Мария Свинцова - Противодействие диффамации по российскому гражданскому законодательству

• Название: Противодействие диффамации по российскому гражданскому законодательству
• Автор: Мария Свинцова
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7205-1201-9

В книге обсуждаются многие важнейшие проблемы противодействия диффамации и защиты личных неимущественных прав и деловой репутации. Ставятся вопросы о разграничении понятий «честь» и «достоинство», о природе и содержании понятия «деловая репутация», о генезисе понятия «диффамация» в цивилистике, о допустимости применения различных критериев оценки вмешательства в частную жизнь в зависимости от общественного положения истца. Проводится сравнительный анализ доктрины диффамации в зарубежных странах и практики Европейского суда по правам человека. Отдельное внимание уделяется диффамации в сети Интернет, в связи с чем критически анализируются положения ряда постановлений Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного Судов России и складывающаяся на их основании судебная практика. Поднимается проблема так называемого репутационного вреда, до сих пор никак не разрешенная в российском законодательстве. На основании произведенного исследования предлагаются меры по совершенствованию законодательства и доктринальные подходы к решению выявленных проблем.

---

В определенный период английское законодательство стало догонять и перенимать американскую модель противодействия диффамации. В 1996 г. в Великобритании был принят Закон о диффамации (Defamation Act), который позволяет ответчику доказывать принятую им осторожность и осмотрительность, также отсутствие намерения опорочить истца своим публичным высказыванием (ст. 1). Кроме того, ст. 2 Закона предоставляет возможность лицу, обвиняемому в диффамации, опубликовать официальное извинение и предложить выплатить компенсацию. После этого бремя доказывания ложности информации, а также злого умысла автора сообщения перекладывается на истца. В случае если диффамационное высказывание было непредумышленным, данная норма помогает «невиновному» ответчику избежать длительной тяжбы и открытых дебатов с истцом в судебном процессе. Истец же, зная, что в случае проигрыша на него будут возложены все судебные расходы, понесенные ответчиком, получает хороший стимул принять извинения и предложенную компенсацию (хотя, конечно же, она будет во много раз ниже той, на которую он мог бы рассчитывать в случае выигрыша)[30].

Необходимо отметить, что диффамация в понимании английского законодательства – это исключительно распространение не только порочащих, но и непременно ложных сведений, поэтому лучшей защитой от диффамационных исков является достоверность информации.

Однако, несмотря на начавшееся движение в сторону главенствования свободы слова в диффамационных спорах, в т. ч. и под воздействием принятой Европейской конвенции «О защите прав человека и основных свобод», Великобритания все же в большей степени продолжает оставаться защитницей чести и деловой репутации.

В итоге нельзя не отметить тот факт, что главным ориентиром в формировании диффамационной доктрины стран общего права является прецедентное право, именно оно в большей степени и создает ту концепцию, на которой основывается весь процесс правоприменения.

В странах романо-германской правовой семьи диффамация может рассматриваться одновременно как гражданско-правовой деликт, так и уголовное преступление. В частности, в Германии законодательство закрепляет три вида диффамации: оскорбление, порочащее заявление и заведомо ложные измышления[31]. В случае оскорбления не имеет значения правдивость информации, если сам оскорбительный характер заявления связан с формой подачи или обстоятельствами его распространения. Важным элементом немецкого законодательства о диффамации является характерное для многих государств нормативное разграничение фактических утверждений и выражения мнения, при этом последнее пользуется преимущественной защитой закона. Суды в своей практике пытаются найти баланс между защитой граждан от диффамации и конституционными гарантиями свободы прессы и правом общества получать информацию по вопросам, представляющим для него интерес[32].

Во Франции вопросы диффамации отражены в Акте о прессе 1881 г., различающем диффамацию как гражданско-правовое правонарушение и как уголовное преступление. В соответствии с французским законодательством возможны два вида диффамации: оскорбление и клевета, последняя предполагает голословное утверждение или обвинение в деяниях, порочащих честь, достоинство и репутацию лица[33]. В данном случае интересен тот факт, что во Франции чаще, чем в других странах Европы, применяется именно уголовное наказание, и значительное количество судебных решений в делах о диффамации выносится в пользу потерпевшего.

Ввиду особой значимости и общечеловеческой ценности объектов диффамации Европейский суд по правам человека (далее ЕСПЧ) также имеет многолетний опыт рассмотрения дел данной категории. В результате чего сформировались определенные принципы разрешения диффамационных споров, основанные в первую очередь на Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее ЕКПЧ).

