Нина Малькова - «В дружеском кругу своем …» (Вяземский в Петербурге)

• Название: «В дружеском кругу своем …» (Вяземский в Петербурге)
• Автор: Нина Малькова
• Жанр: Гиды, путеводители
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91638-007-1

Пешие прогулки по Петербургу позволяют посмотреть на город совсем другими глазами, увидеть в другом свете и ракурсе величественные памятники архитектуры, дворцы, дома, в которых жили известные люди, исторические личности, литературные герои. Серия миниатюрных книг «Пушкинский Петербург» поможет желающим совершить такую познавательную прогулку. Эти книги знакомят с домами, где жил не только сам поэт, но и его родственники, друзья, сослуживцы, издатели и другие известные его современники. Первые три книги этой серии принадлежат перу одного автора, Мальковой Нины Константиновны, почетного председателя старейшего в городе Пушкинского клуба, который в 2007 году отметил свое тридцатилетие. Вот эти книги: «Когда за городом, задумчив, я брожу…» (1-е изд., 1999 г.; 2-е изд., 2003 г.), «С Пушкиным по Большой Морской» (2002 г.) и «По оживленным берегам…» (2006 г.). Предлагаемая читателю четвертая книга «В дружеском кругу своем…» посвящена жизни в столице одного из близких друзей Пушкина, собрата по перу, князя Петра Андреевича Вяземского. Из 86 прожитых им лет почти 50 были связаны с Петербургом, постоянным жителем которого он стал в 1830 году.

Не имея в столице собственного дома, он иногда жил у родственников или нанимал квартиры, меняя их в связи с длительными отлучками, поездками в Москву, в родовое имение Остафьево, а чаще в связи с заграничными вояжами. В этой книжке приведены только те адреса, по которым жил Вяземский до конца 1830-х годов, когда ушел из жизни великий поэт, давший городу эпитет «Пушкинский Петербург».

---

Вспоминая свою жизнь в Остафьево, среди отцовских книг, Вяземский начал собирать в пансионе собственную библиотеку. Прося у отца денег на книги, он перечисляет авторов, которых хочет иметь. Среди них Корнель, Расин, Вольтер, Лафонтен, книги по истории и философии. В этом отец не мог отказать сыну.

Рис. 2. В.А. Жуковский. Акварель П.Ф.Соколова. 1820-е гг.

Рис. 3. Канал Грибоедова, дом №8/1. Фото 1970-х гг.

Вообще обстановка в иезуитском учебном заведении была, по-видимому, доброжелательной и творческой. Обращение наставников с воспитанниками не подразумевало строгости, а более походило на семейное. Допускалась некоторая свобода мнений, суждений, высказываний, остроумных шуток.

В конце июля 1806 года Петр Вяземский успешно сдает экзамены за первый год обучения, но еще в июне отец решил перевести сына в другое учебное заведение – только что открывшуюся гимназию при Педагогическом институте. Эта гимназия была детищем Николая Николаевича Новосильцева, попечителя Санкт-Петербургского учебного округа и старого приятеля отца.

Лето 1806 года Петр провел в Москве. В Иезуитский пансион он больше не вернулся. А трехэтажный дом, где помещался этот пансион, стоит и поныне на углу Итальянской улицы и набережной канала Грибоедова, являясь образцом русского классицизма конца XVIII – начала XIX века. Его фасады сохранили свой первоначальный облик: более протяженный фасад по Итальянской улице декорирован в центральной части ионической колоннадой из 10 колонн, которая объединяет два верхних этажа; фасад по каналу Грибоедова центрирован шестиколонным портиком, поддерживающим фронтон.

В 1815 году, после закрытия Ордена иезуитов и пансиона в Петербурге, в этом здании разместился Военно-сиротский дом. Впоследствии внутренние помещения были перепланированы под жилые квартиры.

Казанская улица, дом №27. Гимназия.

На бывшей Большой Мещанской улице у Демидова переулка с 1804 года находилась гимназия при Педагогическом институте, открытая на базе основанной еще в середине XVIII века гимназии Академии наук. Здесь с 1 сентября 1806 года и довелось продолжить обучение Вяземскому. Воспитанников в ней числилось до 300 человек при 34 учителях и надзирателях. Плата за обучение составляла 750 рублей в год для проживавших здесь же и 60 рублей для приходящих учеников. Тех, кто успешно оканчивал гимназию, принимали или в Университет без экзаменов или на гражданскую службу. В 1830 году это учебное заведение получило наименование Второй Санкт-Петербургской гимназии.

