Михаил Осадчий - Правовой самоконтроль оратора

• Название: Правовой самоконтроль оратора
• Автор: Михаил Осадчий
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9614-2201-6

Как известно, слово – весьма опасное оружие, которое при небрежном использовании может нанести непоправимый вред не только слушателю, но и оратору. Например, может разрушить карьеру и существенно усложнить жизнь. Даже самый искусный оратор, виртуозно управляющий аудиторией, может невольно совершить преступление, если его речь будет воспринята как оскорбительная, порочащая честь и достоинство, призывающая к экстремистским действиям. А за этим может последовать судебное разбирательство и предусмотренное законом наказание, ведь незнание закона не избавляет от ответственности. Как избежать вербальных правонарушений? Лучший способ обезопасить себя – научиться говорить ярко, эмоционально, убедительно, не преступая при этом закон, как предлагает автор книги «Правовой самоконтроль оратора» Михаил Осадчий. Вместе с ним вы посетите суд, узнаете подробности нашумевшего дела журналистки против эстрадной звезды, познакомитесь с технологией проведения судебно-лингвистической экспертизы и научитесь юридически грамотно строить свою речь.

---

Однако задача книги не только в том, чтобы предостеречь оратора (пользователя языка) от возможных «промахов», но и сориентировать в уже разгоревшемся судебном споре. В судебных процессах по вербальным правонарушениям основным доказательством является мнение специалиста в области лингвистики, как правило, оформленное в виде судебно-лингвистической экспертизы. Проблемам ее назначения и производства посвящена глава 3. Она учит оратора умело пользоваться такой формой доказательства, как заключение судебного эксперта-лингвиста. В главе раскрываются «секреты» его составления, «слабые» и «сильные» места. Это поможет оратору (участнику процесса) оценить необходимость заключения эксперта для успеха процесса, а также прогнозировать возможные выводы специалиста.

В части II представлена судебная практика по видам правонарушений, описанных в части I. Речь идет о тех судебных процессах, где фигурирует заключение лингвиста. В качестве примера автор приводит наиболее сложные дела, в которых лингвистическая экспертиза повлияла на ход судебного разбирательства. Все «повороты» процесса, стратегии и «ходы» сторон подробно комментируются.

Приложением к книге дается библиография современной отечественной научной литературы по юридической лингвистике, лингвистической экологии и конфликтологии – чтобы заинтересованный читатель мог самостоятельно осмыслить проблемы, не получившие глубокого анализа в данной книге.

Автор выражает признательность своему учителю – юристу, доктору филологических наук, профессору Людмиле Алексеевне Араевой, которая не только руководила написанием данной книги, но и дарила материалы по своей судебно-экспертной практике.

Автор рад, что рецензентом книги согласился выступить руководитель «Ассоциации лингвистов-экспертов “Лексис”», редактор знаменитой серии «Юрислингвистика» профессор Николай Данилович Голев. Благодарю его за ценные рекомендации по доработке книги и материалы к библиографии. Обращаю внимание читателя на то, что в конце книги помещена рецензия Н.Д. Голева – произведение оригинальное и глубокое.

Часть первая

1 Вербальные преступления против личности

1. Задетая честь, поруганное достоинство и опороченная деловая репутация

В соответствии со статьей 150 ГК РФ честь, достоинство и деловая репутация являются нематериальными благами любого человека. Гражданин имеет полное право на защиту своих нематериальных благ в судебном порядке. К сожалению, в современном коммуникативном пространстве нематериальные блага человека очень часто страдают, становясь объектом агрессивных нападок. Сегодня наиболее популярным способом призвать к ответу неосторожного оратора является судебный иск о защите чести, достоинства и деловой репутации.

В соответствии с п. 1 ст. 152 ГК РФ (Защита чести, достоинства и деловой репутации) гражданин вправе требовать по суду опровержения сведений, порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Для того чтобы автор публикации или публичного высказывания был привлечен к ответственности по ч. 1. ст. 152 ГК РФ или ст. 129 УК РФ, необходимо наличие следующих условий (в их совокупности!):

1. оспариваемая информация распространена;

2. она является сообщением сведений, а не выражением мнения автора;

3. данные сведения не соответствуют действительности;

4. информация носит порочащий характер.

Особо для ст. 129 УК РФ:

5. преступление совершено с прямым умыслом.

В гражданском процессе факт распространения сведений, а также их порочащий характер доказывается истцом. Обязанность же по доказыванию правдивости сведений возлагается на ответчика.

