Вероника Кунгурцева - Девушка с веслом

• Название: Девушка с веслом
• Автор: Вероника Кунгурцева
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-086172-9

Сказочный сюжет нового романа Вероники Кунгурцевой – русской Джоан Роулинг, как ее окрестил критик Лев Данилкин, – как всегда помещен в остросоциальную реальность. Действие разворачивается накануне Олимпиады в неком южном городе, куда высадился подозрительный десант: говорящая собака, лесная нимфа и фокусник-душеприказчик. Странная троица нагрянула в обычную семью и развязала цепь причудливых событий. Герои всеми силами сопротивляются наступающей на их дом стройке века, привлекая на свою сторону всё – включая потусторонние силы и… девушку с веслом.

---

Совершивший незаконное проникновение на территорию телестудии Сергей Сапфиров стоял под окнами Председателева кабинета, топал ногами и орал:

– Эй ты, Димка-невидимка, ну-ка выходи, поговорим, как мужики! Ты за что жену мою в нокаут отправил, а, гад? Что она тебе, паскуде, сделала? Ты на горшке сидел, когда Ленка БДТ снимала. Знаешь ты такой театр? Ни хера ты не знаешь… Она Лаврова снимала, и Лебедева снимала, и Ульянова тоже снимала… Хотя этот не оттуда уже, но все равно… Да, и если хочешь знать, то и Пугачеву с Леонтьевым она тоже снимала, если это тебе ближе… А ты Ленку мою… – Тут Сапфиров заметил Кулакова и стал обращаться к нему: – Володя, а он, гад, Ленку мою… А она теперь с постели не встает, помрет она, Володя, а я куда? Я за ней уж тогда, Славыч… А куда мне еще-то?!

В одном из окон Председателева кабинета мелькнула тень – и пропала; впрочем, может, Кулаков перепутал, и это окно предбанника, где восседает секретарша?.. Он не знал, что делать: может, завести Сапфирова в редакцию, благо там пусто, поговорить с ним по душам?.. Сергей никогда не буянил, да ведь он прежде и не пил так, но придется идти мимо дверей приемной… вдруг Сапфиров рванет туда – и выйдет только хуже. Надо вести его к черному ходу…

Бывший оператор, которого Кулаков придерживал за плечо, тем временем вывернулся, схватил камень и, размахнувшись, шваркнул в сторону студии. И… на удивление попал – да не в стену, а как раз в то окошко, за которым вновь мелькнула тень… Раздался звон разбитого стекла, пауза… (в которую дрозд успел клюнуть иссиня-черную бусинку лавровишни). Над стеклянными зубцами, торчавшими из рамы, точно горная гряда Ацетука, появилось разъяренное лицо Надраги. Так и есть: это ее окошко.

– Ну, погоди, Сапфиров, я сейчас милицию вызову! – орала Ритка-кардинал. – Окна бить на студии вздумал! Сейчас ты у меня ся-адешь, сейчас сядешь…

Из дверей высыпали студийцы; проехала «газель», которой управлял Аркаша Чичкун, Брагинец высунулся в открытое окошко; Кулаков, проводив машину взглядом, закричал Ритке, что Сапфиров уходит, не надо милиции… И уже бежали охранники Гога и Магога, схватили Сережу под белы рученьки и поволокли прочь. Сапфиров вырывался, продолжая орать:

– А-а-а, спрятался, вредитель! А-а-а, не хочешь выходить, гусь лапчатый! Ну, гад, погоди… Знаю я, кто ты такой… Зна-а-ю… Знаю! Зна-аю…

Вопли Сапфирова еще долго раздавались из-за высокого забора; Кулаков выбрался из толпы студиозов, обсуждавших скандал, и ушел в заросли азартно цветущей индийской азалии.

