Валерий Лейбин - Синдром Титаника

• Название: Синдром Титаника
• Автор: Валерий Лейбин
• Жанр: Психотерапия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-89353-392-7

В книге содержатся наблюдения, переживания и размышления психоаналитика, находящегося в городской больнице, куда он был доставлен по «скорой помощи». Речь идет не о психоаналитических историях, чему были посвящены такие публикации автора, как «Превратности любви» (2011) и «Возмездие фаллоса» (2012), а об истории болезни пациента, его самоанализе и усилиях, направленных на преодоление недуга.

---

Он выбрал кровать в одном ряду с кроватью Виталия, рядом с окном. Положил взятые с собой вещи в прикроватную тумбочку, начал осваиваться в палате. В целом вид палаты был более чем приличный. Чисто, запах немного затхлый, поскольку два больших окна были закрыты, но вполне сносный. Большая светлая комната, где вдоль стен в два ряда стоят по три кровати. При входе нечто вроде тамбура. По одну сторону его расположен туалет с раковиной, по другую – душ и раковина. В тамбуре стоит холодильник, куда обитатели палаты могут складывать продукты, которые приносят им навещающие родственники или знакомые.

Перекинулись с Виталием парой слов. Оказывается, он находится в больнице уже две недели. На правах старожила он сообщил, что в выходные дни их особо беспокоить не будут и все необходимые процедуры, включая анализы, придется проходить и сдавать, начиная с понедельника. Причем его краткое сообщение сопровождалось такими нецензурными словами, которые не всегда услышишь при первом знакомстве.

Левин спросил Виталия, не будет ли он возражать, если немного открыть створки обоих окон, чтобы проветрить палату. Он был не против, тем более, что лежал на кровати в одежде. И действительно, после того, как створки окон были приоткрыты, в палате стало легче дышать.

Через некоторое время проснулся Николай. Виталий сообщил ему, что в их полку прибыло. Тот что-то буркнул, но не проявил никакой заинтересованности. Немного полежав, с трудом сел на кровать. Потом, пошарив ногами и найдя на полу тапочки, обулся, встал с кровати, подошел к ближайшему от него окну и закрыл его створку. Молча вернулся обратно и снова сел на кровать.

Наблюдая за Николаем, и, видимо, желая ввести Левина в курс происходящего, Виталий прокомментировал:

– Бережет себя, хрен моржовый. Коновалы, мать их за ногу, довели мужика до такого состояния, что он, блин, потерял голос. Ну, ничего, Колян, мы еще погуляем. Не бзди, выйдешь из больницы, дернем, мать твою, по стопарику и споем. Будем орать, блин, на всю Ивановскую, чтоб чертям, мать твою, было тошно.

Представив себе, по всей вероятности, такую картину, Виталий чуть рассмеялся и, обращаясь к Левину, пояснил:

– Вот, блин, житуха! Чуть не угробили человека, едрёна вошь!

И, пересыпая крепкими выражениями свою речь, он поведал, что случилось с Николаем. Оказывается, тот лежит в больнице уже полмесяца. Привезли с повышенным давлением. Но, поскольку не было свободных мест в палатах, то его положили в коридор. Пролежав там пять дней, Николай простудился. Скорее всего, уборщицы и нянечки добросовестно выполняют свою работу и, наводя чистоту в больнице, проветривают коридоры, чтобы выветрить запах хлорки. Как бы там ни было, но простуда так захватила Николая, что он осип.

Когда освободилось место в одной из палат, его перевели туда. Стали лечить и от последствий простуды. Давление стабилизировалось, но хрипы остались, и было трудно разобрать слова, когда он пытался говорить. – Вот такие дела, мать твою ити! – завершил свое пояснение Виталий. – Ничего, прорвемся. Держи, Колян, хвост пистолетом, и все будет, блин, тип-топ!

Николай молча слушал Виталия, потом, поправив рукой свалявшиеся на голове волосы, прохрипел:

– Сейчас стало полегче. Тихо, но могу говорить. А несколько дней тому назад вообще потерял голос.

После этого он привстал с кровати, открыл прикроватную тумбочку, достал пачку сигарет и зажигалку.

Виталий, следивший за его движениями, обрадованно кивнул головой:

– Правильно. Пойдем отравимся. А там глядишь и шамовку принесут.

Виталий и Николай направились, не спеша, к двери. По дороге Николай заскочил в туалет, а затем следом за Николаем вышел в коридор.

Левин остался один. Огляделся. Заметил, что край кровати Виталия приподнят. Так удобнее для ног. Присмотрелся к своей кровати, нашел соответствующий механизм и приподнял край кровати. Лег на нее, протянул ноги. Можно сделать чуть повыше. Встал, поднял край кровати на нужную высоту, снова лег.

