Александр Домовец - Убить Кукловода

• Название: Убить Кукловода
• Автор: Александр Домовец
• Жанр: Боевое фэнтези
• Год: 2013

Журналисту Авилову и его товарищам удается установить место обитания Кукловода. Гнездо загадочного существа находится в одном из горных подземелий Гималаев. Туда и направляется боевая экспедиция под руководством Авилова. На пути герои преодолевают все новые и новые опасности, ведь враг обрушился на них всей мощью.

В лабиринтах горного подземелья экспедиция гибнет. До цели добирается лишь Авилов. Наконец он стоит лицом к лицу с Кукловодом. Если это можно назвать лицом… Наступает момент истины. Становится понятно, кто этот Кукловод, откуда его невероятная мощь и – главное! – почему он век за веком терзает Россию.

Как и в предыдущем романе дилогии, в ткань современных событий вплетаются главы из рукописи погибшего историка Захарова. Они шаг за шагом готовят читателя к открытию сущности Кукловода. Это – неожиданный взгляд на российскую историю, который открывает истоки наших бед, проблем, несчастий.

---

Агасфер понимал, что пришло время делать второй ход. Смирив русских, он должен был теперь заново создавать их общность – но не тот рыхлый конгломерат враждующих княжеств, существовавший прежде, а единое, мощное государство, в котором власть всё, а человек ничто.

Добиться этого он хотел уже испытанным способом – захватить тело одного из русских правителей и его руками сколачивать державу.

Агасфер присматривался к удельным князьям.

Его внимание привлёк Иван Третий, ведший свой род от великих князей московских Калиты и Донского. Красивый, с гордой осанкой, Иван был осторожным, расчётливым и опытным правителем. В сущности, он уже приступил к работе, которую предстояло выполнить Агасферу. Иван правдами и неправдами, порой силой, а где и хитростью, подминал под себя всё новые и новые земли. Москва росла, возвеличивалась, хорошела. Вот только действовал Иван уж очень медленно; ему не хватало обыкновенной смелости, и к цели он продвигался мелкими шажками.

– Ну что ж, – сказал себе Агасфер, в ту пору служивший дьяком боярской думы (с веками у него появилась привычка разговаривать вслух), – дело можно ускорить…

Через некоторое время осторожный Иван, отбросив дипломатию, совершил вдруг на диво решительный поступок. Он двинул войска против главного соперника Москвы – вольного Новгорода. Неприятельское ополчение было разгромлено у реки Шелонь, и независимости новгородцев навсегда пришёл конец. Была завоёвана Пермь. Покорены Ростов, Ярославль, Вятка. Иван стал величаться государем всея Руси и принял новый герб. Теперь на нём красовался двуглавый орёл вместе с Георгием Победоносцем, поражающим змея копьём.

И вот наступил момент, когда ордынское рабство стало несовместимым с дальнейшим возвышением Руси. Агасфер, хладнокровно просчитывая ситуацию, пришёл к выводу, что с Ордой пора кончать. Добиться этого удалось недолгой, несложной и по-своему изящной комбинацией, которая доставила Агасферу немало удовольствия.

Для начала Иван Третий перестал, как того требовал обычай, выходить пешком из города навстречу ханским послам, становиться на колени перед портретом хана – басмой и, поцеловав её, угощать послов кумысом. Он перестал платить Орде. Когда же очередное посольство хана Ахмата явилось с требованием дани, Иван растоптал басму, велел убить одного из послов, а другого отправил назад со словами:

– Скажи хану, что если не оставит меня в покое, с ним будет то, что с его басмой и послом!

После этого военное противостояние с Ахматом стало неизбежным. Оно и случилось на реке Угре через сто лет после Куликовской битвы. Только напрасно княжий духовник Елевферий возносил хвалу господу за чудо бескровной победы. Никакого чуда на самом деле не было. Ахмат бежал, узнав, что хитроумный Иван отправил вниз по Волге на судах немалую рать под началом звенигородского воеводы Ноздреватого и союзного крымского царевича Нордоулата – отправил громить Сарай-Бёрке, оставшийся без обороны.

И Орда пала. Что, кроме бегства, оставалось Ахмату, получившему смертельный удар в спину?..

Конечно, можно было поступить проще. Можно было обойтись без водного похода. Агасфер вполне мог послать Ахмату мысленный приказ убираться прочь, тем бы всё дело и кончилось. Но государь всея Руси должен был вернуться в свою столицу в ореоле победителя Орды, избавителя родной земли от татарского ига. И Агасфер своего добился. Звенели колокола, сияло нежаркое осеннее солнце 1480 года, и народ славил своего сильного, хитрого, дальновидного князя…

Когда пришло время покидать земную оболочку Ивана (шестьдесят пять годков прожил, ну и довольно с него), Агасфер заколебался: кому оставить трон? У великого князя был законный наследник, внук по первой жене Дмитрий. Но был и сын от второй жены, византийской царевны Софьи Палеолог, Василий-Гавриил, прижитый уже самим Агасфером. Нормальные родственные узы для вечного странника перестали хоть что-то значить невообразимо давно, речь шла о том, кто из двоих юношей сможет наилучшим образом продолжить начатое. Сам Агасфер на этот раз хотел уйти в сторону, контролируя ситуацию из тела какого-нибудь княжеского приближённого. Оба чада были неглупы, энергичны, приятны собой… которому же сидеть на троне? Поначалу выбор пал на внука Дмитрия, затем Агасфер передумал, и в итоге по смерти Ивана Третьего шапку Мономаха надел сын, великий князь Василий.

