Сергей Соколкин - Rusкая чурка

• Название: Rusкая чурка
• Автор: Сергей Соколкин
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-386-07395-4

Роман-поэма «Rusкая чурка» содержит в себе черты сатиры, фарса, комедии, мелодрамы, трагедии, фантасмагории. Действие происходит в наше время с ретроспективой в «лихие» девяностые, на которые пришлось детство красавицы, певицы, полукровки Алины, после жуткой трагедии попавшей из ненавидимого ей Дагестана в Москву, где она знакомится с журналистом и защитником фимковского леса Алексеем Паримбетовым (прообраз – Михаил Бекетов). В произведении ярко и остро выписаны сцены, характерные для Москвы последних лет, показаны представители больного современного общества – олигархи, представители шоу-бизнеса, силовых структур, бандиты… Через все произведение нитью проходит чуть ли не мессианская идея отмщения за всех обиженных, оболганных, обворованных в нашей когда-то великой стране.

---

– Братва, выходи! Братва, выходи! Братва, выходи!

В ожидании выходящей «братвы» сажали на плечи папы детей, а молодые люди своих хорошеньких девушек, чтобы тем было лучше видно сдающихся на милость победителей и братающихся с народом охранников.

– Братва, выходи! Братва, выходи! – скандировала, словно «Шайбу, шайбу!», веселая, все еще советская по восприятию событий, беспечная, не верящая ни во что плохое толпа.

Но «братва» почему-то выходить не собиралась. Пауза затянулась. Тогда генерал Камышев заявил, что сам пойдет внутрь и все выяснит. Сашу, как представителя главной оппозиционной газеты «Свет», несколько знакомых стали подталкивать идти с ним. И Глынин с мальчишеской гордостью достал свое красное новенькое редакционное удостоверение. Толпа встретила эти решения восторженными криками. Александр непринужденно и даже восторженно отправился за генералом, но то, что он увидел, пройдя темные стеклянные двери телецентра, вначале ошарашило его, а потом повергло в настоящий шок… Их ждали. В огромном, отделанном светлым камнем холле телецентра не было никаких охранников. Там стояли, словно готовые к полету на враждебную, страшную планету Альфа-Центавра, какие-то космонавты… из западных фантастических боевиков. Тела их облегали черные матовые скафандры, венчающиеся черными же, блестящими, полностью закрывающими головы, шеи и лица шлемами… На груди этих марсиан висели небольшие, тоже абсолютно черные автоматы с короткими, но очень толстыми, напоминающими глушители стволами. Сколько их было, Саша не смог сосчитать, но очень много. Камышев прошел сквозь расступившуюся черную космическую массу, которая тут же сомкнулась перед Сашей, преградив ему дальнейший путь… Он только увидел и услышал, как Камышев властно спросил: «Кто здесь главный?!» Потом подошел к нему на расстояние вытянутой руки и громко обратился с вопросом:

– Полковник, вы меня знаете?

– Так точно, товарищ генерал…

– Пойдем поговорим. Вы должны… Я даю тебе… – Генерал-полковник и пока еще просто полковник удалялись в сердцевину охраняемого космонавтами здания, и голоса их, гуляя по коридорам, становились все тише и глуше, пока не пропали совсем. Саша чувствовал себя полным идиотом, со своим красненьким удостоверением стоящим перед этой черной, безмолвной, с автоматами наперевес, словно каменной стеной. Простояв так минут десять, он вышел на улицу, все как есть объяснив ожидающим их триумфального появления, все еще ликующим и совсем не собирающимся в космос товарищам…

Камышев появился один минут через двадцать и, ничего не объясняя, повел людей к другому, расположенному напротив корпусу, у которого уже стоял войсковой зеленый ЗИЛ и суетились несколько человек в зеленых же камуфляжах… Когда многолюдная и многоликая толпа прошла эти триста – четыреста метров, стало уже понемногу темнеть. На вечернем глубоком небе, небе Останкинского стояния, проступили легкие, такие же, как вчера, позавчера и сотни лет назад, звезды. Начали вспыхивать некогда негасимым светом московские окна в многочисленных домах напротив. Зажгла свои опознавательные огни и виновница сегодняшнего мероприятия – величественная, уже никуда не собирающаяся взлетать, занятая врагами и отравляющая воздух ипритными сонмами тлетворных микробов и легионами невидимых и видимых бесов, окруженная плотными отрядами черных космонавтов бывшая советская ракета-телебашня.

Глынин, Паримбетов и Борзоватый остановились чуть левее главного входа в маленький корпус телерадиоцентра и оживленно беседовали, вернее, продолжали делиться радостными впечатлениями. К ним подходили, здоровались, поздравляли знакомые и незнакомые люди. Никто толком не знал, почему они пришли именно сюда и что конкретно они будут тут делать… У всех просто было предчувствие чего-то замечательного, нового, что вот-вот настанет и принесет им всем так давно ожидаемый русский порядок, русский советский строй.

