Дина Азми - Система права и ее строение: методологические подходы и решения

• Название: Система права и ее строение: методологические подходы и решения
• Автор: Дина Азми
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-7205-1209-5

Монография посвящена исследованию системы права и ее структуры (строения). В работе рассматриваются различные методологические подходы и решения этой проблемы. Автором основательно исследованы и оценены научные позиции по вопросу о системе права и ее строении. В монографии уделено внимание современному состоянию теоретических разработок в области системы права, в т. ч. анализу взаимосвязи вопросов системы права и систематизации нормативного правового материала. Автор работы выявляет и обосновывает новые аспекты строения системы права, демонстрирует их теоретическое и практическое значение.

---

Скептическое отношение к решению вопроса о системе права во время первой дискуссии выразил М.М. Мороз. Развивая мысль о неточности понятия «предмет правового регулирования», он отметил, что корректнее рассуждать не об обеспечении, как на то указывал С.М. Потапов, а о средствах обеспечения общественных отношений.

Вместе с тем, М.М. Мороз говорил об отсутствии практической ценности подобного уточнения по той причине, что ни оно, ни сама идея предмета правового регулирования не отображают специфики содержания права, не демонстрируют его юридического характера. «Такая постановка вопроса ничего не дает для познания права, в ней нет ничего специфически правового, ибо средствами обеспечения общественных отношений являются и пропаганда, и агитация, и искусство, и нравственность, и ряд других общественных явлений»[138]. Порок поисков критериев размежевания положительного права на отрасли, согласно позиции ученого, обусловлен недостатками заданной А.Я. Вышинским дефиниции права. «При последовательном проведении этого определения права самая классификация права не представляет собой вообще теоретической проблемы, ибо она дается самим законодателем – в названии закона, в кодексе, в оглавлении…»[139]. Здесь ярко проявляется постановка той проблемы, которая явилась предметом обсуждения в ходе третьей дискуссии по проблеме строения системы права. Речь идет о соотношении элементных составов систем права и законодательства.

С мнением М.М. Мороза трудно не согласиться. Говоря о системе права как о классификации нормативного юридического материала, мы, по сути, отождествляем право с самим этим материалом. В таком случае разрешение научной проблемы очень просто – система права такова, какой ее создал законодатель. Интересно, что большинство участников первой дискуссии придерживались именно такой трактовки проблемы. Обсуждение проводилось не в контексте отыскания, обнаружения и познания системы права и ее структуры, а лишь с позиций выявления ориентиров, годных для группировки нормативного правового материала и способных учитываться при его создании. Отсюда и вытекали неоднократные указания на практическую значимость решения вопроса о системе права, на потребность законодателя и иных практических работников в ее установлении. В тот исторический период необходимо было определить, как должен действовать законодатель, чтобы функционировать наиболее эффективно, оптимально. О поиске внутреннего строения права, об определении его структурных элементов при такой постановке вопроса речи не шло.

Верность позиции ученого подтвердилась самим историческим процессом. Можно только восхититься тем, что М.М. Мороз предопределил ту проблематику, которая взволновала юридический научный мир только почти полвека спустя. В период же первой дискуссии позиция М.М. Мороз поддержки и отклика не получила.

В целом можно констатировать, что агностические, скептические и субъективные подходы к рассмотрению проблемы познания системы права и ее структуры были исключениями для I Совещания. Сколько-нибудь значительного влияния на его общие результаты они не оказали.

Заключение первой дискуссии о системе права и ее структуре подвел М.А. Аржанов. В своем третьем выступлении ученый еще раз обратил внимание на чрезвычайную важность формирования единой доктринальной позиции о предмете правового регулирования и методе правового регулирования. Отметил он и неопределенность названных категорий. «Дело в том, что в праве метод, как и форма, может рассматриваться в одном случае как самый предмет, а в другом – как метод и форма по отношению к другим отношениям… Система определяется той задачей, которая перед ней поставлена. Задача же, стоящая перед систематикой права, обуславливает выбор именно предмета регулирования как классификационного критерия»[140].

Здесь ученый вновь подменил содержательный смысл проблемы уже на стадии самой ее постановки, он вновь отождествил проблему системы права и ее структуры с проблемой систематизации нормативных правовых предписаний.

