Иван Гусаров - КИЧЛАГ

• Название: КИЧЛАГ
• Автор: Иван Гусаров
• Жанр: Поэзия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-00039-045-0

Воры в законе, положенцы, авторитеты, правильные зеки, честные арестанты, братва, малолетки, женщины, судьи, прокуроры, адвокаты, опера, менты, дубаки, вертухаи и многое другое.

Тюрьма и зона в 15 книгах

---

ЕГОР

У подножия скалистых гор
Шумит небольшой городок,
Мотает братишка Егор
Судом положенный срок.

Ждет его дома жена,
Дети и старая мать,
Мечта у нее в жизни одна –
На прощание сына обнять.

Видно с соседних гор —
Длинный ползет автозак,
В строю заходит Егор
В длинный и темный барак.

Кислотою травят металлы,
Чернеют ногти и зубы,
Ездят на «Волгах» вассалы,
Вертухаи надменны и грубы.

Жесток постсоветский ГУЛАГ,
Ежовы не снял рукавицы,
В ворохе судных бумах
Сплошь виновные лица.

Грубанул, наверно, Егор,
Пошел выбивать зарплату,
Не слушал его прокурор,
Приравняли случай к захвату.

Жду братишку домой,
Выедет Егор в Покров,
День рождения его зимой,
Родная по матери кровь.

Встречу его у протоки,
Расскажу последние новости,
Не иссякают зэков потоки,
Нет у законов совести.

КЛОП

Судьба указала перстом,
Ниша свободная есть,
За плечами – казенный дом,
Планов лихих не счесть.

Погоняло досталось – Клоп,
Свой набиваю карман,
Пожар, наводнение, потоп, –
Спокоен, как старый диван.

Присосался к серой нефтянке,
Хозяев своих стерегу,
Счет на острове в банке,
Домик на том берегу.

Есть огромная яхта,
Деньги картели суют,
Я дока в области фрахта,
Танкеры с нефтью снуют.

Черное золото недр
Имеет серую крышу,
Подельник по прозвищу Кедр
Сбыта наладил нишу.

Утекают золотые реки,
Сливаясь в большие моря,
В Штаты, Японию, в греки, –
В дальние, в общем, края.

Работает чисто картель,
Вовремя сделает сговор,
Заказов целый портфель,
Осетра готовит повар.

ОДИН ЗА ГЛУХИМИ СТЕНАМИ…

Один за глухими стенами,
В раскаянии доверься шконке,
Каждый занят своими штанами,
Свои донимают гонки.

Обдает пронзительным холодом
Сильно обточенный зуб.
Между наковальней и молотом
Очередной появится труп.

Духовные отцы НКВД
Оставили мерзкие тесты,
Вилами напишут на воде
Все жалобы, претензии, протесты.

Все погибшие забыты,
Стерты в лагерную пыль,
Зоны, камеры забиты,
Закон – перекрученный горбыль.

Осталась скотина глыбою,
Стережет назойливо покой,
Скользкою стала рыбою,
Лучше промолчать – какой.

Признание осталось царицею
Никем не доказанной вины,
Вылетишь пощипанной птицею
После следственной войны.

Следствие выпускает пар,
Остывает медленно от перегрева,
Честнее зэковский базар,
Правдивей вести слева.

Говорим на разных языках,
Граждане не все равны,
Найдется рояль в кустах,
Что ни клавиша – признание вины.

ЗАГЛЯНЕТ РЕДКИЙ ЛУЧ…

Заглянет редкий луч
Под темные, серые своды,
Будешь терпелив – будешь везуч,
Дождешься вовремя свободы.

Арестант живет надеждами,
По далекому скучая прошлому,
Грезит белыми одеждами
В пику состоянию пошлому.

Не выносим порой позор,
Веселья маленькая толика,
Пялится в волчок дозор,
Смотрит, как удав на кролика.

В смятении слабость есть,
Играет скрипка Паганини,
Укрепляя стойкость, честь,
Чтоб не утонуть в болотной тине.

Следствием засвеченный момент
Висит Дамокловым мечом,
На зону выпишут абонемент,
Раскаяние, признание нипочем.

Тень ложится игрока
На общак, решетки, стены,
Она пришла издалека,
Из закулисья мертвой сцены.

В тишине прогулочного дворика
Воздуха хватанешь морозного,
Есть тема для тюремного историка
Со времен Ивана Грозного.

РУССКИЙ МАТ

Русскому без мата, как без рук,
Основательно теряется лицо,
Сделали огромный крюк –
Отпустили крепкое словцо.

Без мата, как без хлеба.
Весть пришла издалека,
Сжалось в овчинку небо –
Мат слетает с языка.

Мат не вреден для здоровья,
Он не пластид и динамит.
Мат, отпущенный с любовью,
Быстро личность охладит.

