Антоний Сурожский - Пастырство

• Название: Пастырство
• Автор: Антоний Сурожский
• Жанр: Религия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91761-146-4, 978-5-903898-26-8

Пастырство составляло содержание жизни владыки Антония, и своим многолетним опытом он щедро делился в беседах, проповедях, в личных разговорах и наставлениях. Митрополит Минский и Слуцкий Филарет, чье предисловие открывает книгу, при погребении митрополита Антония недаром назвал его «мудрым наставником и пастырем-душепопечителем». Книга, которую вы держите в руках, предназначена не только священникам: владыка Антоний говорил, что паства должна знать о пастырстве не меньше, чем пастыри. Особенно это относится к разделу, посвященному исповеди: как часто люди сами сознают и каются, что не умеют исповедоваться! Тексты митрополита Антония не дают готовых рецептов на все случаи жизни, но позволяют приобщиться духу почившего архипастыря – духу любви, служения и жертвенной заботы, которым он научился от Пастыреначальника Христа.

---

– Человеку хочется уйти с работы, стать священником, но он мечется, в какой-то степени ждет чуда, прямого указания, никак не может решиться, и так уже десять лет. Что ему делать?[10]

– Во-первых, едва ли можно дать общий принцип, потому что есть люди, которые действительно призваны к научной работе. Наука как таковая мне представляется живой частью богословия, то есть это раскрытие творения Божия, его тайн, его глубины, его красоты. Поэтому нет такой области в науке, которая была бы вне Бога или по себе составляла конкуренцию нашему познанию Бога. Мы познаем художника из его произведений: Небеса поведают славу Божию. И мы вполне естественно можем заниматься наукой как частью нашего религиозного опыта. Я это пережил очень сильно, когда поступил на естественный факультет в Париже – и передо мной начала раскрываться вся глубина и красота физики, химии, биологии, именно как миротворения.

Что касается решения стать священником… Первое, думаю, – не надо считать, что можно стать священником, потому что наука опостылела: дескать, она мне надоела, я в ней больше не вижу смысла и потому могу стать священником. Помню мальчугана, который учился очень плохо, и его отец меня попросил с ним поговорить. Мы с ним долго-долго разговаривали о том, как было бы хорошо, если бы он занимался; и, когда я дошел до предела (потому что явно было, что я его не убедил), сказал ему: «Подумай, что ты будешь делать, если ни на что не будешь пригоден?». И он просиял до ушей, сказав: «Я стану священником, как папа!». Это не совсем тот подход, о каком я думал.

Мне кажется, есть два или три элемента к принятию священства. Первое: сознание, что Бог тебя зовет, – не как общее место, что все призваны, у кого есть готовность. А что ты лично призван, что Господь тебе говорит: «Будь Моим священником, паси Моих овец». Второе: как Господь тебя зовет? То есть часто молодой человек хочет быть священником, потому что ему кажется, что такая будет радость совершать богослужение; его сердце полно, и он хочет поделиться в проповеди тем, что Господь ему дал, что он получил от других; возможно, опыт ему показал, что он может дать добрый совет, и поэтому на исповеди он тоже сможет помочь человеку. Но мне кажется, что за этим еще стоит вопрос в словах Христа: «Хочешь ли пить Мою чашу? Хочешь ли погрузиться в тот ужас, в который Я был погружен?». И если мы можем ответить: «Да!» – серьезно продумав это (и обстановка жизни часто показывает, в чем это все может выразиться), тогда первый шаг сделан: был поставлен вопрос и был дан ответ.

А третье – признание со стороны людей того, что они видят на этом человеке Божию печать, что это не его фантазия, не его благочестивое желание, а что другие тоже это видят. Эти «другие» может быть община, могут быть священники, с которыми он будет вместе действовать, это непременно фактически должен быть епископ, который его будет ставить. Я не представляю себе, чтобы епископ имел право поставить человека, на котором он не видит этой печати.

В данном конкретном случае я, конечно, ничего не могу сказать; но думаю, что эти три элемента очень важны: зов, ответ и признание. Думаю, решительную роль в случае человека совестливого и ответственного может играть признание со стороны людей. Один из наших диаконов служил довольно долго, и в какой-то момент ко мне стали приходить люди, спрашивать: «Почему вы его не ставите священником? Мы к нему хотим идти на исповедь». Это было признание в нем священнического качества; сам бы он тоже пошел, потому что он решительного разряда. Но есть люди, которые не решатся пойти, даже если и дают самый убежденный ответ на зов Христов; и тогда решение общины или голос народный могут сыграть большую роль.

– Какую духовную литературу минимально для образованного христианина в наше время вы бы рекомендовали прочитать и изучить? И для священника – что он должен постоянно читать, постоянно изучать методически?

