Пьер Саворньян де Бразза - Миссия на Африканский Запад. 1883–1885. Документы и материалы

• Название: Миссия на Африканский Запад. 1883–1885. Документы и материалы
• Автор: Пьер Саворньян де Бразза
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7598-0927-2

Книга, подготовленная доктором исторических наук профессором НИУ ВШЭ И. В. Кривушиным и кандидатом филологических наук Е. С. Кривушиной, представляет собой продолжение первого научного отечественного издания документов и материалов, связанных с деятельностью знаменитого французского путешественника и исследователя Пьера Саворньяна де Бразза (1852–1905). В ней собраны документы и материалы, относящиеся к Третьей экспедиции (1883–1885) де Бразза в Африку (Габон и Конго), которая положила начало созданию Французской колониальной империи в Центральной Африке. Публикуемые отчеты, воспоминания и письма де Бразза и его соратников содержат уникальную информацию о начальном этапе французского колониального строительства в Экваториальной Африке, его основных этапах и особенностях. Они показывают, что европейский колониализм – и на уровне провозглашавшихся им целей и принципов, и с точки зрения его практики – не был на своей ранней стадии сугубо однозначным историческим феноменом. Миссия на Африканский Запад, организованная и возглавленная де Бразза в 1883 г., явилась попыткой осуществления не насильственной, а «мирной колонизации», и эта попытка была до смещения де Бразза в 1898 г. весьма успешной. Публикация документов предваряется вступительной статьей, тексты снабжены обширными научными комментариями.

Для широкого круга читателей, в первую очередь историков, политологов, этнологов, культурологов, географов, журналистов, а также всех, кто интересуется историей Африки и европейского колониализма.

---

Вчера вожди оканда Симбуата[309], Бойя[310] и Десу явились к нам с подарками. Когда они узнали, что я брат «большого командира»[311] и что мы родились от одного отца и одной матери, то не могли скрыть своего восхищения. Первое, что они исследовали и по чему признали меня, оказались мои ноги. Осмотрев их со всех сторон, они стали испускать радостные возгласы. После этого они изучили мое лицо, их также заинтересовало, как я хожу, но самый большой восторг вызвали подаренные тобой маленькое распятие и медальон. Кстати, не помню, какой вождь сказал по поводу моего плана дойти босым до Конго: «Нельзя доверять белому человеку, который прячет свои ноги».

Из трех вождей, названных мною, Симбуата самый оригинальный. Он заплетает бороду в косички, с каждой из которых свисает по три жемчужины бабтерос: одна белая и две небесно-голубые; когда он шевелит головой, косы приходят в движение и создают довольно любопытный эффект.

У женщин огромные шевелюры, которые они укладывают с помощью особой глины, смешанной с пальмовым маслом; когда они направляются на плантации или когда идет дождь, они накрывают их небольшим грязным куском ткани. Дети – прелестные кругленькие толстячки с огромными черными и очень умными глазами. Этим утром я рисовал около лагеря, а рядом вертелся красивый малыш и наблюдал за мной; время от времени он дотрагивался до моей бумаги, оставляя на ней черные отметины, затем касался моего карандаша, моей трубки и моей одежды или, стоя неподвижно, смотрел на меня безо всякого страха широко открытыми глазами.

Все женщины деревни приходили поглядеть на меня, поскольку их мужья сказали им, что я брат «большого командира». Их ноги и руки были сплошь унизаны латунными кольцами, а бедра едва скрыты клочком материи.

В деревне я встретил старую женщину, которая изготавливает горшки из желтоватой глины, добавляя туда крупинки кварца и немного клея; она делает их вручную с помощью небольшого куска дерева, высушивает на солнце, а затем ставит к огню; котелки очень тонкие и самой незатейливой формы.

Пороги, которые мы преодолеваем вот уже неделю, не такие уж страшные, как я думал. Чтобы иметь о них представление, вообрази, что ты поднимаешься на пироге по Торре[312] во время половодья. В какое-то мгновение вода делает бросок; тогда пирогу тянут на веревке и продвигаются вперед, орудуя шестом. Когда это не удается, то плывут по небольшим боковым каналам.

Нельзя сказать, что жара здесь чрезмерная, ночью, с семи вечера и почти до восхода солнца, термометр показывает почти всегда 25°С[313], правда, с одиннадцати и до трех часов пополудни песок нагревается примерно до 66°С. Так что ты понимаешь: идти босым по такому песку – небольшое удовольствие, но до Франсвиля я решил не носить обуви, так как это непрактично: полмесяца дождей достаточно, чтобы она развалилась.

Сейчас погода прекрасная: вот уже три дня, как не выпало ни капли, хотя это время проливных дождей. Я думаю, в Африке, как и в Европе, законы метеорологии действуют с точностью до наоборот.

Я уезжаю завтра рано утром, и, пока я не окажусь во Франсвиле, мне придется прервать переписку с тобой.

Сегодня великолепная погода: дождя нет, и вода в реке начинает убывать.

Джакомо ди Брацца

V[314]

В деревне Думбы[315], на правом берегу Огове, в полутора днях пути на пироге до Думе, 14 апреля 1883 г.

Вчера в полдень мы прибыли к Думбе.

