Александр Конторович - Десант «попаданцев»

• Название: Десант «попаданцев»
• Автор: Александр Конторович
• Жанр: Альтернативная история

Не сумевшие сдержать своих эмоций политики очередной раз привели к катастрофе наш мир – он вспыхнул всеуничтожающим пламенем ядерных пожаров. Но начавшийся катаклизм выбросил в далекое прошлое горстку самых разнообразных людей. Музыканты и инженеры, юрист и солдат – все они оказались в одном месте. Единственное, что их связывает – опыт взаимного общения на литературном форуме. Что предстоит сделать новоявленным Робинзонам, оторванным от привычного уклада жизни? Растворится ли в неизученных лесах североамериканского континента небольшая горстка людей? Падут ли они под неудержимым натиском колонизаторов этого края – англичанами и испанцами? Украсят ли своими скальпами индейские вигвамы? Ведь их слишком мало для этого времени. Времени, когда уважали только силу…

---

В голосе сестры была слышна надежда.

– Я не знаю, Кать! Правда! Хорошо бы, конечно, хотя вряд ли… Может, они и попали сюда – но… Тут некоторые перенеслись не в своих телах, а только сознанием… Может, и с родителями так же вот. Так что, если мы их не встретим, то и не узнаем никогда, что с ними случилось. Давай не будем загадывать наперед, ладно?

– Угу! – Катюша героически шмыгнула носом.

Я подобрала упавшую бутыль, вылила из нее воду, сполоснула и набрала воду снова.

– Давай, пошли в лагерь – у меня там палатка!

Мы пошли по тропинке по направлению к морю и людям. Я бодро шагала впереди, прихватив у Кати ее сумку, а сестричка семенила следом, повесив длинную простыню на шею и обмотав ее конец вокруг тела. В одной руке у нее была зажата подушка, а в другой она несла ставшие великоватыми для ее ног туфли…

За несколько минут мы добрались до лагеря, где были встречены настороженным ворчанием Гарма и возгласами «С прибытием!» со стороны людей…

Котозавр

Вжавшись в землю, я ожидал положенной по уставу ударной волны ядерного взрыва, не понимая, в какую сторону должны быть ноги – а нету ее! Не пришла, обманула. Тишина, лес, птички поют… Вашу мать!!! А где поселок? Где Сердаров на «газели»? Что-то мне это напоминает. Первый тест на попаданчество. Мобильник честно доложил об отсутствии сети. Плохой симптом. Солнце стоит в зените, хотя только что было на три лаптя ниже. Тревожный симптом! Артиллерия не грохочет, черный «Мессер» не вьется над моею головой – хорошо. Тираннозавр в кустах не рычит – очень хорошо! В кустах человек говорит. Говорит о том, что он – человек, очень удивлен, обескуражен, крайне недоволен, и желает произвести над виновниками происходящего, их родней и друзьями, физическое и сексуальное насилие, непременно с мучительной смертью потерпевших в финале. Незнакомый голос, но крайне знакомые интонации.

Человек с автоматом осторожно выглянул из куртинки, в которую его закинула судьба. Невдалеке под деревом сидел индеец, и ощупывал себя. Печатными в его темпераментной речи были только знаки препинания. Под ногой автоматчика хрустнул сучок, и чингачгук-матершинник схватил из травы ружье, но, даже не прицелившись, замер…

– Рембо, ты когда побриться успел?!

– Командир?!

По прошествии десятка минут, в течение которых я объяснял шокированному Андрею теорию множественности миров, индеец мне – устройство кремневого замка на мушкете, а вместе они пытались понять: почему называется батарейным замок, батарейки не имеющий, Андрей Сердаров остался привыкать к новому телу и памяти, а я пошел за брошенной сумкой с подарками для тестя. Как всякий порядочный попаданец, я знал о ценности каждой мелочи в условиях робинзонады. Идти по лесу, размышляя о высоком – чревато неприятностями. А если думать одновременно: о выросших зубах – без пломб, спадающих штанах – разожрались вы, товарищ прапорщик, и руке, что лишилась почти всех шрамов из бурной молодости, то шанс на неприятности возрастает многократно. Грубая действительность вторглась в мечты мушкетным выстрелом сзади. Оборачиваюсь, вскидывая автомат как раз вовремя, чтобы ОЧЕНЬ БЛИЗКО увидеть двух индейцев, несущихся в атаку. Судорожно сдернул предохранитель автомата, три раза стреляю в ближайшего врага – одиночный огонь черт его побери! – и меня сбивают с ног, но я успеваю в последний момент подставить автомат под удар топора. Индеец, навалившись сверху и что-то рыча, ударил меня головой в лицо, еще и еще раз, но, кроме первого, удары были медленными, а горлом уже пошла кровь и начали закатываться глаза. Скинув с себя тушку первого агрессора, вижу торжествующую рожу второго: белого надо только добить! Замах и вскидывание пошли навстречу. Автомат встретился с томагавком, выбил его из руки индейца, но и сам кинул магазин в траву, а пуля ушла в небо. Краснокожий схватился за нож, но я уже озверел – полусидя перехватываю калаш за ствол, и со всей возможной в такой позе дури вколачиваю врагу по коленке. Тот, хромая, отскочил на пару шагов, держа перед собой нож, и дальнейшее стало делом элементарным: разорвать дистанцию еще на несколько метров, воткнуть новый магазин, и одиночным в ногу положить недоумевающего дикаря: бледнолицый стрелял, и не заряжался, чего пугает?