– Я могу сказать, что со мной было. Когда мне было семнадцать лет, я обратился к отцу Георгию Флоровскому, который для моего поколения был Православие через заглавную букву, с вопросом: «Я мечтаю когда-нибудь стать священником; что мне читать?». Он посмотрел на меня поверх очков (у него всегда сползали очки) и говорит: «Читайте Отцов в течение первых пятнадцати лет, а потом придете и спросите». И вот я читал Отцов первые пятнадцать лет. По своему складу я не очень люблю мистические писания; мне всегда казалось, что чтение мистических писаний сравнимо с тем, как проходишь мимо булочной, когда нет денег, нюхаешь свежий хлеб и знаешь, что все равно купить его не можешь. Тут то же самое: мало ли что кому-то дано видеть, мне-то от этого что? Поэтому я всегда искал таких, которые мне просто скажут: вот что делать; делай – и что-нибудь у тебя получится… И я читал аскетических Отцов. Для меня очень большую роль сыграл Феофан Затворник, гораздо меньшую Игнатий Брянчанинов, меньшую роль – Иоанн Кронштадтский (по писаниям, не по личности, конечно). Много дали авва Дорофей (он доходчив, прост и удобочитаем), Диадох, Марк Подвижник, подвижнические слова Симеона Нового Богослова, сотницы о молитве Максима Исповедника – вот такие вещи. Иоанн Златоуст очень многоречив. Он доходчив, но его залпом читать, том за томом, конечно, невозможно.

На Западе сейчас для многих среди православных большую роль играет старец Силуан, его собственные сочинения, то есть записи, скорее, чем комментарий отца Софрония. И «Откровенные рассказы странника», потому что на английском Западе, в англикано-протестантских кругах Иисусова молитва сыграла и продолжает играть большую роль. Она настолько проста и настолько воспитательна, что даже если вы принадлежите скорее к общине, чем к вероисповеданию, где догматическая вера жидкая, то первые слова ее исповедания веры постепенно внедряются в душу. Невозможно повторять «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий» без того, чтобы рано или поздно каждое слово не начать переживать именно по-православному, то есть по-евангельски. И «Откровенные рассказы странника» очень многим открыли православие, доступ к православному подходу к молитве. В «Рассказах» есть и опасность: вы не можете воспроизводить в своей жизни путь их автора, во-первых, потому что он духовный гений, – можно собезьянничать, но нельзя воспроизвести. Кроме того, его духовный склад, обстоятельства его жизни совсем не похожи на обстоятельства жизни обыкновенного среднего англичанина, поэтому приходится перекладывать и его опыт, и его методику лично для каждого человека в доступной форме. Я сейчас читаю курс лекций (не в приходе, в другом месте) именно об Иисусовой молитве. Но конечно, с каждым человеком приходится заниматься отдельно, чтобы это не стало каким-то, как Феофан Затворник выражается, «талисманом»: дескать, я буду ее твердить, и Иисусова молитва меня перенесет от земли на небо.

– Как у вас рукополагают во священника?[11]

– Рукоположение во священника или диакона у нас происходит, конечно, как в каждой православной церкви, но с одной разницей: все тайные молитвы рукоположения я всегда читаю вслух, чтобы весь народ их слышал и рукополагаемый тоже слышал. Иначе, когда он стоит на коленях и молится и слышит только протяжное «Господи, помилуй» и слова ектении, которые произносит в свое время диакон, пока епископ про себя или шепотом читает основоположные молитвы, он теряет большую часть Таинства рукоположения. Конечно, он может все это знать по книгам; но по книгам знать – одно, а переживать активно – совершенно другое дело.

И еще: по ходу чина рукоположения, когда одевают человека в диаконские или священнические одежды, весь народ произносит: «Аксиос!», то есть «Достоин!». Но тогда, если можно так выразиться, поздно кому-нибудь сказать «Анаксиос» («недостоин»): все уже сделано. И поэтому когда подводят человека к рукоположению, я трижды провозглашаю от имени народа, который его избрал и послал на рукоположение, и от имени всего духовенства (а когда архиерейская хиротония – и от имени сослужащих архиереев) «Аксиос!» вслух народа, всех участников. Потом идут молитвы, которые я читаю вслух, так, чтобы весь народ слышал.

И это очень важно, потому что мы здесь завели за правило никогда не рукополагать человека иначе как по народному выбору. Мне кажется громадной ошибкой – неизбежной большей частью, но очень несчастной, что человека готовят в семинарии или академии и потом посылают в приход, о котором он не имеет понятия, к людям, которые его не просили и не выбирали. А здесь у нас, когда человек хочет священства или диаконства, думает об этом и ко мне приходит и говорит об этом, я ему ставлю первый и основной вопрос: если бы ты стоял перед Христом, как Иаков и Иоанн на пути в Иерусалим, и Христос поставил бы вопрос: «Готов ли ты пить Мою чашу, готов ли ты погрузиться в тот ужас, в который Я буду погружен?» – если ты можешь от всей души, серьезно ответить: «Да, я готов!» («могу» ты не можешь сказать; хотя бы «готов» – милостью и силой Божией, которая в немощи совершается), тогда можно думать о рукоположении, иначе нельзя вообще этот вопрос ставить. Поэтому иди домой и переживи это, пока не сможешь серьезно, вглубь сказать: «Да, я знаю свою немощь, но я знаю силу Божию, я знаю, что Бог меня действительно зовет». Следующий вопрос: слышал ли этот зов народ или нет? И предлагаю приходу вопрос о возможном рукоположении. И не ставлю человека в приход, где его не хотят, не выбрали и не готовы принять.