Здание телестудии окружал заросший парк, по периметру обнесенный оградой из черных металлических пик с бронзовыми наконечниками. Парк, со студией посредине, располагался в самом центре Южной Столицы, между двумя городскими артериями: Курортным проспектом и улицей Серго Орджоникидзе; вход через вахту был со стороны поперечной Театральной улицы, почти добегавшей до моря; с тыла студийная земля граничила с землями церкви евангелистов.

За стоянкой машин, среди зарослей азалии, отцветающего рододендрона с ангельскими цветами, манерной камелии и лезущей напролом, как злой сорняк, китайской пальмы, белела подружка Кулакова – гипсовая девушка с веслом, которую отправили в ссылку из соседнего санатория, чтобы не портила своим псевдоклассическим видом вкус нынешним отдыхающим, воспитанным на постмодерне и перформансе. Ссыльнокаторжная с короткими волнистыми волосами, закрывающими ушки, одетая в сплошной, гипсовый же купальник, стояла, опираясь на весло, – кто-то нацарапал на лопасти «ЗОЯ» – и была повернута грустным лицом к оживленной улице Орджоникидзе, то есть к морю. Черного моря не было видно с ее постамента, но дух моря – полного косяков рыб, холодцеватых медуз, улыбчивых дельфинов афалин, затонувших фелюк с убыхами, сероводорода на донной тьме, – доносился и сюда; от сладостной вони сине-зеленой, венерианской воды трепетали алебастровые ноздри и выше вздымалась меловая грудь. Увы, у гипсовой девушки, покрытой слоем пыли, точно загаром, не было лодки, чтобы уплыть, было только весло. Кулаков ее жалел. Он взобрался на постамент, сел, прислонившись к ноге девушки, вылепленной по мерке Праксителя, и закурил наконец. Тут же раздался звонок мобильника (обычное телефонное курлыканье – Кулакову не нравились музыкальные вызовы), на экранчике высветилось имя: Анна – бывшая жена. Кулаков не хотел нажимать на зеленый значок, но палец привычным движением оставил отпечаток на кнопке.

– Кулаков, где ты? – орала Анька. Кулаков посмотрел на весло с именем, усмехнулся и ответил, что на студии.

– Кулаков, тебе совсем на нас наплевать? – спрашивала бывшая жена и, не слушая, как Кулаков начал мямлить, что не совсем наплевать, то есть не наплевать совсем, отправила поезд заготовленных обвинений на станцию «Муж»: – Хорошо устроился, Кулаков! Свалил к мамаше – накормлен, напоен, наглажен, и никто на мозги не капает, да? Тебе, Кулаков, жизненное равновесие подавай, а я тут воюй?! Не сегодня-завтра судебные приставы нагрянут! Ты же в таком месте работаешь, Кулаков, неужто ничего не можешь сделать?!

– В каком таком месте? – привычно защищался Кулаков. – Это что, Первый канал? Или администрация президента? Или ФСБ? Решение уже принято, ничего сделать нельзя… Ань, и ты немного думай головой своей: я что, сдвину железную дорогу в сторону от твоего дома?!

– Не сдвинешь. Куда уж тебе… Но ты же можешь хоть что-то сделать, Володя?!

– Я просил ребят из «Новостей» снять еще один сюжет – наверху не пропустили. Да и толку-то от этого – сама знаешь.

– Надо, чтобы нам в центре квартиру дали, а не у черта на куличках, или чтобы нам заплатили адекватно, а не с гулькин нос, – частила жена, как будто это от него зависело. – Ну что мы купим на эти деньги, Кулаков?! Или нам из Города выметаться? Конечно, для тебя это лучший выход…

– Что ты говоришь!

– Да, да, я же вижу… Ладно, Кулаков, пускай тебе на меня наплевать, но ведь пострадают твои дети!!! О них ты подумал?..

– Сашка у меня живет, а Варька…

– Конечно, отправил Сашку вкалывать! Сам-то выучился… И мать твоя – с высшим образованием… А ребенка на чай отправили, как последнего…

– Почему как последнего? На свежем воздухе, и мускулатура у него теперь будь здоров.

