во время которыхъ Нехлюдовъ пережилъ многое, онъ никогда не отказывался отъ своихъ мыслей, и вотъ теперь въ первый разъ ему пришлось проверить искренность своихъ убѣжденій. Мать теперь уже не мешала ему устроить свою жизнь сообразно съ своими убѣжденіями, но онъ не только не радовался теперь этой возможности, но напротивъ, стѣснялся ею. И отъ этого ему было неловко и совестно.