Сборник - Россия в глобальной политике. Новые правила игры без правил (сборник)

• Название: Россия в глобальной политике. Новые правила игры без правил (сборник)
• Автор: Сборник
• Жанр: Публицистика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-78597-1

Похоже, прежние правила мировой политики сегодня уже не работают. После Косова и «цветных революций», после «принуждения к миру» Грузии и присоединения к России Крыма политический ландшафт изменился коренным образом.

К новым правилам никто не готов. Их, новых, вообще еще нет. Старых – уже нет. Нечего ревизовать, нечего даже нарушить. Можно лишь гадать, каким станет будущий мир. Эта книга – одна из первых попыток осмыслить глобальные политические процессы последних нескольких лет и обрисовать возможные принципы новой международной политики.

Ведущие отечественные и зарубежные эксперты размышляют об истоках сложившейся ситуации, обсуждают текущую и перспективную роль России на мировой арене, определяют приоритетные направления развития ее политики – в противостоянии с Западом и (или) в сотрудничестве с ним – пусть сейчас в возможность такого сотрудничества верится все меньше.

---

Фактором, усиливающим угрозу трансформации режима в авторитарном направлении, может стать международная изоляция России. Санкции, применяемые Западом, эффективны в сообществе политически апатичном, поскольку могли бы разбудить его и вынудить оказать давление на правящую элиту. В условиях идеологизированного общества данные санкции лишь еще больше сплачивают большинство, подтверждая уверенность в наличии кольца врагов и мирового заговора.

Системный кризис

Крымский кризис не сломал международную систему, но со всей очевидностью обнаружил ее кризис. Она была основана на праве и обязанности держав – победительниц во Второй мировой войне разрабатывать международный порядок и выступать его гарантами. Однако роль великих держав состоит в том, чтобы не только поддерживать, но и совершенствовать мир. Они несут ответственность за изменения в мировой системе, которые осуществляют. Так было с деколонизацией, а относительно недавно – и с борьбой против международного терроризма. Со временем оказалось, что в мире все равны, но некоторые все-таки равнее. Но кризис международной системы выражается даже не в этом.

Установившаяся в постбиполярном мире либеральная парадигма международных отношений предполагает в отличие от школы реализма, что внешняя политика государства вслед за внутренней высшей ценностью считает волю народа, а не правящей элиты. В этом была огромная притягательная сила США как «мирового жандарма»: под лозунгом продвижения свободы они даже нарушали международное право, свергали диктаторов и дробили страны. Именно в такой логике Запад поддержал насильственный захват власти на Украине – он был нелегален, но легитимен, если понимать под этим волю большинства. (Насколько за Майданом стояло именно большинство граждан страны – вопрос крайне спорный, однако с точки зрения западного мира коррумпированному и неэффективному режиму по определению противостоят широкие массы. То есть тут тоже доминирует идеологически окрашенный подход.) Роль России как европейского «жандарма» после Венского конгресса 1815 г. была ровно обратной – быть защитником власти монархов от народов.

Сейчас, сам того не осознавая, Запад подрывает силу либеральной идеи, которая обеспечивала ему господство в постбиполярном мире. Однополярность не может держаться за счет военной или экономической мощи, только за счет привлекательности образа мысли и действий страны-гегемона. Но в глобальной системе, в которой растет тяга народов к самостоятельности, где происходит эмансипация тех, кто раньше удовлетворялся пассивной или подчиненной ролью, Запад продолжает видеть мир неравноправным. Он в глазах американской и европейской политической элиты разделен на «цивилизованных» и «варваров», которых нужно окультурить, победителей и побежденных в холодной войне. Право трактовать волю народа и защищать ее принадлежит только «цивилизованным» победителям. Отсюда и нежелание даже допустить мысль о том, что жители Крыма могут действительно стремиться стать частью России вопреки мнению западных держав, что они должны любить Украину.

Новая система мирового баланса сил, подкрепленная международным правом, не возникает в дни войн и кризисов, она вырабатывается на объединительных конференциях и встречах. Впрочем, им всегда предшествуют войны и кризисы. Современному миру нужны Хельсинки-2 или, если хотите, завершение первых Хельсинкских переговоров. Те решения работали только в специфической обстановке холодной войны, но остались лишь фигурами речи после падения Советского Союза, уничтожившего баланс в глобальной системе и сделавшего Запад их единственным интерпретатором. Ясно одно: попытка увидеть мир в черно-белых тонах никогда не сулила ни России, ни миру ничего хорошего.