Отметим, что на практике в центре судебного разбирательства может оказаться и мнение – но уже в соответствии не с п. 1, а п. 3 ст. 152 ГК РФ.

В Постановлении Пленума ВС РФ «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан…» сказано:

«Лицо, которое полагает, что высказанное оценочное суждение или мнение, распространенное в средствах массовой информации, затрагивает его права и законные интересы, может использовать предоставленное ему п. 3 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьей 46 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» право на ответ, комментарий, реплику в том же средстве массовой информации в целях обоснования несостоятельности распространенных суждений, предложив их иную оценку».

Постановление Пленума Верховного суда РФ от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»

Следовательно, нарушение этого права гражданина является поводом для обращения в суд. Причем мотивацией исковых требований может стать только официальный или фактический отказ СМИ от публикации ответа или комментария. Сам факт публикации «обидных» оценочных суждений судебному оспариванию не подлежит. Из процитированного Постановления следует: суду не нужно доказывать, что распространенные высказывания являются сведениями – участники процесса могут считать их мнением. Важно доказать, что опубликованные оценочные суждения задевают честь и унижают достоинство конкретного лица, т. е. наносят ущерб нематериальным благам, которые гарантирует ст. 150 ГК РФ. Однако и состав исковых требований ограничен законом: истец не может просить суд признать публикацию порочащей (как по ч. 1 ст. 152). Он может лишь потребовать, чтобы суд обязал СМИ опубликовать его комментарий или ответ.

Впрочем, и эти требования могут остаться неудовлетворенными. На мой взгляд, Пленум ВС допустил неточность в своем комментарии к ст. 152 ГК РФ (см. цитату, приведенную выше). В оригинальном варианте пункт 3 данной статьи своим предметом все же имеет сведения, а не «оценочные суждения или мнения», как это сформулировано в Постановлении:

«Гражданин, в отношении которого средствами массовой информации опубликованы сведения, ущемляющие его права или охраняемые законом интересы, имеет право на опубликование своего ответа в тех же средствах массовой информации».

Гражданский кодекс Российской Федерации. Статья 152, п. 3

Теперь предлагаю отвлечься от ч. 3 ст. 152 ГК РФ. Далее мы рассмотрим значимые для судебного процесса вопросы, связанные с наиболее сложной и «популярной» ч. 1 ст. 152 ГК РФ. Напоминаю, что данная статья предполагает ответственность за распространение лживых сведений порочащего характера.

Выражение мнения и сообщение сведений: в чем различие

Как правило, в качестве основного аргумента в возражениях на исковые требования о защите чести и достоинства ответчик приводит утверждение, что оспариваемая публикация выражает субъективное мнение автора статьи. Ответчики активно ссылаются на статью 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в соответствии с частью 1 которой каждый человек имеет право свободно выражать свое мнение. Однако такие заявления не принимаются судом на веру: факт, что фраза является выражением мнения, а не сообщением сведений, еще нужно доказать.

Все дискуссии, возникающие в связи с делами о защите чести и достоинства, убеждают: вопрос о том, что считать мнением, а что – сведениями, обсуждается давно, но так и остается нерешенным. До сих пор неясно, какая наука – лингвистика или юриспруденция – должна дать определение понятиям «мнение» и «сведение». Сегодня лингвист-эксперт вынужден сам решать эту проблему исходя из своего собственного научного опыта, а порой и просто языкового чутья. В судебно-экспертной практике наметились два параметра, разграничивающих выражение мнения и сообщение сведений: формально-семантический и прагматический.[1]

Суть формально-семантического параметра сводится к поиску в исследуемой фразе специальных слов-маркеров (слов-показателей), которые однозначно указывают на коммуникативную функцию фразы или ее фрагмента. Под коммуникативной функцией понимается назначение фразы в событии общения – выразить мнение автора или сообщить собеседнику сведения.

Если оратор желает выразить заведомо отрицательное мнение по поводу кого-либо, то следует обезопасить себя, включив в высказывание маркер: «по моему мнению», «мне кажется» и т. п.

Если в тексте встречаются слова и выражения «по моему мнению», «мне кажется», «думается», «могу предположить», «я предполагаю» и подобные, то фрагменты текста, к которым относятся данные слова, признаются выражением мнения. Конструкции со словами «наверное», «мне кажется» и подобные расцениваются как предположения и приравниваются к выражению мнения. Если же фраза не содержит таких слов-маркеров, она квалифицируется экспертом как сообщение сведений.