Михаил Акимов - Фантастические рассказы

• Название: Фантастические рассказы
• Автор: Михаил Акимов
• Жанр: Научная Фантастика

В большинстве мои рассказы можно считать фантастикой юмористической. И всё же, думаю, причисление их к жанру НФ правомерно, потому что всегда стараюсь обосновать, каким образом то или иное явление стало возможным. А юмор – он ведь возможен в любой ситуации. И уж фантастической – тем более.

---

– Фильм смотрел, – рассеянно сказал я, – «Back to The Future».

Я по-прежнему все его слова воспринимал как обставу и не очень вникал в смысл того, о чём он говорил, пытаясь вовремя разглядеть ловушку.

– У меня всё проще, – усмехнулся он, – не надо разгоняться до 88 миль, и вообще установка стационарная. Ты её ещё не видел, она стоит в моём подвале. («Ну, положим, видел, – подумал я. – Стоит там какая-то хреновина» ). Из-за этого есть некоторые ограничения – пока. В прошлое можно переместиться не далее, чем на 50 лет, до 12 июня 1957 года: именно тогда я закончил строительство дома. Если переместиться дальше этой даты, невозможно будет вернуться назад. Можно решить и эту проблему, если перевезти контур в какое-то более старое здание или вообще в пещеру. Но пока – так. Пользоваться им чрезвычайно просто; кроме того, я оставил подробные инструкции в тетради, которая лежит на пульте.

Дальше его разговор полностью стал походить на бред. Он предавался мечтаниям о том, что именно сделал бы, будь он здоров и молод. Говорил о встречах с великими людьми, пока они ещё не стали великими, о перемещениях в будущее… Я облегчённо вздохнул, когда он, наконец, заснул.

Гордон Джон Везер умер через два дня. Я долго не мог в это поверить, считая и смерть его частью какого-то дьявольского плана в отношении меня, точнее, моего тела. Но оказалось, что, помимо прочего, он оставил кучу документов, чтобы отвести от меня подозрения полиции в совершении чего-то нехорошего, каковые были бы совсем не удивительны, учитывая мою профессию и тюремное прошлое. Положим, меня всё равно потрясли довольно основательно, но в итоге вынуждены были оставить в покое. Только тогда я уверовал в полное бескорыстие Гордо… Нет, я по-прежнему не могу называть его иначе, чем звал раньше, только теперь делаю это с большой буквы: Старик.

1.1

Необходимо было на что-то решаться. Двадцать семь долларов с мелочью – вот весь капитал, которым я располагал. Не знаю, на что мы жили раньше; возможно, это были остатки накоплений Старика. Не буду рисовать себя ангелочком с крылышками: на следующий же день после его смерти была у меня мысль заложить дом и на эти деньги уехать в какой-нибудь город, где ещё не появлялся министр банановых финансов – ничего другого по-прежнему в голову не приходило. Но… не смог. В Контур я не верил, но всё равно не мог. Я, тыщу раз обманывавший самых разных людей, Старика обманывать не хотел. Наверное, потому, что не было в нём ни жадности, ни глупости.

На третий день, озверев от безделья, безденежья и неопределённости, я полез в подвал. Контур я и до этого видел, но тогда он ничем меня не заинтересовал. Сейчас – другое дело: передо мной был агрегат, которому человек, его изготовивший, приписывал, если так можно выразиться, совершенно невозможные возможности.

Взглянув на Контур, я ошеломлённо присвистнул. Сразу было видно, что делал его старый немощный больной человек: все узлы были смонтированы в деревянном шкафу, и роль гетинакса выполняла обычная фанера. Чуть приличнее выглядел пульт, изготовленный на базе звукорежиссёрского EwSE-120– такой был у нас в колледже для озвучки дискотек. Слева и справа от пульта стояли абсолютно одинаковые электронные часы из серии тех, на которых отражена полная временная информация: число, месяц, год и время с часами, минутами и секундами. На левых маркером было написано «Время убытия», на правых – «Время прибытия». От часов к пульту отходили провода.

Я в задумчивости включил пульт, и тут же на левых часах высветилось текущее время и дата, а на правых – сплошные нули. Это становилось интересным. По крайней мере, что-то работает. Я сел в кресло, взял, было, в руки тетрадь, но тут же отложил в сторону: всё и так было ясно. В пульт была вмонтирована клавиатура, я нажал цифру 1, и она тут же появилась на правых часах. Я нажал «Reset», закурил и задумался.

Очень, конечно, хотелось поверить. И очень хотелось прямо сейчас попробовать. Удерживало только одно: я боялся. Боялся, что всё это – полная ерунда, и тогда окажется, что Старик – обманщик, потому что сумасшедшим-то он точно не был. За последние два дня я стал относиться к нему с уважением и очень не хотел в нём разочаровываться.