Сам Агасфер, как и задумал, стал его фаворитом в образе княжьего дворецкого Ивана Шигона-Поджогина, получив тем самым свободу рук. Направлять деяния государя со стороны было спокойней и проще, чем быть привязанному к трону самому. Поначалу всё шло неплохо, и вмешательство Агасфера почти не требовалось. Василий уничтожил последние уделы, от века независимые Псков и Рязань вошли в состав Московского княжества. Отныне Русь уже становилась монолитной, и можно было думать о завоевании новых земель. Но выяснилось, что полководец из Василия никудышный. Войну с великим княжеством Литовским, он, в сущности, проиграл, хотя и застолбил Смоленск за Московией. Не хватало ему характера, жёсткости, воли. Ведь вот, казалось бы, правильно сделал, что посадил изменника Мишку Глинского в тюрьму, сумел устоять перед просьбами германского посла Герберштейна и московского митрополита Даниила освободить его. Пусть гниёт в кандалах… Но стоило племяннице Глинского Елене попросить за дядю, как растаял Василий перед красавицей, вышел-таки изменник на свободу. А сам Василий мигом развёлся со своей женой Соломонией (бездетна, дескать, посечённая смоковница), упёк её в монастырь, да и женился на Елене.

Но это бы ладно: сам большой любитель сладкой женской плоти, Агасфер снисходительно отнёсся к выходке стареющего Василия. Хуже было другое. Зорко следя за жизнью Московии, Агасфер видел, что после падения Орды людишки начали поднимать головы. Простые смерды позволяли себе нарядную одежду, в деревнях, как грибы, вырастали новые избы, а в городах и целые хоромы. Что говорить, богател народишко, а всё почему? Не было по-настоящему властной руки, стригущей этих овец в должной мере. Василий считал, что людям надо вздохнуть, поборами население не мордовал, воевод на местах за лихоимство и притеснения наказывал. Глупец… Не понимал, что чем лучше живётся людям, тем вольнее они, сильнее, и тем меньше зависят от правителя. А это в планы Агасфера ну никак не вписывалось. Надо было давать окорот – и народу, и государю.

Конечно, Агасфер воздействовал на Василия. По его внушению великий князь перевешал смоленских бояр, замысливших сдать город литовцам, а перед казнью велел нарядить несчастных в собольи шубы, им же ранее и подаренные. Он отстранил от управления боярскую думу, и все дела решал с Агасфером-дворецким да худородными дьяками-писцами. Среди глада и мора, случившихся на Руси в лето от рождества Христова тысяча пятьсот двадцать шестое, Василий рассылал по уделам отряды, которые рубили головы недовольным. Были и другие деяния, снискавшие Василию недобрую славу сурового государя.

Но вот с чем столкнулся Агасфер… Он, безусловно, контролировал Василия. Внушал ему свои мысли. Подталкивал совершать разные поступки. Однако, читая душу великого князя, точно открытую книгу, он отчётливо видел: Василий страдал. Когда он делал нечто навязанное извне, что противоречило его характеру, желаниям, наклонностям, он сам себя не мог понять. От этого он часто пребывал в расстройстве, ел себя поедом, и временами смутно ощущал, что в нём живут два ума, две души, две воли. Это пугало его до помутнения рассудка.

В общем-то, Агасферу это было безразлично. Однако постоянная внутренняя борьба, напряжение и неясный страх, подтачивали здоровье Василия. Даже рождение сына Ивана, долгожданного наследника, не принесло ему радости. Ночь, когда великая княгиня разрешалась от бремени, была страшной. В небе сверкали молнии, люди затыкали уши от раскатов грома, сотрясавших землю. В народе вспоминали письмо, которое иерусалимский патриарх Марк написал Василию, тщась отговорить от незаконного по церковным канонам второго брака. Старец пророчествовал: «Женишься вторично, – будешь иметь злое чадо, царство твоё наполнится ужаса и печали, кровь польётся рекой, падут головы вельмож, города запылают…»

– Вот и родилось злое чадо, православные! – шептались люди на московских базарах, испуганно крестясь.

– Да уж, не к добру гроза такая!.. Божье наказание родилось, не иначе…

Людское суеверие подсказало Агасферу дальнейшие действия. К тому времени, когда Василий Третий скончался, оставив малолетнего сына попечению матери, Агасфер уже твёрдо решил, что в ближайшие десятилетия будет править сам. Пора двигаться дальше: зажать народишко и расширить державу.

Спустя много времени, уже в иную эпоху, Агасфер не без удовольствия перечитывал русские летописи царствования Ивана Четвёртого, сына Василия. Не то чтобы он любил оглядываться на ушедшие столетия… Однако если изложить всё, что Агасфер сделал с Россией, в виде книги, то правление Грозного, безусловно, было в ней одной из самых ярких, удавшихся вечному страннику, глав.