Прежде всего важными являются критерии соотношения свободы слова и защиты чести, достоинства и деловой репутации. Здесь однозначно наблюдается перевес в сторону свободы слова, особенно в тяжбах с участием публичных лиц: политиков, должностных лиц, общественных деятелей, артистов и т. п. В частности, признается, что указанная категория лиц обладает меньшей степенью защиты от критических высказываний, чем простые граждане.

Необходимо отметить, что в подобных делах к весомой роли права на свободу слова присоединяется еще и право граждан на получение общественно значимой информации. Примечательным в данном случае выглядят два дела «Thorgeir Thorgeirson v. Iceland» и «Чемодуров против России» (№ 72683/01 от 31.07.2007 г.). Первое касалось обвинения журналиста в клевете на полицию в связи со статьей о жестокости полиции, ЕСПЧ однозначно установил, что обсуждение проблем, представляющих «значительный общественный интерес» (например, коррупция или отправление правосудия), должно быть защищено в большей степени, нежели репутация государственного органа[34]. Суть второго сводилась к обвинению в диффамации журналиста в отношении губернатора Курской области на основании публикованной статьи в местной газете, где на конкретных примерах, подтвержденных документами, раскрываются механизмы «увода» крупными местными чиновниками бюджетных средств из областной казны, а также демонстрируется общественному мнению реакция на происходящее самого губернатора. Кроме того, резюмируя изложенные в статье факты, ее автор делает вывод о ненормальности поведения главного героя. Европейский суд в своем решении отметил, что критические оценочные суждения журналиста, высказанные в спорной статье, имеют серьезную фактологическую основу, факты, приведенные журналистом в публикации, не были оспорены истцом, а также были подтверждены журналистом в ходе рассмотрения дела в российских судах. Также ЕСПЧ подчеркнул, что при рассмотрении дела российские суды, по сути, проигнорировали контекст публикации, ее общественную значимость и дали неверное толкование слову «ненормальный», тем самым необоснованно ограничив право журналиста на свободу выражения мнения. Напомнив, что задачей прессы является распространение информации по вопросам общественной значимости, Европейский суд пришел к выводу, что употребление слова «ненормальный» в контексте описания поведения губернатора не преступает допустимых пределов критики[35].

Неоднократно ЕСПЧ высказывал свое отношение по поводу уголовной ответственности за диффамацию. В целом позиция Суда сводится к отсутствию необходимости ее в демократическом обществе. Отмечаю, что в данном случае нарушается принцип соразмерности наказания содеянному, так как за «правонарушение словом» в уголовным законодательстве остается факт судимости, который будет негативно сказываться на будущем лица, высказавшем общественности свое мнение.

При этом ЕСПЧ указывает, что проблема соразмерности и разумности наказания возникает всегда, не только в случае уголовного наказания. Суммы возмещения вреда или штрафа не должны быть настолько большими, чтобы могли привести к банкротству гражданина или юридического лица[36].

Кроме того, ЕСПЧ последовательно отстаивает еще один важный критерий для диффамации – персонифицированность распространенных сведений. Данная позиция Суда проиллюстрирована в решении по делу «Дюльдин и Кислов против России» (№ 25968/02 от 31.07.2007 г.). В местной газете было опубликовано Обращение к Президенту РФ, Полпреду Президента РФ в Приволжском ФО и еще к ряду должностных лиц, содержащее следующие фразы: «корыстная и разрушительная политика губернатора и его команды», «областная власть начала гонения на независимую прессу», «постепенное превращение Пензенской области в частный холдинг, контролируемый губернатором В. Бочкаревым и его ближайшим окружением». В своем Постановлении по данному делу Европейский суд, в частности, отметил: «национальные российские суды признали за истцами – членами правительства – право на подачу иска о защите чести и достоинства, обосновывая свою позицию тем, что термины “региональные власти” и “команда губернатора”, которые использовались в Обращении, затрагивают любого государственного служащего, работающего в органе исполнительной власти Пензенской области»[37]. Однако Европейский суд считает, что решения национальных судов в данном случае не соответствуют стандартам ст. 10. «Суд вновь подтверждает, что основным принципом дела о диффамации является наличие конкретного лица, в отношении которого было сделано диффамационное заявление. Если бы все госслужащие могли бы подавать иски о диффамации по поводу любого критического замечания в их адрес, даже если должностное лицо не было упомянуто по имени, журналисты были бы засыпаны судебными исками. Таковое не только привело бы к тому, что на средства массовой информации легло бы чрезмерное и непропорциональное бремя, которое вызвало бы напряженность с их ресурсами и вовлекло бы их в бесконечные судебные тяжбы, но и со всей неизбежностью имело бы замораживающий эффект в отношении средств массовой информации в исполнении ими своей задачи распространителя информации и наблюдателя за процессами в обществе»[38].