Татьяна Устинова - Я – судья. Кредит доверчивости

• Название: Я – судья. Кредит доверчивости
• Автор: Татьяна Устинова
• Жанр: Детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-69209-5

Тема, затронутая в новом романе самой знаковой писательницы современности Татьяны Устиновой и самого известного адвоката Павла Астахова знакома многим не понаслышке. Наверное, потому, что история, рассказанная в нем, очень серьезная и болезненная для большинства из нас, так или иначе бравших кредиты! Кто-то выбрался из «кредитной ловушки» без потерь, кто-то, напротив, потерял многое – время, деньги, здоровье!.. Судье Лене Кузнецовой предстоит решить судьбу Виктора Малышева и его детей, которые вот-вот могут потерять квартиру, купленную когда-то по ипотеке. Одновременно ее сестра попадает в лапы кредитных мошенников. Лена – судья и должна быть беспристрастна, но ей так хочется помочь Малышеву, со всего маху угодившему разом во все жизненные трагедии и неприятности! Она найдет решение труднейшей головоломки, когда уже почти не останется надежды на примирение и благополучный исход дела…

---

Виктор выдал матери деньги и потом высылал несколько раз на Сахалин крупные суммы, потому что она звонила и говорила, что «жизнь здесь очень и очень дорогая, Петр болеет, и я тоже»…

С глаз долой, из сердца вон… Иногда Виктору казалось, что он откупается от того, что испортил матери лучшие годы ее жизни.

Виктор навсегда запомнил первый день рождения дочки.

Они с Ликой задули свечу на огромном торте с надписью «С днем рождения!», хором спели «Пусть бегут неуклюже» и долго водили вокруг Екатерины Викторовны хоровод в масках лисы и зайца, пока не заметили, что дочка спит, утомившись от родительских поздравлений.

Виктор уложил Екатерину Викторовну в кроватку и вернулся к праздничному столу.

– Ну, теперь, как водится, за родителей, – провозгласил он тост, разливая вино по бокалам.

Лика покрутила бокал в тонких пальцах и вернула его на стол.

– Вить, у меня новость…

– Ты устроилась на работу? – всерьез испугался Виктор. – Послушай, но хорошую няню днем с огнем не сыскать!

– Да нет, Вить, какая работа…

Лика улыбнулась и налила себе сок.

– Понимаешь, я думала, что, пока кормлю грудью, не забеременею…

– Лика… ты… – Виктор почувствовал, что вино ударило в голову особенно быстро, и перед глазами все поплыло, как тогда в роддоме.

– Да, Вить. Даже не знаю, что делать…

– Что делать! – подскочил он и захохотал, подхватив Лику на руки. – Ты еще спроси, кто виноват! Наконец-то у нас будет мальчик! Или еще одна дочка!

– Но, Вить…

– Что? Ты не рада?! – Он заглянул Лике в глаза, которые почему-то не излучали безусловного, абсолютного счастья…

– Двое детей, Вить… В съемной квартире! Ненавижу эти чужие стены. Все время думаю – кто тут до нас жил, что делал… Мы даже отремонтировать ее не можем!

Виктор осторожно посадил Лику на диван.

– Я знаю, что предпринять.

– Что, Вить? Ты много зарабатываешь, но квартира стоит миллионы! Копить нужно несколько лет. А наш… Дмитрий Викторович родится через семь месяцев!

– И он въедет в свою квартиру!

– Вить… – В глазах Лики мелькнула тревога. – Я не хочу, чтобы ты уходил в криминал.

– Какой криминал! – Виктор искренне рассмеялся. – Помнишь, я в больнице лежал после аварии?

– И что? – не поняла Лика.

– А то, что байк, на котором я разбился, был куплен на кредитные деньги! Мать потом рассказала, ведь мне память начисто отшибло. Байк, конечно, был не новый, я его с рук купил, но хватило же сил рассчитаться с процентами. Я халтуру брал, мотоциклы чинил, переводами подрабатывал… И если мне тогда выдали кредит по какой-то липовой справке с работы, то теперь, когда я получаю такие деньги…

– Ипотека? – потрясенно спросила Лика.

– А что? – Виктор встал и возбужденно прошелся по комнате. – Почему нет? Я могу платить каждый месяц довольно крупные суммы не в ущерб нашему благосостоянию. Я крепко стою на ногах, Лика! Очень крепко! – Для убедительности он подпрыгнул и, приземлившись, громко ударил ногами в пол.

Лика вдруг заплакала – крупные, прозрачные слезы покатились по ее щекам.

– Неужели у нас будет своя квартира? И мы сможем сделать ремонт… Я уже весь дизайн давно придумала, Вить.

– Ну, прости… – Виктор обнял Лику, поцеловал ее слезы, руки, колени. – Прости, что не подумал об этом раньше! Прости…

Поздно вечером, когда позвонила мать и в очередной раз сообщила, что «здесь все дорого, а они с Петром болеют», Виктор сказал:

– Извини, мама. У меня больше нет лишних денег. Если хочешь, продай нашу комнату в коммуналке, я на нее не претендую. И еще… Пусть твой Петр попытается устроиться на работу.

* * *

Почти бегом поднявшись на этаж, я нос к носу столкнулась с Анатолием Эммануиловичем Плевакиным.

