Лидия Азарина - Чужие дочери

• Название: Чужие дочери
• Автор: Лидия Азарина
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-985-6937-90-6

Почему мы так редко думаем о том, как отзовутся наши слова и поступки в будущем? Почему так редко подводим итоги? Кто вправе судить, была ли принесена жертва или сделана ошибка? Что можно исправить за один месяц, оставшийся до смерти? Что, уходя, оставляем после себя? Трудно ищет для себя ответы на эти вопросы героиня повести – успешный адвокат Жемчужникова.

Автор книги, Лидия Азарина (Алла Борисовна Ивашко), юрист по профессии и призванию, помогая людям в решении их проблем, накопила за годы работы богатый опыт человеческого и профессионального участия в чужой судьбе. Осмысливая и анализируя этот опыт, она в своих произведениях старается донести его до читателей.

---

– Действительно, Николай Елизарович, Вы так аппетитно все это делаете – и не хочешь, а согрешишь. Давайте 20 граммов. Забудем про ГАИ, – Жемчужникова подвинула свою стопку.

– Ну, до греха нам пока далеко, но в обозримом будущем будем готовы… – многозначительно поглядывая на Елистратову, вклинился в разговор Нечитайло.

Глоток спиртного обжег, потом горячим шариком скатился вниз, в желудок. Стало тепло. Жемчужникова расслабилась, настороженность в отношении москвичей пропала. После пищевых ограничений последних недель она не удержалась: балык был хорош, нежный, с легким дымком, а после осетрины она с удовольствием съела маринованный перец и кусочек розовой ветчины.

Гости нахваливали уху. Людмиле Борисовне же заказанный раковый суп показался приторным, стало подташнивать. Она отодвинула тарелку.

После супа Барсуков встал, расслабленно-довольное выражение лица исчезло, глаза опять стали жесткими, холодными. Жемчужникова снова напряглась. Он поднял стопку за успех Жемчужниковой в закончившемся процессе и дальнейшие успехи в будущем, пригубил не смакуя и с торжественной интонацией перешел к делу:

– Людмила Борисовна! Как Вы, наверное, знаете, наша компания «Юстинус» – крупнейшая в столице и продолжает развиваться дальше. Нашими учредителями принято решение об открытии в Юго-Западном округе еще одного адвокатского бюро. Первоначальный штат – 10 адвокатов и 10 помощников – набирается самим руководителем из рекомендованного списка. Основное направление – корпоративное право. Перечень потенциальных клиентов, готовых работать, уже есть. Отмечу: очень и очень серьезных клиентов… Я уполномочен сделать Вам официальное предложение возглавить это бюро. Гарантированный размер оплаты Вы можете установить себе сами. Трехкомнатная служебная квартира ждет Вас. Отделка и меблировка по Вашим указаниям за счет компании. Служебный автомобиль с водителем по выбору, но надеемся, что не «ламборджини», – улыбкой дал понять, что пошутил. – Контракт на 5 лет с преимущественным правом продления. Хочу отметить, что таких условий за время существования компании не предлагали никому. Когда Вы сможете приступить к работе?

Жемчужникова изумленно уставилась на Барсукова и приоткрыла рот. Повисла пауза. Барсуков ждал. Она попыталась что-то сказать, горло свело, какие-то отрывистые звуки получались, но связной речью это нельзя было назвать.

– Я вижу, предложение поразило Людмилу Борисовну! Почему? Разве это необычно, что энергичному способному адвокату предлагают место в столице? Что Вас здесь держит? Вы одна, даже мы наслышаны о Вашем знаменитом доме. Конечно, дом – это хорошо, но Вы не приложение к нему, не принадлежность, так сказать, к главной вещи, – опять попытался пошутить Нечитайло.