Рис.4. Казанская ул., дом №27. Фото 2008 г.

Петр Вяземский и здесь задержался ненадолго. «Не хочу и не могу сказать ничего худого о моем там пребывании, но не могу сказать и ничего особенно хорошего, – вспоминал позднее ее ученик. – Учебный и умственный уровень заведения был вообще ниже иезуитского как по преподавателям, так и в отношении к ученикам». Из времени, проведенного в этой гимназии, запомнилось ему только знакомство с творчеством французского поэта Эвариста Парни, одного из зачинателей «легкой поэзии», и выполнение (по заданию учителя) перевода на французский язык статьи Н. М. Карамзина «Деревня».

Но и тут гимназиста Вяземского тянуло к студентам Педагогического института, которые по возрасту были старше него. Студенты жили в том же дворе, что и гимназисты, пользовались большой свободой, посещали маскарады, театры, где молодежь часто освистывала не полюбившихся им актеров. Не отставал от них и Петр. Об одном таком шумном посещении театра стало известно строгому отцу, после чего последовал отзыв сына домой, в Москву. Так в январе 1806 года закончилось пребывание отрока Вяземского в Петербурге. Его обучение продолжалось дома под руководством преподавателей Московского университета и главного наставника Николая Михайловича Карамзина, который стал своим в семье Вяземских после женитьбы на сводной сестре Петра Андреевича, Екатерине Андреевне.

А здание гимназии стоит и поныне на том же месте, только в пушкинское время оно было двухэтажным строением с мезонином. В 1909-1913 годах архитектор Лев Петрович Шишко перестроил его, вытянув по Казанской улице за счет соседнего жилого дома. В наши дни здесь тоже размещается учебное заведение – Вторая Санкт-Петербургская гимназия с углубленным изучением английского языка.

Набережная реки Фонтанки, дом №25. Дом Е.Ф. Муравьевой.

Современный дом №25 по набережной реки Фонтанки в пушкинское время был трехэтажным, со скромным фасадом, украшенным только фронтоном; построен он в конце XVIII века купцом А. Кружевниковым на узком участке, который заканчивался на Караванной улице. Бездумная надстройка двух этажей в 1930 году затмила хрупкие следы дома былого Петербурга, изменив его пропорции и внешний облик. Пострадали от неоднократных перестроек, как внутренняя отделка, так и планировка помещений.

Рис. 5. Наб. реки Фонтанки, дом №27. Фото 1970-х гг.

Но все же три первых этажа еще могут напомнить о том времени, когда хозяйкой дома была Екатерина Федоровна Муравьева, вдова Михаила Никитича Муравьева, известного писателя, издателя, попечителя Московского университета. «Муж ученый, кроткий и добросердечный, умный и приятный писатель… Он везде и во всем видел добро и столь же страстно любил его, как и искренне в него веровал», – напишет мемуарист Ф.Ф. Вигель об отце будущих декабристов Никиты и Александра Муравьевых. Воспитанием сыновей занималась мать, женщина умная, образованная, всеми силами старавшаяся привить детям любовь к Родине, ненависть к деспотизму и крепостничеству.

Рис. 6. Е.Ф.Муравьёва. Литография с рисунка П.Ф.Соколова. 1827 г.

После покупки дома в октябре 1814 года Екатерина Федоровна широко открыла двери родным, друзьям и знакомым. Она славилась гостеприимством и хлебосольством. По воспоминаниям потомков Муравьевых, «их дом на Караванной улице был всегда открыт для друзей и родственников, которые, по тогдашнему обычаю, приезжали из провинции иногда целыми семьями, подолгу жили у гостеприимной и бесконечно доброй Екатерины Федоровны. По воскресеньям у них бывали семейные обеды и, случалось, что за стол садилось человек семьдесят! Тут были и военные генералы, и сенаторы, и безусая молодежь, блестящие кавалергарды и скромные провинциалы – все это были родственники, близкие и дальние».

