Антоний Сурожский - Пастырство

• Название: Пастырство
• Автор: Антоний Сурожский
• Жанр: Религия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91761-146-4, 978-5-903898-26-8

Пастырство составляло содержание жизни владыки Антония, и своим многолетним опытом он щедро делился в беседах, проповедях, в личных разговорах и наставлениях. Митрополит Минский и Слуцкий Филарет, чье предисловие открывает книгу, при погребении митрополита Антония недаром назвал его «мудрым наставником и пастырем-душепопечителем». Книга, которую вы держите в руках, предназначена не только священникам: владыка Антоний говорил, что паства должна знать о пастырстве не меньше, чем пастыри. Особенно это относится к разделу, посвященному исповеди: как часто люди сами сознают и каются, что не умеют исповедоваться! Тексты митрополита Антония не дают готовых рецептов на все случаи жизни, но позволяют приобщиться духу почившего архипастыря – духу любви, служения и жертвенной заботы, которым он научился от Пастыреначальника Христа.

---

Вот попробуйте – не пятнадцать минут, потому что для этого надо быть мудрой старушкой, а хотя бы пять минут. И если вы научитесь в течение пяти минут быть совершенно в настоящем времени, ни впереди, ни позади, а тут, вы познаете, что значит быть. Один старик, французский крестьянин, однажды на вопрос: «Что ты часами делаешь в церкви, сидишь, даже четок не перебираешь?» – ответил: «А зачем? Я на Него гляжу, Он на меня глядит – и нам так хорошо вместе!». А что другое вам нужно?

После того как вы научитесь, когда нечего делать, ничего не делать (чего, вероятно, никто из вас по-настоящему не умеет), учитесь останавливать время, когда оно бежит. И когда вам кажется, что без вас мир не устоит: «Вот, если я не сделаю, все начнет рушиться, мироздание поколеблется», – вспомните, что без вас почти две тысячи лет христианство существует, не говоря о Вселенной, которая давным-давно существует до нас, – и отлично существует. И научитесь останавливать время в такой момент, когда оно, естественно, не стоит, когда застоя нет никакого. Для этого в момент, когда вы заняты, скажите: теперь стоп, я высвобождаюсь из своей занятости. Я, например, сейчас читаю с увлечением. Стоп на пять минут. Откидываюсь, сажусь, молчу, не смею думать ни о чем полезном, движущемся. Я есмь перед Богом… Когда учишься, это не так трудно сделать, потому что отвлечься от учения вряд ли большое горе. А когда читаешь какой-нибудь интересный роман, сказать себе: я посреди следующей страницы остановлюсь на шестой строчке, где нет даже запятой среди фразы, остановлюсь, чтобы время остановить, – это труднее.

Когда научитесь это делать, учитесь останавливать не только чтение, но и событие, скажем выключаться из разговора. Три-четыре человека разговаривают, и вы тоже; откиньтесь внутренне, влезьте под кожу, как улитка в раковину, и побудьте в сердцевине своего бытия, в том, что аскетическая литература называет сердцем; не в каких-то эмоциях, а именно в исихии, в безмолвии, в отсутствии молвы. Если вы научитесь это делать, то увидите, что можете читать, петь, работать, разговаривать – и ни одной минуты не терять молитвенного состояния. И это не заоблачная мечта, потому что если вам хочется этого вот столечко, то Богу хочется вот столько; Он вам навстречу пойдет с неба на землю, когда вы только ступите один шаг по земле.

Я думаю, что если вы так будете над собой работать, то вы будете молиться, и вы сможете и учиться, и молиться самым творческим образом, и никогда не терять ничего. Я не могу сказать, что умею это делать, но я просто умер бы от тоски и утомления, если бы хоть столечко не мог этого делать. За год на часовой разговор ко мне приходит в одном только Лондоне больше трех с половиной тысяч человек – так где-то надо найти устой, надо как-то выключаться. Это не значит заснуть или духовно задремать: войди под кожу и будь там.

– Как сочетать исполнение монашеского обета с богословскими и пастырскими трудами?

– Когда я принимал постриг немного более двадцати пяти лет назад, духовник мне сказал: «Ты ищешь в монашестве подвига и самоутверждения. Помни, что монашество – только в победе Божественной Любви в тебе, то есть в Божией победе над тобой». Я думаю, в этом все дело. Если монашество определять тем, что ты, как мантийный монах, должен отбивать тысячу поклонов и читать пять тысяч Иисусовых молитв, и к тому прибавить все уставные богослужения, – конечно, некогда заниматься богословием и некогда заниматься пастырством, это друг друга исключает просто по времени, физически исключает.

Если монашество заключается в том, чтобы не быть, чтобы только Бог был в тебе и через тебя действовал, чтобы от тебя не осталось ничего, кроме послушливости, кроме прозрачности, кроме внутреннего богоприимного безмолвия и богоприимной немощи, тогда можно пастырством во всяком случае заниматься, потому что пастырство – это любовь.