Не принял М.А. Аржанов и предложение о том, чтобы говорить не о регулировании общественных отношений, а использовать какое-либо иное словосочетание. «Мы должны отказаться от игры в понятия и слова. Ничего буржуазного, конечно, в самом термине «регулирование» нет; как и всякий термин, он условен… Понятие… „обеспечение" само по себе еще ничего разъясняющего в проблему не вносит»[141].

Терминология, в том числе и юридическая, действительно носит условный характер. Однако странно то, что яростно отрицая пригодность метода правового регулирования в качестве критерия дифференциации позитивного правового материала (несмотря на неоднократное обращение самого ученого к различным его аспектам при демонстрации действия предметного фактора), М.А. Аржанов допускал возможность терминологической неточности (образности, условности) в отношении самого материального основания. Представляется, что такая непоследовательность не может быть оправдана некорректностью предлагаемой замены, потому что, помимо отметки о ее несостоятельности, требовалось также установить приемлемый термин, определить понятие, отражающее саму суть дифференцирующего основания.

Завершающее выступление М.А. Аржанова отличается от первого и второго лишь тем, что в нем ученый говорил о необходимости дальнейшей разработки категорий предмета и метода правового регулирования, отмечал, что ее проведение осложнено многогранностью и неоднозначностью самих названных категорий.

Действительно, если по отношению к понятию «статья нормативного правового акта» норма права будет выступать в качестве содержания (предмета), то по отношению к правовому воздействию в целом она будет уже составляющей метода юридической регламентации. Таким образом, категории предмета и метода правового регулирования и в самом деле относительны. Для их четкого понимания необходимо избрать, образно говоря, начало построения системы координат, некую точку отсчета, определение которой зависит от поставленной перед исследователем цели. И в этом смысле замечание М.А. Аржанова безусловно верно.

Однако М.А. Аржанов не признавал того, что сама многогранность предмета правового регулирования и метода правового регулирования свидетельствует о весомой значимости толковательного аспекта в проработке проблемы (тем более что система права и ее структура может рассматриваться с различных позиций). Кроме того, М.А. Аржанов не упоминал и о значении такого гносеологического показателя как научная обоснованность исследовательской цели, в которой не следует доминировать политико-идеологическим мотивам и (или) только эмпирическим данным.

Изложенное выше позволяет констатировать, что позиция М.А. Аржанова относительно трактовки системы права, возможности, актуальности, обоснованности и четкости критериев ее построения не претерпела в ходе дискуссии сколь-нибудь существенных изменений.

В пределах первой дискуссии вопрос о структуре системы права рассматривался лишь в русле отраслевой дифференциации урегулированных нормами права общественных отношений. Иные версии получили клише изживших себя надстроечных компонентов, несоответствующих потребностям социалистического базиса. Это объясняется тем, что в конце 30-х гг. XX в. юриспруденции требовалось не установление и осмысление системы права как таковой, не выявление ее структуры, а формирование ориентиров размежевания и интеграции создаваемого юридического материала. Сказанное подтверждается многократным обращением к прикладному значению тематики системы права, к многочисленным указаниям на потребность нормотворческих органов в ее разработке. Ориентирующее значение отраслевой модели до сих пор считается ее главной практической ценностью. Не оспаривая этого, отметим, что научное познание не должно ориентироваться только на удобство прикладной реализации полученных знаний. Ценность научного познания гораздо многограннее, глубже и шире. Результаты научного познания способны и должны оказывать на нормотворчество и правоприменение преобразующее воздействие.

Обобщенные итоги дискуссии могут быть представлены следующими тезисами: система права зависит от типа правовой системы общества; система советского социалистического права представлена отраслевой моделью; фактором формирования отраслей права является материальная основа – содержательная совокупность общественных отношений, отображаемая юридической категорией «предмет правового регулирования»; перечень отраслей права не имеет ни константного, ни универсального, ни абсолютно-определенного характера.

В свою очередь по вопросу о размежевании и интеграции нормативного правового материала учение о системе права и времен первой дискуссии, и последующих периодов представлено двумя базовыми направлениями. Представители первого, превалировавшего в конце 30-х гг. прошлого века, считали, что общественные отношения и отображающие их правовые нормы объединяются в отрасли права по материальному показателю. Их оппоненты полагали, что отрасли права должны формироваться на основе нескольких факторов, наибольшее внимание среди которых, помимо предмета правового регулирования, уделялось методу правового регулирования.