Иван Гусаров - КИЧЛАГ

• Название: КИЧЛАГ
• Автор: Иван Гусаров
• Жанр: Поэзия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-00039-045-0

Воры в законе, положенцы, авторитеты, правильные зеки, честные арестанты, братва, малолетки, женщины, судьи, прокуроры, адвокаты, опера, менты, дубаки, вертухаи и многое другое.

Тюрьма и зона в 15 книгах

---

КАТАЛЫ

Скорый мчится на юг,
В купе – игральный катран,
Жонглер в окружении подруг,
Денежный нужен карман.

Катала – морской капитан,
По служебным едет делам,
Дамы идут в ресторан,
Улыбки скользят по губам.

С дамой явился клиент,
Готов сыграть выпивоха,
Шулер готовит момент
Хлопнуть вчистую лоха.

Под стуки быстрых колес
Катала сдает перебор,
За окнами тянется плес
И темный зеленый бор.

В пути накаляются страсти,
В секунды рушатся планы,
Идут исполнителю масти,
Бабки плывут в карманы.

Мчится скорый, шестой,
Качает купе казино,
Клиент выходит пустой,
Суровое крутят кино.

Скоро знакомая станция,
В тамбуре мнется охрана,
Сократилась совсем дистанция,
Сорвана ручка стоп-крана.

Бригада делает ноги,
Нужен новый родник,
Обчистили многих в дороге,
Таращит глаза проводник.

КОРОТКОЕ СВИДАНИЕ

Весел смех и тощ,
Как загнанный солдат,
Супруга варит борщ
И делает салат.

Накрыла стол богатый,
Достала спирта грелку,
Говорит, что не рогатый,
Готовилась на стрелку.

Музыкальная волна,
Зашторено окно,
Колется жена,
Спасло второе дно.

На хмельное здесь табу,
Достает жена грибочки,
Порядок видели в гробу,
Сейчас расставим точки.

Спирта хлопнули по стопке,
Надо женушку обнять,
Глажу милую по попке,
Скрипит казенная кровать.

Нету часа половины,
Глядит супруга в потолок,
Глаза, как влажные маслины,
На шее мокрый завиток.

Сутки с милой в одиночке,
Не вылазить из малины,
Свои читаю строчки,
У супруги именины.

О СЕРДЦЕ

Остыл к писакам обыватель,
Пиши сердечной кровью,
Найдет тебя читатель,
Ответит преданной любовью.

Под шелест правильных страниц
Потянется фуфлыжник к свету,
По пути накормит птиц,
Подаст бездомному монету.

Забыли люди милосердие
За водкой с острым перцем,
Есть слово русское – «осердие»,
Смесь души и сердца.

Общество готовит преступления,
С себя слагает риск,
Хоровое не услышишь пение,
Свой услышишь писк.

Рыжим хочешь выжить!
Наступи на горло злости,
Лучше фальшь открыжить,
Чем перемывать чужие кости.

Принес кусок гранита –
Какая превосходная структура,
Жалко глину, пыль нефрита,
Из грязи выросла культура.

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО

Осталась призрачная надежда,
Сердце рвется из груди,
Чужою кажется одежда,
В утробе крутят бигуди.

Звучат заученно слова,
Порой плаксивы речи,
Туго соображает голова,
Дробно вздрагивают плечи.

Во рту предательская сухость,
Деревянным кажется язык,
Сморозить можешь глупость,
Как неграмотный мужик.

Пальцы врезались в ладони
Клещами пойманного краба,
Под кожей мечется в агонии
Грудная сетчатая жаба.

Можно закосить на тупость, –
Жалеют всех убогих,
В уме немая грубость,
От дела отцепили многих.

В душе мечется сумбур,
Свое видишь отражение,
Сознание сверлит бур:
Не проиграл еще сражение.

Играет мышцами качок,
Сквозит угроза в тоне,
Раз попался на крючок,
Спрыгнешь только в зоне.

Душит злость, обида,
Злорадно дернулся кадык,
Крепись, держись для вида,
Как правильный мужик.

Зря потеешь, брат!
Тащишь воз, как мерин,
Судебный скрыт формат,
Срок давно отмерен.

В точку сузился размах,
Поздно причитать и охать,
Клетки сковывает страх,
Пошли Фемиду на х…

Рассудит высший суд,
Время будет поскрижалить,
Лопнул переполненный сосуд,
Желчь начинает жалить.

Крутые лагерные рыси
Знают эту профанацию,
Последнее слово не повысит,
Писать не будут апелляцию.

БРОДЯГИ

Ходят по миру бродяги,
Вполне, чем по нраву среда,
В руках у них белые флаги,
Никому не желают вреда.

С чутким зрением и слухом,
Горечь познали в скитаниях,
Они выше сознанием и духом,
Кротость приходит в страданиях.

Ходят по миру бродяги,
Познали насилье, обман,
В руках у них красные флаги,
Кровь сочится из ран.