Богословием, в некотором отношении, заниматься труднее, потому что люди, которые не одарены с некоторой стороны, скажем умственно, познавательно, могут находить, что усилие внимания, уходящее на усвоение, понимание, просто не дает места внутреннему деланию. Это ошибка, но эту ошибку может исправить не лектор, а духовник. Отдельному человеку я мог бы сказать, что ему делать, но в лекции я не могу сказать, это слишком частный, личный вопрос для каждого.

Но мне кажется, что монашество в отрешенности. Знаете, то, что Евангелие называет «отрешить вола или осла», чтобы он больше не был привязан. Это свобода от привязанности, это такое состояние, когда человек совершенно свободен следовать велению Духа, велению Бога. Это принимает монастырскую форму в монастыре; но это может иметь форму тайного монашества, которую за последние пятьдесят лет многие испытали, когда деятельность как будто ничем специфически религиозным не отмечена и человек является тем или другим, а не его деятельность и не его платье. Вот единственное, думаю, что я могу сказать в такое короткое время.

– Как вы посоветуете изучать богословие, какое иметь настроение?[9]

– Вопрос жестокий, поскольку я с самого начала сказал, что никогда богословие не изучал и вполне в этом отношении академически невежественен. Поэтому вопрос сводится к тому, чтобы сказать: что бы вы, Владыко, могли сделать, чтобы немножечко подправить свою необразованность?

Но, оставляя это в стороне, я скажу так: богословие – это слово о Боге, это не энциклопедия всего того, что за две тысячи лет святые о Боге сказали из своего опыта и что мы можем более или менее точно вместить в своей памяти, с тем, чтобы, когда нужно, преподнести другим, как мы снимаем книгу с полки в библиотеке и отдаем желающему читать. Богословие – это раскрытие на нашем уровне (или выше нашего) того, что за пределом обычного уровня восприятия, понимания Священного Писания или тайновидения, которое дается Духом Святым. И поэтому богословие не надо заучивать. Ясно, что вам надо сдавать экзамены и вы должны знать содержание курсов, но это еще никого богословом не делает. Богослов – тот, кто знает Бога, а не тот, кто о Нем имеет сведения (приблизительно так говорит святой Григорий Богослов). Богослов – тот, кто чисто молится, говорит другой Отец Церкви. Вот что надо. Учитесь, и учитесь глубоко, точно, внимательно. Но проникайтесь богословием, не только заучивая то, что вам преподается, а стараясь уловить, о чем же говорили эти люди, которые так знали Бога.

Я это вам поясню таким примером: музыка. К музыке можно относиться как физик, видеть в ней звуковые волны, которые можно изобразить кривыми и математически описать. И это – музыка, только для этого никакого звучания не нужно. Или музыка может до вас дойти, словно рука коснулась струн арфы, вызвала в вас ответный отзвук, чувство в вас родила. За этим вы можете попробовать проникнуть в тот жизненный и человеческий опыт, который выразился в этих звуках. Потому что композитор, который писал эту музыку, писал ее из своего опыта жизни, и вы можете этого человека встретить и погрузиться в его опыт.

Так же надо изучать богословие. Надо к нему возвращаться. Одна из опасностей школьного изучения богословия, если этого не понимать, заключается в том, что студент заучивает богословские ответы, когда у него еще нет никаких богословских вопросов и запросов. Мой отец мне раз сказал: «Помни, что твоя память будет всегда работать быстрее твоего ума, и берегись своей памяти». И это правда. Может случиться, что вам поставит вопрос человек, который его вынес из трагической иногда жизни, а вы, вместо того чтобы вглядеться в человека, попробовать уловить трагедию, из которой родился его вопрос, сразу обернетесь к своей памяти и ему выдадите, как на подносе, полдюжины ответов. Тогда как на подносе они ему не нужны, нужно, чтобы они впились ему в сердце. А это станет возможным, только если до того они пробили ваше сердце. Поэтому сдавайте экзамены, учитесь, а потом ставьте заново все вопросы, начиная с себя: что я знаю об этом? Есть ли у меня к этому какой-то ключ?.. И постепенно делайте богословские ответы святых своим опытом – тогда они дойдут до других. Иначе вы будете ходячей библиотекой или, как один английский писатель описывал ученого человека без опыта, «ослами с тяжелой ношей книг».

– Человеку хочется уйти с работы, стать священником, но он мечется, в какой-то степени ждет чуда, прямого указания, никак не может решиться, и так уже десять лет. Что ему делать?[10]

– Во-первых, едва ли можно дать общий принцип, потому что есть люди, которые действительно призваны к научной работе. Наука как таковая мне представляется живой частью богословия, то есть это раскрытие творения Божия, его тайн, его глубины, его красоты. Поэтому нет такой области в науке, которая была бы вне Бога или по себе составляла конкуренцию нашему познанию Бога. Мы познаем художника из его произведений: Небеса поведают славу Божию. И мы вполне естественно можем заниматься наукой как частью нашего религиозного опыта. Я это пережил очень сильно, когда поступил на естественный факультет в Париже – и передо мной начала раскрываться вся глубина и красота физики, химии, биологии, именно как миротворения.