Вот такое положение подойдет, тем более что в последние два месяца дома, ложась спать, он клал под ноги большую подушку. Приподнятое положение ног во время сна снимало опухлость одной ноги. Ту опухлость, которая в последнее время стала появляться к концу дня и которая вызывала беспокойство у его жены.

Осуществив соответствующие манипуляции с кроватью, он решил выйти из палаты, чтобы пройтись по коридору и, как говорится, сориентироваться на местности. Заодно заглянул в душевую и туалет, отметив про себя, что везде чисто, есть мыло, туалетная бумага.

Выйдя из палаты, увидел женщину, которая шла по коридору, держа в руке кружку с ложкой. Немного подождав, Левин пошел за ней следом и увидел столовую, где обедали пациенты. Оказалось, что сейчас время обеда.

До этого момента он был как бы вне времени. Все, что произошло с ним дома, по дороге в больницу и в самой больнице, не зафиксировалось никак во временном отношении. И только увидев пациентов за обеденной трапезой, он ощутил чувство времени. Захотелось «заморить червячка».

Левин зашел в столовую, спросил раздатчицу о том, может ли он ли перекусить. Она пояснила, что количество порций рассчитано заранее. Она может предложить ему только первое, а вот второго порционного блюда для вновь прибывших нет, чайник с компотом на отдельном столе. Выдала кружку, ложку и сказала, что после еды все это необходимо забирать с собой в палату.

Он про себя подумал, что все возвращается на круги своя. Когда-то много лет тому назад ему довелось служить в армии. В то время там был такой порядок, что каждому солдату выдавали «персональную» ложку, которую, идя в столовую на завтрак, обед или ужин, он носил с собой за голенищем сапог. Вот и здесь, в московской городской больнице на какое-то время он обзавелся своей «персональной» ложкой. Теперь ему стало понятно, почему первая встретившаяся на пути женщина несла в руке кружку и ложку. Кружка нужна каждому пациенту, поскольку, помимо использования ее в столовой в палате, приходится запивать водой назначенные лечащим врачом таблетки. Тарелки после еды пациент относит на отведенный для этого в коридоре рядом со столовой отдельный стол. По завершении трапезы эти тарелки моют. На этом же столе, как оказалось, всегда находятся чайники с горячей водой. В любую минуту пациент может воспользоваться кипяченой водой. Что касается ложки и кружки, то их пациент должен содержать в чистоте сам. Вот такое разделение труда.

Вернувшись в палату, Левин вымыл кружку и ложку. Только разместил их в прикроватной тумбочке, как в палату возвратились Виталий и Николай. Последний тут же лег поверх одеяла. Не знаю, почему, быть может, для установления контакта, Левин спросил, одновременно обращаясь к обоим и в то же время ни к одному из них лично:

– Пообедали?

Николай ничего не ответил, а Виталий тут же изрек:

– Покурили, теперь можно, блин, и пожрать.

Поскольку ни тот, ни другой явно не собирались идти в столовую, то Левин осторожно заметил:

– А до какого часа в больнице обед?

– Хрен его знает, – незамедлительно откликнулся Виталий, в то время как Николай продолжал хранить молчание. – Мы с Коляном не ходим за жрачкой. Нам, ёшкин кот, приносят ее в палату. Мы ведь лежачие, блин. Правда, Колян?

Виталий засмеялся и, не дождавшись ответа от Николая, добавил:

– Принесут жратву, никуда не денутся, мать твою. А уж мы, блин, слопаем ее за милую душу, едрить твою через колено.

Это потом Левин понял, что, будучи первоначально лежачими, Виталий и Николай захотели сохранить за собой подобную привилегию. Несмотря на то, что они были в состоянии бродить по палате и даже выходить из здания больницы, чтобы покурить, и тот, и другой предпочел, что называется «обслуживание на дому».

Левину было интересно наблюдать за обоими мужчинами, которые каждый по-своему вели себя, находясь в положении больного. Виталий с охотой общался и делился своими размышлениями, сопровождая их привычными для него выражениями. Николай предпочитал больше молчать, хотя, как позднее оказалось, не прочь был и поговорить, если было подходящее настроение. Но их объединяло одно. Оба извлекали посильную выгоду от болезни.

В свое время основатель психоанализа Зигмунд Фрейд не только показал, как и почему некоторые люди убегают в болезнь. Подчеркнув, что болеть выгодно, он выделил первичную и вторичную выгоду от болезни.

Первичная выгода состоит в том, что, не имея возможности или воли для решения какого-то конфликта, возникшей проблемы, человек идет по линии наименьшего сопротивления и спасается бегством в болезнь. Поскольку отношение со стороны других людей к больному, как правило, совершенно иное, чем к здоровому, то тем самым убежавший в болезнь человек оказывается в выгодном для себя положении. Его жалеют, опекают. К нему не предъявляют тех подчас жестких требований, какие досаждали ему, когда был он в полном здравии.