Юта Тен - Поцеловать небеса. Книга 1

• Название: Поцеловать небеса. Книга 1
• Автор: Юта Тен
• Жанр: Русское современное

Кто главная героиня этого романа? Проститутка, алкоголичка или отчаявшаяся женщина, одинокая мать маленького ребенка, которой просто отчаянно не везет? Ее жизнь то взмывает вверх, то катится под откос. И мы вместе с главной героиней то опускаемся на самое дно, то поднимаемся к самым вершинам. Примечательно, что автор не пытается приукрасить неприятные моменты, описывает жизнь со всеми ее пороками.

---

Они не убили меня только потому, что не сразу додумались до этого. Через четыре часа глумлений и моего непрерывного крика, мужики привезли меня обратно в геологическую партию и выпустили на свободу. Я сразу побежала в сторону дома… но дома никого не было. Моя мать проводила эту ночь в объятиях своего любовника, молодого беспечного красавца. Под дверями дома я поняла, почувствовала, что сейчас эти люди вернутся за мной, чтобы убить меня… Я одна… Они просто выбьют стекла и ворвутся ко мне… Шутка ли? Статья за изнасилование – до десяти лет лишения свободы.

Что же делать??? Я вспомнила про свою единственную близкую подругу Вику и ее маму, Ангелину. Дорога к ним пролегала через центр городка, но я уже видела свет фар возвращающегося за мной фантома смерти…

В обход, я бежала в обход, через заросли верблюжьей колючки и саксаула. Босиком, потому что туфли остались на берегу реки. И как только я переступила границу двора Ангелины, то сразу упала в цветочные кусты, потому что фантом шел за мной по пятам…

Они тоже вошли в этот двор и постучали в дверь. Но тетя Лина сказала, что меня здесь нет… Я не дышала, долго не дышала среди хризантем и роз. Я ждала, когда смерть вернется туда, откуда пришла…

И только спустя час я отважилась постучать к Ангелине в дом. Она увидела меня и обмерла… Как будто увидела живую жертву аборта…

Так вот, утром я вернулась домой. Тетя Лина проводила меня туда еще до рассвета. Я сняла с себя грязные рваные вещи, брезгливо бросила их на пол. Затем упала в подушку и задала ей только один вопрос: «Как я буду жить с этим?» Ответа не было.

А после пришла мать. Она вошла в мою комнату, молча посмотрела на представившуюся взору картину и произнесла то, что я запомнила навсегда:

– Ну что? Нае…сь???

– Мама, меня изнасиловали!

И вторая фраза:

– Не п….ди!

Я рассказывала ей всю историю вновь и вновь… Я плакала и уже почти сходила с ума. Но я не встретила в ней ни малейшей доли сочувствия. Ничего… Она утверждала, что во всем этом есть только моя вина…

Потом был суд и три месяца публичного позора на заседаниях. Двоих поймали, один все-таки сбежал и просил передать, что обязательно вернется и убьет меня…

Мама… Она стала меня стыдиться. Она предпочитала больше не ходить со мной рядом. Население маленькой партии вновь и вновь «перемалывало» то страшное, незаурядное событие. Я стала прокаженной, выброшенной из маминой жизни. Только тетя Лина и ее дочь пригревали меня иногда за душевной беседой.

Это был первый и самый бессовестный поступок с ее стороны. Этого я не простила. И видимо уже не смогу…

А потом мама выпроводила меня замуж за того самого Юру, сына ее подруги. С глаз долой, из сердца вон…

Мама вышла в больничный двор такая жалкая, мятая и никому не нужная здесь, что у меня сжалось сердце. Я не могла помочь ей быстро, сиюминутно, а мои слова поддержки только усугубили бы положение вещей. Но она не считала себя пострадавшей. Очень бодро мама оглядела нас взглядом командарма и почти с ходу заявила:

– Я здесь договорилась. Тебя будут кодировать. Сейчас схожу за доктором, он тебя посмотрит, поговорит с тобой, заплатишь свои доллары, и больше не будешь пить. Ребенок обретет мать, а общество – полноценного гражданина.

Жалость моя испарилась по мановению волшебной палочки. Под угрозой стояла не только сегодняшняя выпивка, но и мои деньги, моя жизнь, моя дикая свобода от правил и обязательств.

Дочка пощипывала меня за рукав, теребила и подталкивала к этому событию. Она больше других мечтала иметь нормальную непьющую мать. Она понимала, что корень всех наших бед именно в бутылке. Но девчушка не могла знать одного – для такого излечения необходимо быть готовой. Требовалось озарение. Так бросил пить мой папа.

Сейчас, сегодня во мне все противилось такому положению вещей. Болезнь была сильна во мне. Очень сильна. И я пока нуждалась в ней! Говорить об этом с мамой было, по меньшей мере, бессмысленно. Мама никогда не считала это болезнью. Она уже шла в кабинет нарколога, который находился здесь же, в одноэтажной полудеревенской больнице. Мы с дочкой покорно остались на скамейке между двумя большими деревьями.

