Михаил Башкиров - Страсти обыкновенные (сборник)

• Название: Страсти обыкновенные (сборник)
• Автор: Михаил Башкиров
• Жанр: Русское современное

В книгу вошли повести и рассказы, написанные в самую застойную пору советской эпохи. Автор с портативной машинкой пребывал в качестве ночного сторожа в строительном вагончике. В продовольственных магазинах зияли пустые прилавки. Граждане мечтали отоварить талоны на мясо, масло, мыло и пеленки.

Когда началась перестройка, то повести были мгновенно выпущены книгой. Но говорят, что цензор, прежде чем подписать разрешение, трое суток напролет пил водку – и все-таки подписал.

Как ни странно, за десятки прошедших лет произведения эти не утратили актуальности.

Оказалось, что у каждой эпохи – свой период застоя.

И пусть давно полки магазинов ломятся от товара и люди забыли про продовольственные талоны – а тоска прозябания и безысходность унылого быта остались прежними…

---

– Ваш билетик!

– Вот привязалась…

Вдруг контролерша вцепилась в Сластенову, отдернула ее от окна – сумка осталась на затоптанной резине.

Обе протанцевали до ступенек и, рассеяв входящих, очутились на остановке.

– Сумка!..

Сластенова попятилась к троллейбусу.

– Там же сумка!

Контролерша крепко держала ее за обе руки, не отпускала.

Так они развернулись на месте, и тогда Сластенова увидела, что троллейбус отполз метров на десять.

– Штраф… три рубля… пожалуйста!

Контролерша освободила руку, поправила съехавшую набок беретку.

– Три рубля!

– Что теперь будет?

Сластенова смотрела на удаляющийся троллейбус.

– Что будет?

– Штраф…

– Да пойми же наконец!

Сластенова вдруг заплакала крупными, обильными слезами.

– Там… сумка… моя сумка… осталась… а в ней… зарплата… вся до копейки…

– Так чего же мы ждем?

Контролерша повернулась к дороге.

– Сказали бы сразу, а теперь догонять машину придется… Вернем вам сумку, не беспокойтесь, только штраф заплатите, хорошо?

Полчаса они без толку махали руками по обеим сторонам дороги.

Такси проскакивали мимо.

Троллейбус был уже далеко.

А в невзрачной сумке – осиротевший сверток и мятый кошелок с последним рублем и проездными талонами.

Но вот напротив контролерши тормознул частник.

Она заглянула в машину и замахала рукой.

Сластенова перед урчащим грузовиком перебежала дорогу, рванула дверцу и бухнулась на сиденье.

– Гоните… гоните… пожалуйста… гоните!

– Будешь гнать лихо – понесут тихо!

Частник улыбнулся, подмигнул, выразительно щелкнул пальцами.

– Нам нужен троллейбус бортовой номер сто двадцать.

Контролерша щелкнула ремнем безопасности.

– Номер сто двадцать…

10

Троллейбус они настигли, когда тот въезжал на конечную остановку.

Частник остановился перед поворотом, и Сластенова, даже не сказав ему спасибо, выскочила из машины и побежала вдогонку за троллейбусом.

Неужели опоздали… Хотя кто на такую сумку позарится… Главное – перекрыть обе двери…

Увидев, что троллейбус затормозил и почти уперся в другой пустой троллейбус, Сластенова остановилась.

Контролерша налетела на малохольную.

Беретка свалилась на асфальт.

– Значит, так…

Сластенова первой успела поднять беретку.

– Я к задним дверям, ты – к передним. Смотри в оба. Сумка хозяйственная, коричневая, одна ручка замотана синей изолентой, другая в трещинах, замок двойной…

– Найдем!

Контролерша приняла от Сластеновой беретку, стряхнула пыль.

– А вдруг у кого-нибудь похожая сумка?

– Извинишься, тебе не привыкать!

– Ладно, заодно и билеты проверю.

Навстречу им попалось несколько самых шустрых пассажиров, но ни у кого в руках не было ничего похожего – дипломаты да сетки, набитые яблоками да огурцами.

Сластенова заняла позицию чуть сбоку. Ей хорошо были видны выходящие и так же хорошо была видна контролерша, усердно исполняющая свои служебные обязанности. Лишь иногда чья-нибудь фигура на мгновение загораживала ее.

Нет, а рвения сколько… Так и про сумку забудет… Передовик… Ударник… Змея подколодная… Додуматься же – в час пик билеты проверять… Ну, если сумки не окажется в троллейбусе – я ей задам жару…

Сластенова, не дожидаясь, когда выйдут последние пассажиры, ворвалась в салон и победно взметнула над головой затоптанную сумку.

Внутри увесисто дрогнула икона.

Сластенова присела на кособокое сиденье.

– Поздравляю.

Контролерша села напротив.

– А теперь заплатите, пожалуйста, три рубля.

– Хватит с тебя и этого!

Сластенова расстегнула сумку, достала из кармана пачечку талонов и торжественно пробила их компостером – все разом – на рифленый пол посыпались мелкие конфетти.

– Я же наврала про зарплату.

Пара кружочков взметнулась на сквозняке.

В переднюю дверь заглянул частник.

– Девушки, а про меня забыли?