Мат древнее топора,
Раздвинул до небес формат,
Не знали древние пера,
Но хранили свято мат.

В старинных свитках бересты
Писались росича права,
Как очень редкие цветы
Хранились бранные слова.

Без мата не было атаки,
Он дух наращивал в бою,
Не обойтись без брани в драке,
Придержит мат в строю.

Палят в сражении пушки,
На поле брани все сословия,
Окунулся юный Пушкин
В тайну бранного злословия.

Не смог голоса собрать,
Сошел заранее с трассы,
Звучит «Япона-мать!»,
Брань уходит в массы.

Растянул меха гармошки,
Выдал скверные частушки –
В восторге хлопают в ладошки
Дети, женщины, старушки.

Оставил мат бараки,
Переехал в светлый дом,
Брань отпускают фраки,
Сидя за фамильным серебром.

Мата нет на зоне,
Но он присутствует, витает,
Он в фене и жаргоне –
Зэк по глазам читает.

Живет в словесной ткани,
Его не вытравить, не сжечь
Русский возглас брани,
Ему лучше не перечь.

АФЕРНАЯ СТОЛИЦА

Подходят к перрону составы,
Примет гостей столица,
Любители быстрой халявы,
Криминальные едут лица.

Кидают и дурят по-черному,
Рекламой пестрят издания,
Нету места ученому,
В метро продаются звания.

Больничные прочат листы,
От всех излечат болезней,
Таблетки и капли пусты,
Деньги готовь, любезный.

Поселят дюжину персон
Основатели аферы,
Повсюду клеят лохотрон,
Остановки, как пещеры.

В подвале шустрый китаец
Лейблы шьет под Армани,
В столице осел скиталец,
Бизнес ведет на обмане.

Солнце взошло едва,
Узбек кричит дотемна:
«Арабский вкусный еда –
Шаурма, шаурма, шаурма».

Нету у фирмы лица,
Посредник привозит товар,
Аферам не видно конца,
В дело пускают навар.

Невеселое крутят кино,
Обещания заведомо лживы,
Золотое ищут руно
Любители легкой наживы.

Пиво попьют опера
В компании вольных стрелков,
Остановить преступность пора,
План перехвата готов.

Ловят халявщиков пачками,
Жалеют суду жеребят,
Попугают зоной, точками,
В общем, слегка пожурят.

ПИСЬМО ПРОКУРОРУ

Прессую феню и жаргон,
Воздух выдавил из строчки,
Ушел нормальный сок,
Отбили на допросе почки.

С кровью приходится мочиться,
Крою матом сотым,
Мне больше не молчится,
Стать решил сексотом.

Разведи, гражданин законник
Всех по правильным углам,
На службе убойный треугольник:
Мордобой, шантаж, бедлам.

Признание выбивают опера,
Улики находят на звезде,
Работают грубее топора,
В отказ идут в суде.

Лепят дело, стоя,
Свободу всюду водрузили,
Во времена советского застоя
Так нагло не грузили.

Где законы, гражданин начальник?
Суют готовый протокол,
Подпишет гнутый чайник,
Сядет задницей на кол.

В СИЗО открытый пресс,
Не поможет голодовка,
Следствию не кажешь интерес,
Нагнется в карцере голтовка.

Приходит служивый по надзору,
Решил братишка попечалится,
Мол, прессуют без разбору,
Неделю, как в подвале чалится.

В полдень отворилась кормушка,
Принесли бумагу из спецчасти,
Зря стреляла пушка,
Ответ достоин власти.

Сухо, кратко и казенно.
Словесная сдохла перестрелка.
«Нарушений нет. Все законно.
Проведена проверка».

ВОЛЬНЫЙ ПАРУС

Письмо прилетело в централ,
Пишет братика подельник:
Поезд увез за Урал
В дальний таежный ельник.

Плохо в тайге без любви,
Молодая осталась жена.
Плоты плывут по Оби,
Туманов плывет пелена.

Плывет по Оби лесосплав,
Штабеля на крутом берегу.
Парнишке не важен Устав,
Покинул на время тайгу.

Нашелся хороший баркас,
Ветров подходящие розы,
Уставы ему не указ,
Песня доходчивей прозы.

Валил свою сотню стволов,
До утра оставался свободен,
Сидела братва у костров,
Был он бригаде угоден.

Парус серел на Оби,
Ветер прилип к парусине.
Парнишка пел о любви,
О доме, о маленьком сыне.

Воды бегут за бортом,
Ветер усилил старание,
Далеко родительский дом,
Не скоро случится свидание.

Ложился вечерний туман,
Он вернулся веселый, охочий,
Осилит он завтрашний план,
Настрой боевой и рабочий.

Силы давала река,
Вольный беспечный ветер,
На север плывут облака
В теплый таежный вечер.

БАРАК