Я не могу сказать, что меня напугали, но во мне поднималась мощная волна протеста, еще детского, того самого, из-за которого жизнь моя зачастую катилась кувырком. Сейчас должно было произойти что-то невероятное, невозможное, и оно спасло бы меня.

И это невероятное произошло. Из-за угла больничного пристроя, из ниоткуда, прямо на нас вышла одинокая лошадь. Белая, большая, настоящая. Лошадей я боялась с детства. Она шла медленной своей походкой, мигала большим глазом, фырчала и мотала головой. Я неожиданно подумала, что вижу это одна, но, покосившись на дочку, поняла, что это не видение, а реальность. Девочка тоже распахнула глаза навстречу внезапному чуду. Это был знак…

Я не стала ждать, когда меня искусает белая кобылка, когда вернется мама с доктором Пилюлькиным и меня повяжут прямо в этом больничном дворе.

– Пошли отсюда… – прошептала я дочери.

И мы, взявшись за руки, потихоньку отправились восвояси.

– Мама, а как же доктор? Бабушка ведь правильно говорит, тебя надо лечить.

– Мы сделаем это попозже. Я не могу сейчас. Не говори больше мне про это.

Это было очень больно – лгать ей в глаза. Это было больше, чем больно, не уметь дать ей то, чего она так хотела. Но в жизни всему свое время… Кто знает, если бы я была благополучна с самого начала, чиста и трезва, кем бы стала она? Такой ли искренней, преданной и честной выросла бы моя дочь, если бы я поливала ее шоколадом???

Глава 13

По дороге домой я купила бутылку вина, даже могу вспомнить какого – «Монастырская изба». Я проигнорировала осуждающий взгляд дочери и просто уверила ее, что мы никуда не пойдем, я буду пить дома, а потом мы сразу ляжем спать. Я видела страх в ее глазах, но на тот момент желание выпить было намного сильнее желания обогреть и успокоить единственное любимое существо. Я шла запивать свой бесперспективный мир…

В этот вечер не произошло ничего особенного. Мы приготовили ужин, я приняла душ в уличной кабинке, под музыку мы посидели прямо во дворе. Дочка играла с собакой, а я допивала свое вино. За второй бутылкой решила не ходить, ведь обещала, что буду дома. Итак, я безмятежно сидела во дворе и даже не подозревала, что в это самое время ко мне уже собиралась новая делегация для нового приватного разговора.

Как только мы погасили свет, в дверь постучали. На этот раз стучали в ту дверь, которая вела к воротам. Злобно зарычала собака. Мы закрывали ее на ночь в доме, страшно было представить, что может произойти с псом там, в темном дворе, по которому ходит неизвестно кто. Простота… Убийственная сельская простота! Люди легко входили туда, куда их не то, чтобы не звали, а попросту – не желали знать!

От первого же стука я вздрогнула. Меня словно ударило сильным током, подбросило на диване. Дочка немедленно схватила меня за руку.

– Кто? Кто там? Не открывай! – зашептала она.

– Нет, не открою, не бойся. Пойду, послушаю, кто там пришел…

Я стала осторожно пробираться к сеням. Дверь была хлипенькая, закрытая всего лишь на толстый, вертлявый крючок… Но ее надо было тянуть, чтобы открыть, а те, кто пришли, толкали, значит, шанс был. Я умоляла собаку, чтобы она не залаяла, и Альфа тихонько урчала, что вряд ли было слышно пришедшим.

«Гостей» было несколько. Судя по голосам, две женщины и мужчина. Я поражалась их тупому бесстрашию. Они ведь даже не могли знать – одна я или с мамой. Может у меня мужчина или целый отряд ОМОН? Нет, это не волновало их вовсе! Чего же они хотели? Почти сразу я узнала голос Люды и Тани, мужской мне был неизвестен. Они посмеивались, стучали, звали меня по имени вполне доброжелательно, но я уже доподлинно знала, что любой доброжелательный разговор здесь может закончиться потасовкой с исходом не в мою пользу.

Меня так сильно трясло, что искры сыпались из глаз. Во мне немедленно ожил и расцвел тот самый животный страх, который я так ненавидела. Ежики зашевелились в попе. Я боялась дышать, трогать рукою крючок двери, сделать шаг или пошевелиться. Только бы они не пошли к окнам, на ту сторону домика, откуда появились в первый раз! У меня не было темных занавесок и при определенной изобретательности, они смогли бы разглядеть происходящее внутри, а именно: умирающую от страха меня… Но они ушли. И я благодарно перекрестилась. Я клялась себе в тот момент, что больше никогда не буду вступать ни в какие сомнительные мероприятия.

Внезапно я попала в энергетический тупик. Олег стал никчемным прошлым, хотя именно из-за него мы оказались в этой темной глуши с печным отоплением и озлобленными скучающими жителями. Куда двигаться теперь? Какие горизонты открывать, когда все вокруг покрылось пеленой равнодушия? Снова отменный повод для пьянки…

Надо сказать, что я покупала выпивку всегда в одном и том же месте, ибо только там можно было купить ночью, вечером, днем и в любой праздник. Этот ларек находился в двадцати минутах ходьбы от нашего домика, и я аккуратно-прилежно посещала его в разном виде и в любое время суток.