У Муравьевых бывали Жуковский, Гнедич, Пушкин, братья Тургеневы, Крылов, Катенин, а также друзья сыновей хозяйки, сослуживцы, будущие декабристы. О последних Пушкин напишет в X главе «Евгения Онегина»:

У них свои бывали сходки,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Витийством резким знамениты,
Сбирались члены сей семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи.

Некоторые родственники и друзья подолгу жили у доброй тетушки. Так Екатерина Федоровна приютила и

ухаживала за больным поэтом Константином Батюшковым (племянник мужа). Некоторое время здесь жили друг Батюшкова, художник Орест Кипренский, гравер Николай Уткин (сводный брат сыновей хозяйки дома). Более 5 лет у Екатерины Федоровны снимал квартиру историк Николай Михайлович Карамзин, старинный друг главы семьи Муравьевых, Михаила Никитича.

Первый раз Карамзин приехал в этот дом из Москвы 30 января 1816 года. Он привез в Петербург для издания 8 томов своего огромного труда «История государства Российского». Сопровождать его в этой поездке вызвался Петр Андреевич Вяземский, который очень рвался в столицу, где он не был уже десять лет. Сначала они остановились в отеле «Гарни»; отель оказался «мерзким» заведением, что вынудило их перебраться к Е.Ф. Муравьевой. Гостям отвели второй этаж, где Карамзин и Вяземский прожили почти два месяца. Петр Андреевич провел это время весьма активно.

Рис. 7. Н.М.Карамзин. Офорт с оригинала А.Г.Варнека. 1818 -1819 гг.

Рис. 8. Е.А.Карамзина. Ж.-А.Беннер. 1817 г.

Первым делом нужно было повидаться с «арзамасцами», узнать у них о новостях в литературной жизни Петербурга, нанести визит поэту Г.Р. Державину, одному из столпов объединения литераторов «Беседа любителей русского слова». Первое посещение Гаврилы Романовича оказалось не очень удачным: хозяин был нездоров, беседа шла вяло, неинтересно, и Вяземский быстро ушел. Во второй визит вместе с Жуковским они застали Державина более бодрым и даже остались с ним обедать. Дом Державина и поныне красуется на Фонтанке под номером 118.

Но главным событием этого приезда в столицу был очный прием Вяземского в члены общества «Арзамас». (Раньше он числился «арзамасцем-заочником»). Произошло это 24 февраля 1816 года на восьмом заседании в квартире Дмитрия Николаевича Блудова, одного из учредителей этого общества, на Невском проспекте (участок современного дома №80). Присутствовали действительные члены Жуковский, Уваров, А.И. Тургенев, Вигель, Дашков, Северин и хозяин дома. Ритуал приема новых членов оказался забавным, веселью не было конца. Члены называли себя «гусями», но, кроме того, все имели прозвища, взятые из баллад Жуковского. За «бранный дух» и острый язык Вяземского окрестили Асмодеем (из баллады «Громобой»). После принятия присяги Петр Андреевич вынес жареного гуся, которого тут же «пустили в дело», запивая шампанским. Затем читали опусы Хвостова, графомана, члена «Беседы любителей русского слова», с которой «воевали» «арзамасцы». Затем пели кантату, сочиненную Дашковым, смеялись до упаду, обращаясь друг к другу «ваше превосходительство». Вяземскому нравилось это объединение интересных людей, хотя между собой не все были в близких дружеских отношениях. Но все уважали друг друга, серьезно относились к литературному труду каждого, рецензировали новые произведения, «судили… беспристрастно и строго», указывая авторам на промахи и радуясь удачам. Как писал сам Вяземский, «это была школа взаимного литературного обучения, литературного товарищества». В свое отсутствие Вяземский посылал стихи для прочтения на заседаниях арзамасцев-петербуржцев и с нетерпением ждал их ответа. В одном из протоколов, которые в обязательном порядке велись на каждой встрече «арзамасцев», записано: «Читано было несколько эпиграмматических излияний отсутствующего члена Асмодея, и члены, восхищенные ими, восклицали: экой черт!». Вяземский из Москвы слал ответ: «Приеду за запасом жизни к источнику вечно живому «Арзамасу».