– Людмила Борисовна! Что Вас так удивляет или смущает? Почему такая реакция? Мы работаем в Вашем городе, неоднократно наблюдали за Вами в процессах, наводили справки, это естественно для потенциального нанимателя. Какие у Вас здесь перспективы? Увеличить популярность и соответственно ставки? Популярность и так велика, ставки не увеличишь до бесконечности. Вы понимаете, что возможностей для результативной работы в Москве несоизмеримо больше? Новый коллектив, новые знакомства, глядишь, появятся перспективы в личной жизни. Да что там – глядишь, у такой красивой женщины их будет множество. Что скажете? Ну успокойтесь, выпейте водички, – Барсуков налил в бокал минеральной воды и подал Людмиле Борисовне. Она механически протянула руку, взяла бокал, но не удержала: тонкий хрусталь ударился о край супницы, брызнул яркими искрами, осколки утонули в остатках ухи. Все недоумевающе посмотрели на Жемчужникову: ее реакция была странной. Заглянули официанты. Один поставил принесенный поднос, ловко убрал супницу, другой тут же заменил скатерть и приборы.

– Простите мою неловкость, коллеги. Это очень неожиданно, спасибо за предложение, но я, к сожалению, уже опаздываю, Вы обедайте, я обязательно свяжусь с Вами буквально сегодня-завтра, и мы все обсудим, – Жемчужникова неожиданно поднялась, зацепив скатерть и сдвинув приборы, как-то неловко вылезла из-за стола и, не оборачиваясь, почти побежала к двери, затем повернулась к официанту: «Пусть Николай Антонович запишет все на мой счет, это мои гости», – и вышла так стремительно, что никто не успел ничего сказать.

– Что это за номер?! Какая муха ее укусила? Не девочка, кажется. Что за реакция? Ну и как это понимать? – Барсукова, все это знали, трудно было чем-то удивить, но сейчас он выглядел просто ошеломленным.

– Все-таки провинция – это как клеймо – на всю жизнь, – назидательно заметил Нечитайло, принимаясь за рыбу по-монастырски. – Чего Вы ожидали? Другая скорость восприятия, другой темп мышления. Это здесь незаметно. Вот посмотрите, как это будет бросаться в глаза в Москве. Ей полдня надо, чтобы в себя прийти и осмыслить предложение. Нет, это не лучший вариант, я уже говорил и повторю. И вот подтверждение…

– Ну да, лучший вариант – назначить тебя. Это ты всем уже месяц внушаешь. Ты вспомни свою скорость мышления при реорганизации «Костраса», ты бы и сейчас обдумывал и просчитывал варианты, вплоть до банкротства. Да если бы тогда случайно в разговоре с Васнецовым Жемчужникова не предложила свою схему, мы все сидели бы в дерьме по макушку. За пять минут разобралась, провинциалка, а мы, столичные, два месяца искали варианты! – раздраженно напомнил Барсуков.

– Коллеги! Зачем ссориться? Жемчужникова – блестящий юрист, это понятно. Она сдержанная, вести себя умеет. Но… у дам бывают такие моменты, совсем не имеющие отношения к делу, что не остается никакого выхода, кроме как сбежать, – заметила Елистратова.

– Это какие же? – хором спросили Барсуков и Нечитайло.

– Интимные, дамские, Вам говорить нельзя, а я знаю… – добавила она таинственно.

– Глупости говорите, Тамара Анатольевна. Колготки у нее, что ли, порвались или, простите, застежка в лифчике? Детский сад какой-то… – разозлился Барсуков.

– Ничего говорить больше не буду вообще, хоть и знаю, вернее, предполагаю, – обиделась Елистратова.

– Ну и что теперь делать? Билеты на вечерний поезд. Ждать – не ждать, звонить – не звонить? Ладно, еще не вечер, давайте есть, остывает, – раздраженно заметил Барсуков.