– Костя! Ты живой?

В кусты вломился забрызганный кровью Андрей. Увидев раненого индейца, он походя воткнул нож ему в горло, и так же «проконтролировал» второго.

– Допросить надо было!

– Нафиг. Ничего интересного не скажет. Крысоеды с севера, за подвигом пошли, пока не воин – жениться нельзя. Не то что у вас, бледнолицых: папа дебилу «девятку» подарил – уже мущщина. Блин, я об этих уродов мушкет поломал!

Я полез в здоровую сумку, и немного порывшись, вытащил оттуда переломку и пачку патронов.

– Держи «ижика», Курбаши. По любому лучше местных карамультуков будет.

– Жмот ты, Костя, на двудулку денег зажал? – наморщился Белый Бык, скептически рассматривая ружье, которое в его лапах смотрелось игрушкой. Хотел сказать еще что то, но вдруг насторожился, и заорал в лес:

– Стой, мля! Стрелять буду!

Отпрыгиваю в сторону, за дерево, но фраза по-русски вводит в легкий ступор.

– Парни, вы продаете славянский шкаф?

Елена

Боль.

Нет, не так.

БОЛЬ.

И страх.

Мало кому довелось испытать на своей шкуре, что такое смерть, и после этого еще хоть что-то чувствовать. Хм… Как шутил мой знакомый врач, если у вас болит, значит, вы еще живы.

А это очень странно, между прочим. Если «ядренбатон» шарахнул по центру Харькова, а бомбочка там была никак не меньше двадцати мегатонн, то в радиусе двадцати-тридцати кэмэ от эпицентра не должно было остаться ничего живого. Ну, или не покалеченного до состояния мясного фарша… Блин, все тело болит…

Пробую разлепить один глаз.

Песочек. Ага: уже мордой в песок валяюсь.

Пробую, разлепляя второй глаз, приподняться…

Так-с, приехали.

ГДЕ Я, МАТЬ ВАШУ?!!

Когда перед глазами наконец перестало плыть и двоиться, я окончательно убедилась, что мне все-таки нужен доктор. Желательно, психиатр. Черт, читать альтернативки с попаданцами, самой сваять такую альтернативку – и нате вам. Попала.

Это явно не Бабаевка с ее искусственным сосновым лесом. И уж точно не дорога на Белгород, куда я пыталась прорваться десятой тропинкой. Это что-то куда более южное. И теплое. Ладно, потом разберемся. Это еще не самое страшное. Хуже всего то, что тело точно не мое. То есть ощущается как родное, но таких пухлых холеных ручек у меня сроду не было. Всегда были в кошачьих царапинах, старых и свежих, а тут… Найду зеркало – присмотрюсь к физиономии, но уверена, что с моей персоной эта дама имеет мало общего. Дама… Лимон на ножках. Тут или липосакцию сходу делать, или заниматься хорошим физическим трудом не меньше трех месяцев. Заплыла дурным жиром, понимаешь…

Я поймала себя на мысли, что стараюсь отвлечься от случившегося. Толик… Господи, сделай так, чтобы он тоже оказался здесь. Полжизни отдам…

Не было больше ни боли, ни страха. Я брела по берегу, тупо глядя себе под ноги. В голове и желудке было одинаково пусто, но мне все равно.

Одна.

Господи, что плохого я тебе сделала?..

Нет, не совсем одна. Вон там кто-то лежит на песке.

Дамочка-«донорша», видимо, за всю жизнь и знать не знала, что такое стометровка по песку в тяжелых, явно походных ботинках и в длинной, до пяток, юбке. Ничего, я тебе жирок растрясу, Сара-Энн Годдард… Откуда я знаю твое имя? Теперь ты – это я, не удивляйся. Но рулить своим телом тебе уже не придется никогда. Не позволю. Да, я эгоистка. Но поверь, дорогуша, твоим телом я распоряжусь куда лучше, чем ты сама… Так, а вот и… Стоп: это же мистер Годдард! Боже, кто его так?

Затылок не разбит, уже хорошо, хотя там чувствуется большая шишка. Если потеря сознания – значит, гарантированное сотрясение. Переворачиваем, суем под голову свернутый сюртук. Ага, стонет. Значит, тоже жив, пусть и не совсем здоров. Налицо типичный англичанин, каким его принято представлять. Мужик не старый, но и молодым его назвать я бы затруднилась. На мой взгляд, где-то за тридцать… Какие тридцать! Джонасу двадцать четыре всего, и мы почти пять лет женаты!.. Заткнись, Сара-Энн, не то пожалеешь… Ага, походный сундучок у мистера под рукой, и не выпотрошен. Значит, это не грабители постарались. Так, где там нюхательная соль?.. Ну же, мистер Годдард, извольте прийти в себя и объяснить, что за херня тут происходит!

Откачиваемый с явным усилием приоткрыл один глаз, второй… Зажмурился от яркого света, встряхнул головой. Покривился, щупая шишку на затылке. Потом, заметив нечто интересное у себя на рукаве, принялся пристально разглядывать локоть. Потом вообще отмочил номер: ущипнул себя за бок.

– Больно… – хрипло прошептал он.

По-русски.

Голос был чужой, лицо чужое, но меня словно насквозь прострелили…