Прежде всего не беспокойтесь, я чувствую себя прекрасно, аппетит хороший и, что самое главное, больше не страдаю от жары, как другие. Солнце Рима, когда летом оно безжалостно жжет нас во время загородных прогулок, может не завидовать африканскому зною; вечерами здесь всегда свежо. Правда, несколько дней тому назад термометр, положенный на покрывало, которое было в пироге, показывал 53°C; в тени он опустился до 35°C тепла. Но вчера в одиннадцать часов вечера он показывал +20,5°C, а в другой вечер +21°C; ты видишь, что жара умеренная; во всяком случае, вечером можно насладиться прохладой.

Вчера, проходя порог, моя пирога перевернулась; хорошо, что я перед этим поменял лодку; не знаю, как получилось, но я ничего не потерял, и мой барометр Фортена оказался цел и невредим, несмотря на вынужденное купание.

Геологические отложения большей части долины Огове, начиная с Бове, – гранитного происхождения; они тянутся непрерывно до гор у деревни Думбы.

Мне кажется, что едва ли я увижу когда-нибудь сезон дождей[316], более милосердный, чем этот; с тех пор как мы покинули Ламбарене, дождь шел только пять дней.

Джакомо ди Брацца

VI[317]

Ламбарене, 3 мая 1883 г.

<…> Пьер де Бразза прибыл, и вместе с ним вся экспедиция. Посмотрел бы ты на эту толпу и всю эту рабочую суету. Здесь нас более трехсот человек, среди которых около двадцати белых.

Приезд Пьера де Бразза оказался очень волнующим зрелищем, у меня слезы подступили к глазам, когда я стал свидетелем встречи, которую ему устроили туземцы.

Новость о его прибытии распространилась мгновенно. Со всех сторон подплывали пироги, перегруженные неграми, желавшими встретиться с ним; они приветствовали его громкими криками:

«Наш отец вернулся, наш отец вернулся!»

Адума с Верхней Огове, которые в это время приехали сюда для перевозки каучука, пришли в полном составе обнять его и пожать ему руку.

Все они хотели бы поехать вместе с ним; все были готовы покинуть торговцев, с которыми спустились вниз по Огове, и служить под началом Пьера де Бразза. Уверяю тебя, мне трудно понять, как одному белому удалось внушить столько доверия и столько любви этим подозрительным, необразованным и неискренним людям.

Вот уже пятнадцать или двадцать дней, как я жду пироги из Франсвиля, на которых должен подняться вверх по реке, чтобы соединиться с Жаком де Бразза.

Аттилио Печиле

VII[318]

Пост на Алиме, или, точнее, пост Кенкуна в углу между реками Дьеле и Гамбо[319], где, сливаясь, они становятся Алимой, 5 июля 1883 г.[320]

24 мая[321] вместе с Балле и сорока пятью носильщиками батеке мы покинули деревню Нгими[322] и вечером прибыли в деревню Ниаманасине[323], где кончается дорога, идущая от Франсвиля, которую проложил по лесу Пьер; глядя на поваленные деревья, лежавшие вокруг, мы поражались тому, сколько усилий было вложено в эту работу.

Правда, на просеке уже успели вырасти кустарник, лианы и травы, образовав густую поросль; но ничего, срубить их не представляет трудностей.

Сразу же после деревни Ниаманасине начинается страна батеке, где дорога очень хорошая, и по ней легко прошли бы верблюды.

25 мая мы провели ночь на песчаном и холмистом Плато батеке; на нем больше гравия, чем травы, которая, кажется, еле пробивается через этот легкий песок из чистого кварца; гравий обычно светло-серый из-за недостатка гумуса, так как, хотя травы (его сырье) каждый год сжигают, пепла, который должен смешаться с песком, остается совсем мало, поскольку он почти всегда сдувается ветром. В низинах и в руслах ручьев эта белая галька напоминает соль, выпаренную из морской воды.

От солнечного света, падающего перпендикулярно, больно глазам; мы идем долго, нет никакой тени, кроме как от наших головных уборов. С того места, где мы провели ночь, мы могли обозреть лежавший перед нами голый ландшафт страны батеке; взор скользил лишь по монотонным изгибам земли, уходившим в бездонную даль, с редкими рощицами хилых деревьев, разбросанными, словно островки, среди этого океана солнца. А позади нас совсем другая картина – сплошной зеленеющий лес, сквозь который можно увидеть очертания Франсвиля, а за ним снова бесконечный лес, сливающийся с горизонтом и с небом.

Если вы увидели один уголок страны батеке, значит, вы увидели ее целиком, это то же самое, что и капля воды, которая ничем не отличается от другой.

Двадцать шестого я прибыл в первую деревню батеке, или, точнее, в группу деревень на Лекеи, родину наших носильщиков.

Необходимо, чтобы ты имел представление, что такое деревня батеке. Не думай, что она состоит из ряда домов, в которых живут и вождь, и другие семьи; здесь, наоборот, в одном месте сосредоточено несколько хижин для вождя, его жен и рабов; затем, на расстоянии двухсот метров или более, расположена другая группа жилищ и т. д.

Однако деревня Лекеи отличается от других тем, что она не защищена от солнца, хотя находится вблизи деревьев, покрывающих дно ущелья, из которого вытекает небольшой ручей; южнее этот ручей сливается с другим, проходящим мимо деревни Нджайоле[324], который в свою очередь впадает в Пассу.

Но не будем отвлекаться и отметим, что в типичной деревне батеке хижины скрыты под густыми пальмовыми рощицами и нет ни одной, которая бы оставалась без их зеленой защиты. Когда строят новую деревню, сначала сажают несколько банановых деревьев, которые растут хилыми и тощими.

В старых деревнях пальмы различной высоты, и по ним можно сосчитать число проживших там поколений (три, четыре, пять).