Жемчужникова, выйдя из вип-зала, бросилась в туалет. Ее долго, мучительно рвало. Запах рыбы снова и снова вызывал спазмы. Измученный, уже пустой желудок болезненно сокращался, и было непонятно, как остановить это. «Господи, хоть бы воды…» – Жемчужникова открыла кран. Вода пахла хлоркой и ржавчиной, пить ее было невозможно, один запах опять вызывал рвоту. Она отошла к окну, открыла створку и жадно вдохнула. Стало легче. Кружилась голова. Воротник от испарины стал мокрым, влажные волосы надо лбом повисли сосульками и неприятно касались щек. «Даже стула нет… Вот тебе и сервис», – подумала Жемчужникова и присела на подоконник. В дверь заглянула уборщица.

– Пожалуйста, мне нехорошо, принесите минеральной воды, – попросила Жемчужникова. Женщина осуждающе поджала губы, но вышла, принесла бутылку минеральной, брезгливо покосилась на загаженную раковину:

– Неужели до унитаза не могла дойти? Напьются и блюют куда ни попадя, а мне теперь убирать…

– Я не пьяная, у меня что-то с желудком, наверное, – пробормотала Жемчужникова.

– Раз с желудком, надо сидеть дома и пить чай с сухарями, а не по ресторанам осетрину трескать, – поставила точку женщина.

После минеральной воды стало легче.

– Я понимаю, что Вам неприятно, но я убрать это не могу, опять будет тошнить. Вот, возьмите, – Жемчужникова сунула ей в карман халата тысячную купюру. – Я тут на подоконнике посижу, голова кружится.

Уборщица вышла, вернулась, поставила пуфик:

– Садись, а то еще с подоконника свалишься, мало неприятностей…

Жемчужникова села, оперлась спиной о холодный кафель.

– А может, ты беременная?

– Нет, – покачала головой Жемчужникова.

– Все может быть. Ты еще не старая, думаешь, что климакс, а там климактереночек. Вот у меня сватья: все климакс, климакс, а потом в 50 родила, теперь дочка на 8 лет младше внучки. И так бывает. Сиди-сиди, я тут тряпкой пройдусь и пойду коридор мыть. Может, тебе позвать кого? Или такси пусть Антонович вызовет. Я тебя вспомнила, ты наша адвокатша, правильно?

– Правильно. Спасибо, звать никого не нужно, мне уже лучше. Я тоже пойду. У меня на стоянке машина.

– Ну, смотри сама…

Жемчужникова вышла из ресторана, медленно пересекла площадь, поморщилась: громкий стук набоек по булыжнику болезненно отдавался в висках, кружилась голов. «Вольво» на автостоянке приветливо мигнул фарами, она с облегчением упала на сиденье. Тошнота прошла. Машина тронулась с места, но, словно чувствуя состояние хозяйки, пошла рывками. «Опять сцепление или фильтр», – с досадой отметила Людмила Борисовна и притормозила: уже привычная тупая боль в левом подреберье вдруг резко усилилась, большой столовый нож вместо обычного перочинного стал мучительно поворачиваться слева. Пришлось вынуть из сумки флакон с обезболивающим. Через 10 минут боль стихла, привычно сменилась усталостью и апатией. Жемчужникова через силу завела машину, выехала на главную и направилась домой. «Господи, скорее бы лечь… Совсем нет сил… Хорошо бы заехать за результатом анализов, нет, лучше завтра, – пронеслось в голове. – А завтра в 8 – Покатышев, в 9 – в изолятор, в 11 – в суд, в 14 – опять в изолятор, кассационная Васькова не готова, завтра последний день, изменения в нормативной базе по налогам так и не проанализировала… Ничего не успеваю. Что успеешь, если полдня лежать? Так, надо взять себя в руки. Это обычная осенняя депрессия плюс начало климакса. Пройдет. Вот и рассматривай в таком состоянии предложение москвичей. Эх, если бы оно – да год назад! Как я не вовремя расклеилась! Ничего, сейчас возьму себя в руки», – мысли перегоняли друг друга, сбивались с предмета на предмет. Жемчужникова снова притормозила, вынула косметичку, подкрасила побледневшие губы, внимательно посмотрела в зеркало: вроде кожа на лице пожелтела и локоны потускнели. Подумала: «Нет, показалось».