Я испытывала большое неудобство из-за маленькой лжи, которую попросила Диму передать Плевакину, – насчет квалификационной комиссии, куда меня якобы вызвали…

Но Анатолий Эммануилович, не заметив моего смущения, взял меня за руку и повел по коридору.

– Послушайте, Леночка, – начал он озабоченно, даже не поздоровавшись, что было на него не похоже, – помните, у нас на рассмотрении находится гражданское дело по иску банка «Астра-Финанс» к Малышеву о взыскании задолжности по кредитному договору, обращении взыскания на заложенную квартиру?

– Конечно, – кивнула я, – оно у меня…

– Так вот, Малышев этот подал встречный иск банку о неправомочном повышении процентов по кредиту. И раз дело о взыскании долга с Малышева у вас, то и встречный иск тоже рассмотрите вы… – Плевакин наконец улыбнулся своей чудесной улыбкой, от которой на душе всегда становилось светлее, и ободряюще похлопал меня по руке. – Документы я уже Диме передал, так что вперед, покой нам только снится… Кстати, что-то вы припозднились сегодня, не заболели? – Он озабоченно, снизу вверх, заглянул мне в лицо, а я почувствовала облегчение оттого, что помощник не передал Плевакину мою ложь. Молодец Дима, он очень тонко понял, что передавать начальнику неуклюжее оправдание моему опозданию вовсе не обязательно.

– Нет, нет, Анатолий Эммануилович, со здоровьем у меня все в порядке. – Я хотела было рассказать о пробках и своей дурацкой рассеянности (представляете, с ручника не сняла машину, на первой скорости полпути ползла!). – Пробки, – даже начала я, но неожиданно сказала правду: – С сестрой у меня проблемы, она попросила срочно встретиться…

– Ну-ну, – снова легонько похлопал меня сухонькой ручкой Плевакин, – родственники – это святое. Вы уж Малышевым этим побыстрее займитесь, Лена. Скоро суд, надо разобраться во всех деталях и первоначального и встречного иска.

– Хорошо, спасибо, Анатолий Эммануилович.

Мы остановились у двери моего кабинета.

– За что? – засмеялся Плевакин. – За дополнительную работу, подкинутую с утра? Нет, Леночка, вы определенно сегодня в пробках перестояли. Начальству за такое спасибо не говорят.

– Вам – говорят. – Улыбнувшись ему на прощание, я вошла в кабинет.

Только бы Анатолий Эммануилович не принял мои слова за грубую лесть. Впрочем, мой умный, проницательный начальник никогда не заподозрит во мне нечто низменное и примитивное. Скорее он подумает, что я и правда обрадовалась новой работе.

А поблагодарила я его за то, что не пришлось врать, за понимание, за улыбку и за добрые слова: «родственники – это святое». Он произнес их так, будто мои родственники и для него – святое. Много ли найдется начальников, которые так скажут? Думаю, только Плевакин, в единственном экземпляре.

От прямого солнца, падавшего в окно, кабинет раскалился не хуже салона в моей машине. Несмотря на открытую настежь фрамугу, движения воздуха не было никакого. Наверное, поэтому Дима, который никогда не изменял строгим костюмам, все-таки снял легкий льняной пиджак, оставшись в светлой сорочке с короткими рукавами.

– Здравствуйте, Дима, – поздоровалась я и, поставив портфель на стол, привычными движениями стала выгружать из него папки.

– Здравствуйте, – кивнул Дима.

Видимо, жара выбила моего неутомимого помощника из колеи, потому что реакции его были непривычно замедленными, а на лбу выступили капельки пота, которые он промокнул идеально чистым платком.

– Ну и парилка, – выдохнул он, снова промокнув лоб, хотя не в его привычке было на что-то жаловаться.

– Так и живем, – вздохнула я, – зимой обогревателей не допросишься, летом – кондиционеров.

– Проси, не проси… – Дима махнул рукой, давая понять, что районный суд не то место, где можно «допроситься» кондиционера.

Я села за стол и подумала – жаль, веера вышли из моды. Если бы можно было обмахиваться красивым веером и не выглядеть при этом нелепо и вычурно, я бы не зависела от того, когда в районном суде соизволят установить хотя бы вентиляторы.

– Дима, Плевакин сказал, что…

– Да-да, вот, возьмите, – он, словно устыдившись своей заторможенности, вызванной невыносимой жарой, поспешно взял со стола папку с делом Малышева и передал мне.

Я открыла ее и вдруг поняла, чем меня так задевает название банка «Астра-Финанс»… Неожиданно возникшая идея взять в ипотеку квартиру ассоциировалась у меня именно с этим крупным, надежным банком. О его лояльности к клиентам и низких процентных ставках кричали на каждом углу рекламные щиты, растяжки и ролики на федеральных каналах.

Как бы то ни было, «Астра-Финанс» стал для меня синонимом надежности, честности и трепетного отношения к своим клиентам. В общем, если бы я решилась на ипотеку, то оформила бы ее, не раздумывая, только в этом банке, и нигде больше.

– Вот почему люди, когда берут кредит, не думают, чем отдавать? – проворчала я, просматривая исковое заявление «Астра-Финанса» и встречный иск Малышева. – Нахапают бешеных денег, а потом выясняется, что ежемесячные взносы выше зарплаты в пять раз…

– Потому что взять в долг у банка – это все равно что взять у неодушевленного предмета, Елена Владимировна.