Но, докуривая сигарету, я уже знал, что обязательно сделаю это – полезу во Время.. Я стал подыскивать оправдания для Старика, и они быстро нашлись. Ну, конечно же! Старик вовсе не был обманщиком, он был мечтателем, фантазёром! Он искренне верил в придуманную им сказку, но ему скучно было верить в неё одному. Вот он и рассказал её мне, что же в этом плохого?

По поводу даты никаких сомнений не было. 23 марта 1989 года 10 часов 32 минуты. С того самого дня и доныне она всегда у меня перед глазами в образе цифр на дисплее нашего квартирного телефона. Я снова нервно закурил. Восемнадцать лет прошло, но такое, конечно, не забывается никогда…

– Алло, это мистер Каховски? Здравствуйте, с вами говорит миссис Каннингэм. Я снова по поводу вашего сына Сэмюэля. Вопреки вашим заверениям, я не вижу никаких позитивных сдвигов в его поведении. Он по-прежнему дерзит учителям, а сегодня совершил хулиганский поступок…

– Что он опять натворил, миссис Каннингэм?

– Он принёс на урок к мистеру Даррвелу микрофон, соединил его со школьной трансляцией и включил, когда тот начал распекать ребят за невыполненное задание… Конечно, мистер Каховски, я согласна, что мистер Даррвел иногда позволяет себе недопустимые выражения, но есть же другие методы… Есть школьный совет, следовало обратиться туда или, в конце концов, написать жалобу на моё имя…

– Простите, миссис Каннингэм, но ведь вы были в курсе всего этого! И тоже обещали родителям, что это прекратится. Так какой же смысл писать вам жалобу?

– Ах, так вы его ещё и защищаете? Хорошо, тогда я вынуждена вам сообщить, что считаю невозможным дальнейшее обучение вашего сына в нашей школе. Будьте добры, подъедьте сейчас и заберите его. Все необходимые бумаги я приготовлю. Всего доброго!

Мистер Каховски положил трубку телефона и вышел в кухню к жене.

– Нэнси, – сказал он, – звонила директриса. Нашего парня снова выгнали из школы. Я еду туда.

Миссис Каховски без сил опустилась на стул.

– Боже, Уильям, ведь это уже третья школа… Его же больше никуда не примут…

– Значит, образование – это не для него, – раздражённо ответил муж. – Пойдёт продавать газеты, как его друг Эдгар.

– Ты его сильно не ругай, чего уж теперь-то…

– Ругать? – рассмеялся мистер Каховски. – Вовсе нет, Нэнси, даже не собираюсь! Я тебе потом расскажу, что он отмочил. Парень – молодец! Я бы до такого не додумался!

Мистер Каховски торопливо поцеловал жену и вышел. Через минуту со двора послышался шум мотора отъезжающей машины.

Сэм Каховски уже сорок минут сидел в запертом классе, как вдруг за дверью послышались взволнованные голоса, и в скважине повернулся ключ. В класс ворвалась перепуганная миссис Каннингэм, в дверном проёме показались встревоженные лица других учителей.

– Боже, Сэм, твой отец… он ехал сюда… там, рядом с вашим домом идёт строительство… перевернулся автокран, и стрела упала на… твой отец как раз проезжал… Господи, Сэм, какое несчастье!… Мы сейчас отвезём тебя домой…

– Алло, миссис Каховски, это миссис Каннингэм. Ещё раз примите соболезнования… Я вот по какому поводу: я отменила свой приказ об отчислении Сэма… Пусть мальчик приходит в школу, когда немножко оправится от удара…

Я затушил второй окурок, набрал на клавиатуре дату и нажал кнопку «Start-up».

1.2

– Алло, это мистер Каховски? Здравствуйте, с вами говорит миссис Каннингэм. Я снова по поводу вашего сына Сэмюэля. Вопреки вашим заверениям, я не вижу никаких позитивных сдвигов в его поведении. Он по-прежнему дерзит учителям, а сегодня совершил хулиганский поступок…

– Что он опять натворил, миссис Каннингэм?

– Он принёс на урок к мистеру Даррвелу микрофон, соединил его со школьной трансляцией и включил, когда тот начал распекать ребят за невыполненное задание… Конечно, мистер Каховски, я согласна, что мистер Даррвел иногда позволяет себе недопустимые выражения, но есть же другие методы… Есть школьный совет, следовало обратиться туда или, в конце концов, написать жалобу на моё имя…

– Простите, миссис Каннингэм, но ведь вы были в курсе всего этого! И тоже обещали родителям, что это прекратится. Так какой же смысл писать вам жалобу?

– Ах, так вы его ещё и защищаете? Хорошо, тогда я вынуждена вам сообщить, что считаю невозможным дальнейшее обучение вашего сына в нашей школе. Будьте добры, подъедьте сейчас и заберите его. Все необходимые бумаги я приготовлю. Всего доброго!