Солнцем высоким палимы,
Грубый, обветренный вид,
Посему отовсюду гонимы
В грязный подвальный быт.

Ходят по миру бродяги,
Везде нежеланные гости,
В руках у них черные флаги,
Торчат оголенные кости.

В грозный день и погожий
Проходят они очищение,
Отвернется от них прохожий,
Осенит знамением священник.

В карманах у них ни гроша,
Покоряют страны варяги,
В страданиях болит душа,
Кому помешали бродяги?

НОВЫЕ МУРКИ

Пошли продвинутые Мурки,
Клиентам звонят на бегу,
У них точеные фигурки,
Домик на Лазурном берегу.

Блестят на пальцах брюлики,
Ждет ресторан «Монарх»,
Не прельщают Мурку жулики,
Подвозит Мурку олигарх.

Крутые нынче Мурки,
Сплошные мисс и миски,
У них точеные фигурки,
Силиконовые сиськи.

Снимает Мурка стресс
Не в малине, не в катране,
У Мурки белый Мерседес,
Массажистка в личной бане.

Мелькают Мурки на экране,
В театре – больше на балконе,
В казино – на первом плане,
Мурку не увидишь в зоне.

Прогонные девицы
Для встреч и вечеринок,
Безголосые певицы,
Владелицы ширинок.

Супруга Мурка депутата,
Нипочем ей полюсы, экваторы,
У нее с собой мандат,
Мурка – кандидат в сенаторы.

ИЗ ЮНОСТИ

У высоких пыльных пирамид
Проходили юности года.
Рвал забои динамит,
Горела над копром звезда.

Бушевали лагерные страсти,
Обходили стороной поселки,
Криминальные династии
Вели кровавые разборки.

Ночью в будках сторожа
Прятались по схронам,
Ходить без финки и ножа
Дурным считалось тоном.

Молодые были резвые,
Пьяный шел шалман,
То немцев ссыльных резали,
То гнали прочь цыган.

В уральский редкий зной
Смолкали злобные собаки,
Не пришел отец домой,
Были в трауре бараки.

Мать осунулась, замкнулась,
Мне будто дали по башке –
Вся бригада задохнулась,
В тесном каменном мешке.

Хоронили всем поселком
Героев шахтного труда,
За насыпанным пригорком
С отцом простился навсегда.

Большие звали города,
Братве на зону вез привет,
Горела над копром звезда,
Хранил ее далекий свет.

ЛАС-ПАЛЬМАС

На пристани Южного Буга
У причала лежат якоря,
Встретил старого друга,
Бороздили вместе моря.

Синее море без края,
Тихий французский пролив,
Бурные воды Биская,
Штормом встречает залив.

Остров заметен вдали,
Вечнозеленые пальмы,
К причалу идут корабли,
Гудками встречают Лас-Пальмас.

Вечнозеленые пальмы,
Скоро идти нам домой,
Стал нам красавец Лас-Пальмас
Горькой испанской тюрьмой.

Писала местная пресса:
Матросы сидели в кафе,
Украли из кассы песо.
Были мы подшофе,

Не знали испанский язык,
Попали на их ухищрения,
Навесили нам ярлык,
Записали на нас хищения.

Вечнозеленые пальмы,
Волны бегут за кормой,
Стал нам красавец Лас-Пальмас
Надолго испанской тюрьмой.

На спасение мизерны шансы,
Нашлось злополучное песо,
Вежливы были испанцы,
Закончилась длинная пьеса.

Синее море без края,
Полоска далекой земли,
Бурные воды Биская,
В порт идут корабли.

Тихий французский пролив,
Дальше все меньше преград,
Знакомый Финский залив,
Знакомый родной Ленинград.

На пристани Южного Буга
Волны бегут за кормой,
Историю вспомнили с другом,
Возвращались вместе домой.

Вечнозеленые пальмы,
Якорь касается дна,
Вспомнили порт Лас-Пальмас
За бутылкой сухого вина.

БАТЬКА МАХНО

Суровый московский острог,
Нашита тюремная бирка,
Со всех принимает дорог
В казематы свои Бутырка.

Молодой арестант Махно
Через частые очень решетки
Смотрел на Москву в окно,
В руках – черные четки.

Порхает над снегом снегирь,
Короткий день января,
Ждет арестанта Сибирь,
Слава ждет бунтаря.

Армию водит свою,
Сабель заточенных свист,
Рубится батька в бою –
Нестор Махно, анархист.

Дел не имеет с властями,
Рубит красных и белых,
Дорога покрыта костями,
Любит удача смелых.

Загнан батька в бутылку,
Из цепких не вырваться лап,
Вспомнил Нестор Бутырку,
Вспомнил сибирский этап.

Явилась огромная воля,
Исправление мигом нелепость,
Станица его – Гуляй-поле,
Неприступная вольная крепость.

Ветра зимнего свист,
Бескрайнее южное поле,
Батька Махно – анархист,
Батька гуляет на воле.

БЕСОВКА