– Привет, парни! Рад вас видеть живыми, – раздался знакомый голос не так давно вернувшегося из эмиграции, скандально знаменитого на весь мир своим интимно откровенным и до сих пор еще повергающим в шок советских домохозяек романом «Меня звать Владенька» писателя и воина Влада Цитрусова. Влад уже успел повоевать за Россию в Югославии, на стороне сербов, разумеется. И, приехав на Родину, уже засветился в глынинском интервью в газете «Свет», вошел в партию Митрофана Вольфовича и, с треском порвав с ней, вышел, а потом еще публично обозвал жирной буржуазной свиньей товарища коммуниста Зюзюкина… И, наконец, пообещав создать собственную действующую партию, стал тусоваться с молодыми, неуспокоенными парнями и девушками… Некоторые ребята и сейчас сопровождали его, образуя некий свадебный, как у невесты, шлейф, не обращая внимания на злобные голоса и пошловатые ухмылки в спину.

– Ну, что, кайф, долбанули сегодня этих уродов. Они и разбежались. Я всегда говорил, что капитализм дерьмо и долго не протянет. Вдули всем этим Гайдаровичам и Собчаковичам по самые кепкинские помидоры.

Компания дружно и радостно расхохоталась, как хохочут всегда над какой-нибудь примитивной, пошлой, достаточной глупой, но такой понятной шуткой. На этот хохот к группе подошел еще один знакомый по газете, но еще более, конечно, по знаменитой на всю Россию питерской передаче «Наши секунды», влюбленный в лошадей, но еще больше в себя, любимого, тележурналист и ведущий Алексей Неврозов:

– Ну, мужики, поздравляю! Это самый счастливый день в моей жизни!

Раздался какой-то хлопок, человеческий вскрик, и в эту же секунду огромный зеленый ЗИЛ, взревев всеми своими сотнями загнанных лошадей, резво рванул вперед и с полоборота врезался в стеклянно-металлические двери телецентра… Глынин, опешив, смотрел, как сыпались укрепленные мелкой металлической сеткой стекла дверей, как натужно гудел мощный автомобильный мотор. Вдруг машина встала, намертво застряв в дверном проеме. Рядом показался человек в камуфляже с гранатометом РПГ-7… Глынин изучал его на военной подотовке и много раз потом видел в телефильмах…

Небо озарилось и громыхнуло, телецентр покачнулся, словно в него ударила Господня молния, и на какое-то мгновение для всех присутствующих на этом месте наступил очень яркий и светлый день. Все замерли, никто ничего не успел понять, в воздухе повисла длинная, тягостная, секунды в полторы, тишина… Следом раздались дружно скоординированные очереди выстрелов из автоматического, видимо космонавтского, оружия.

Глынин даже не успел сообразить, как оказался на земле, не понял, куда делись ребята, куда пропал его добрый Советский Союз, в котором он только что находился и в котором просто была немыслима стрельба по живым невооруженным людям практически рядом с центром Москвы. В Москве стреляют по русским!!! Но об этом он подумал уже потом… А пока… Пока он лежал лицом вниз, вжавшись в землю, в гравий, в асфальт, между колес какого-то «жигуленка», припаркованного, видимо, кем-то из сотрудников здания. Внезапно какая-то сила перевернула его на спину, он сам не понял, зачем сделал это. Он лежал на спине с открытыми глазами и смотрел в родное ночное небо. Небо Родины было исполосовано цветными трассерами: зелеными, синими, желтыми, красными. Как красиво, подумал Глынин. Очень красиво – трассеры, и сквозь них проступают звезды… Из этого поэтического оцепенения его вывели камушки… Какой дурак кидается? Один камушек попал Глынину в руку. Какой дурак… Камушки звенели о крылья автомобиля. Теперь в ногу. И вдруг дошло – пули. Камушки отскакивают от земли, от асфальта, высекаемые пулями, втыкающимися вокруг него… Вдруг резко, как по команде, стрельба прекратилась. Наступила нереальная тишина. И даже запели настоящие птички, зачирикали, родные… «Странно, а в семистах – восьмистах метрах стоят дома, в них спокойно горит свет, живут люди, смотрят телевизор… И никто не додумался милицию вызвать… – покачивалась в глынинской голове туманная мысль. – Какую милицию, идиот? Вставай, беги!» …Рассыпанные по асфальту, как вишня из порвавшегося пакета, закатившиеся, забившиеся в различные щели люди стали приходить в себя и вдруг резко вскакивать и бежать по главной дороге мимо башни в сторону проспекта Мира. Но опять дала о себе знать загадочная русская душа… О сколько плохого, но, главное, хорошего связано с тобой! И этого, как поется в известной советской песне, никогда не понять «иноземным мудрецам», просчитавшим и замутившим все российские революции и горбостройки… Обезумевшая, испуганная толпа рванулась к жилым домам мимо ненавистной башни. Но, пробежав метров двести – триста, начала останавливаться, переводить дух. Верх над осторожностью и испугом стали брать любопытство и оскорбленное самолюбие… Стрелять-то перестали… А то ишь, расстрелялись тут! Козлы вонючие. Щас мы вам! И, подумав немного, толпа, не сговариваясь, решила вернуться на прежнее место. И пошла. Кто-то уже даже пробовал шутить, рассказывал анекдоты, смеялся над своей слабостью и малодушием. Кто-то даже стал всех убеждать, что стреляли они холостыми и специально в воздух. Знатоки-умники уверяли, что в трассерах никогда не бывает боевых зарядов.