После смерти идеологии

Александр Яковенко

В июле 2014 г. в Москве прошло совещание послов, на котором выступил президент России. Он говорил о возросшей непредсказуемости развития международной ситуации, спрессованности событий во времени. Это повышает роль дипломатии, предъявляет дополнительные требования к дипслужбе, которая должна действовать не только напористо и с достоинством, но и сохраняя выдержку, чувство такта и меры. Собственно, тезис о возрастании роли дипломатии в современных условиях не оспаривают и наши партнеры, особенно когда эксперты предрекают возвращение международных отношений в XIX век и даже далее. Как показало совещание, вопрос этот – один из ключевых в современном мире и требует конкретной трактовки, уяснения того, какие задачи из этого следуют.

К примеру, никто не ждет «больших войн», т. е. вооруженных столкновений между ведущими государствами мира. Скорее наоборот, все убеждены в том, что государства между собой уже навоевались, а подавляющее большинство конфликтов носят внутренний характер, будучи продуктом дисфункции национального развития. Они случаются, казалось бы, на периферии Европы и остального мира. Но если говорить конкретно в привязке к реалиям сегодняшнего дня, то получается непростая картина комплексной трансформации мира, включая и международные отношения. Понять суть происходящего – важнейшая задача дипломатии, призванной содействовать созданию благоприятных внешних условий для развития страны.

Новая реальность

Практически все ведущие политики и эксперты-политологи признают, что на планете сложилась новая реальность. К чести российской дипломатии надо сказать, что мы первые обратили внимание на это преображение мира и сформулировали вытекающие из него требования к внешней политике страны. Это было сделано в концепциях внешней политики России 2000, 2008 и 2013 годов. Нашим международным партнерам, ослепленным «однополярным моментом», понадобились глобальный кризис и печальные итоги президентства Джорджа Буша-младшего, чтобы перейти на те же позиции.

В самом общем плане речь идет о возвращении к ценностям классической дипломатии. Кстати, в свое время это признали нынешнее коалиционное правительство Дэвида Кэмерона и бывшая госсекретарь США Хиллари Клинтон. Другое дело, что этот реализм, или его проблески, стали жертвой нынешнего обострения отношений между Западом и Россией, потребовавшего – вопреки здравому смыслу и новой международной реальности – идейного обоснования необходимости возврата в прежнее состояние холодной войны, интеллектуально и психологически привычное для большей части политических элит. Если оставить за скобками этот последний разворот в европейских делах, то потребность в классических инструментах дипломатии представляется вполне естественной.

Биполярность времен холодной войны с ее блоковой дисциплиной, минимумом дипломатии, которая реально вершилась между Москвой и Вашингтоном в жестко установленных пределах, упрощенными идеологизированными категориями и псевдостабильностью, явилась своего рода аберрацией, искривлением временного пространства на общем фоне всемирно-исторического развития. Главное, что она свела все богатство международной палитры к конфронтации двух военно-политических союзов.

С окончанием холодной войны ситуация в корне изменилась, хотя понимание этого и содержания самих перемен пришло далеко не сразу. С одной стороны, как показывает нынешний глобальный кризис, на первый план выходят вопросы внутреннего развития государств. Именно внутренняя устойчивость, прежде всего социально-экономическая, является ключевым внешнеполитическим ресурсом. Это признали даже американские военные, в частности тогдашний председатель Объединенного комитета начальников штабов адмирал Майкл Маллен, когда продолжение войны в Ираке пришло в явное противоречие с интересами развития самой Америки. Отсюда и общий настрой американцев, большая часть которых, согласно опросам, считает, что страна должна сосредоточиться на собственных делах.

Соответственно в фокусе глобальной конкуренции оказались вопросы сравнительной эффективности моделей развития и систем ценностей, т. е. идея, что «все кошки серы», если выключить свет идеологий. Конечный критерий – эффективность, будь то протестантская этика, конфуцианство, просто теория развития.

По сути, речь идет о «смерти идеологии», как она господствовала в международных отношениях, да и во внутреннем развитии государств в послевоенный период. Надо будет заметить, что идеологическая конфронтация времен холодной войны не выходила за рамки европейской цивилизации: по обе стороны разделительной линии использовались различные продукты европейской политической мысли. Вследствие этого биполярность объективно представляла собой способ обеспечения доминирования европейской цивилизации в мировом развитии и международных делах.

С другой стороны, мир раскрепостился, и свободу исторического творчества обрело огромное число государств. Он стал более свободным в полном смысле этого слова. Эту свободу обеспечивает не только деидеологизация международных отношений. Гарантом становится множественность центров экономического роста и политического влияния, представляющих, особенно если взять нарождающиеся региональные державы, все культурно-цивилизационное многообразие мира. Многополярность выходит за узкие рамки геополитического треугольника Россия – США – Китай. Но даже эта треугольная конструкция в условиях отказа России от прежней идеологии и участия Китая, сознающего себя как самостоятельная цивилизация, исключает формирование внутри нее жестких постоянных альянсов прошлого, для которых сейчас просто нет никаких оснований.