– Мускулатура… машинку-то потаскай, будет мускулатура! А сколько раз резался?! То ногу порежет, то руку…

– Он сам решил. Если учиться не получилось…

– У всех почему-то получается, а у него не получилось. Что Сашка наш, глупее черножопых?

– Они платят за экзамены. Потому и сдают.

– Вот именно! Сашка на бюджет поступил, а ты деньги жилил экзаменаторам. Ну ладно, бросил он институт, – так ты бы хоть к себе взял парня, на студию. Оператором, например…

– Еще чего! Из операторов мало кто до пенсии дотягивает, мрут как мухи.

– У тебя, Кулаков, на всё есть отговорки. Тебе палец о палец не хочется ударить для нас. Конечно, разве Сашка стоит твоего покоя?! Это же к Ольге надо идти, просить, унижаться. Да и зачем он тебе на студии: не хочешь ты, чтобы парень видел, как ты там шашни крутишь с девицами… Мешать Сашка будет.

– А что ж ты его к себе в банк не возьмешь, поближе к финансам? Не хочешь, чтобы сын видел, как ты там шашни крутишь… с охранниками?!

– Кулаков! – со слезами в голосе воскликнула жена. – Это бесчестно! Его нет давно, а ты всё попрекаешь. И какое право ты имеешь?! Ты мне не муж уже. И…

– Анна Тимофеевна, оставим этот бесплодный разговор! Меня зовут, на съемки ехать надо, – соврал Кулаков и нажал на красный значок, отключаясь от Аньки; нарочито называя бывшую жену по имени-отчеству, он ясно давал понять, что они теперь чужие. Она отлично чувствовала всю подноготную такого величания и злилась.

Устраиваясь на постаменте удобнее, он поглядел на девушку с веслом: где бы ему найти такую же – белую да молчаливую?.. В последнее время от каждого разговора с Анной оставался тошнотворный осадок: они пикировались, как два дуэлянта. Несмотря на обвинения Аньки (да и какое ей дело?!), у него никого не было. Небольшой романчик с замужней редакторшей Галей Сердюковой не в счет, всё уже давно быльем поросло.

У бывшей жены о Кулакове были самые нелепые представления. Анна, не верившая ни в каких богов, функции всевышнего перенесла на мужа. Мужчина казался ей лично для нее слепленным наместником бога на земле. Кулаков должен был ее любить, ублажать, спасать, решать ее проблемы, защищать от невзгод, снабжать деньгами, при этом никогда не повышать голоса, не злиться, не устраивать бурь. Хотя, пожалуй, ни одно божество не делает этого для своих верующих. Ей нужен был светоносец, в котором не было бы ни толики тьмы. Кулаков до бога никак не дотягивал, да что там – он даже самым маленьким божкам с крылышками на сандалиях не годился и в подметки. Он старался, он очень старался быть защитником своей женщины, но в последние годы у него перестало что-либо получаться. И они развелись. Но попыток переложить на него свои проблемы бывшая жена не прекращала. Кулаков втайне надеялся, что она найдет наконец кого-то, кто хотя бы сделает вид, что он бог… Но увы… Она сошлась с каким-то олухом-охранником, который пил и однажды так надрался, что кинулся бить что-то сказавшего ему поперек Сашку. Сын примчался к отцу, олух через какое-то время исчез, но Сашка к матери уже не вернулся. (И… и все же, что ни говори, ревность – добрая вещь: ведь довольно поменять местами буквы, чтобы превратить ее в верность.) Кулаков мечтал, что однажды и Варька, его любимица, останется у него, но понимал, что это недостижимо. Он был постоянно занят, вышло бы, что заботы о девочке свалятся на его мать, которой и так достается. Да и понимать надо: Варьку Анна ни за что от себя не отпустит. Впрочем, сейчас, когда их дом снесут, есть вероятность, что дочь все же очутится у него… увы, с нагрузкой в виде бывшей жены.