Улыбнулся, подмигнул, щелкнул пальцами.

– Хоть бы за бензинчик рассчитались!

Сластенова нашарила в кошельке рубль и сунула в раскрытые ладони частника.

– Надеюсь, теперь зайцем ездить не будете.

Контролерша отряхнула с юбки прилипшие конфетти, обернулась на звук мотора и, увидев очередной троллейбус, приткнувшийся к заднему окну, бросилась наружу.

Сластенова ощупала забинтованную икону со всех сторон, закрыла сумку и вышла.

Контролерша затерялась в толпе пассажиров.

Сластенова прошла вдоль пустых троллейбусов.

А потом, не торопясь, – мимо детишек на велосипедах, мимо резвящихся собак с инкрустированными ошейниками и озабоченных старух с авоськами.

Подышу свежим воздухом… Без нервов, без толкучки… Каких-то шесть остановок, ерунда…

Закат отражался в окнах крупнопанельных домов.

По дороге все чаще проскальзывали такси с зелеными огоньками и устало ползли троллейбусы – в салонах маячили редкие пассажиры.

Удивительно… Лет десять, если не больше, не ходила пешком по тротуару… Выскочишь из транспорта – и в магазин, из магазина – домой, из дома – в транспорт… А который час? Да меня же потеряют… Как бы в панику не ударились мужички…

11

– Что-то мать загуляла.

Кирилл привстал – кресло екнуло – взял двумя пальцами коня и, не задумываясь, подставил его под удар черного ферзя.

– Ты за мать не беспокойся, она человек самостоятельный.

Сластенов не раздумывая сгреб неосторожного коня, положил рядом с доской, а на его место поставил торжествующего ферзя.

– Попался, который кусался!

– Жадность до добра не доводит.

Кирилл взялся за второго коня.

– Шах! И можно прощаться с ферзем. Аплодисменты!

– Ловко!

Сластенов пригнулся к доске, задумался.

Стукнул ногтем по вазе и принялся отрывать лепестки с побуревших астр.

– Выходит, я малость поторопился.

– Сливай воду!

Кирилл сдернул с доски ферзя, подкинул на ладони.

– Может, новую?

– Нет, сначала заматуй.

– Воля ваша.

– Я в отпуске детектив начал читать английский…

Сластенов ушел королем в угол.

– Так там… Загадка на загадке… Труп на трупе!

– Чтение детективов – это жвачка. Сейчас я сделаю красивую жертву с матовым исходом…

– Ладно, давай по новой.

Сластенов зло смешал фигуры.

– Но зевков больше не будет, обещаю.

– И какой интерес читать детективы, когда для умного человека преступник ясен с первой главы.

Кирилл нагнулся за пешкой.

– Все строится по одной давно известной схеме.

– По-моему, ты, братец, много на себя берешь.

Сластенов расставил свои фигуры.

– Докажи примером.

Сластенов включил верхний свет, задернул шторы.

– Или слабо?

– Все закономерно, против жанра не попрешь… Опять королевский гамбит… Ну-ну… А в детективе, конечно, настоящем, классическом, убийца должен появиться в первой же главе и единственный из всех не должен вызывать подозрения…

– Можно переходить?

– Последний раз. Думать надо, извилинами шевелить.

Кирилл ушел на кухню и вернулся с куском хлеба, густо намазанным маслом.

– Ты еще не сходил?

– Пробую варианты.

– Мать все-таки загуляла… Ты как думаешь, она про милицию предупреждала всерьез?

– Конечно, пошутила… Но ты все же насчет убийцы в первой главе неправ. Понимаешь, в том английском детективе ошеломляющее начало. Сразу четыре трупа, и все из-за какой-то загадочной реликвии сэра Чарльза. Все о ней знают, но никто ее не видел. Так вот, после цепочки убийств исчезает ларец, в котором хранится реликвия… Сэра Чарльза обнаружил совершенно случайно молодой сержант полиции – ему показалось странным, что в такое позднее время наружная дверь старинного особняка приоткрыта… Бедный сэр Чарльз лежал у дверей с перерезанным горлом…

– Оригинальный ход, но мы не менее оригинально закроемся слоном.

Кирилл дожевал хлеб и принес чай.

– А что из себя представляли остальные четыре трупа?

– Молодая жена сэра Чарльза, старый слуга с бакенбардами и личный секретарь.

– И ни один из них не покончил жизнь самоубийством?

Кирилл поставил чашку на стол.

– Конек-то лезет в западню.

– Все убиты, и что самое интересное – четырьмя разными способами: жену, совершенно голую, утопили в ванне, секретаря задушили чулком этой жены, а слугу пронзили насквозь алебардой из коллекции сэра Чарльза…

– Кажется, мать пришла?

Сластенова босиком вошла в комнату и, не выпуская сумку из рук, села на тахту.

– Представляешь, не было обнаружено ни одной улики.

Сластенов наклонился к самой доске, описал рукой дугу, откинулся.

– Значит, жертва качества?

– Сливай воду – ладья на связке!

Кирилл взял чашку со стола и пересел на тахту.

– Мам, что сказал специалист?

– Ну и намаялась я сегодня…

Сластенова достала икону из сумки, распеленала.

– Тебе не совестно выигрывать у отца?