Коллектив авторов - Психология и психопатология кожи. Тексты

• Название: Психология и психопатология кожи. Тексты
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Психотерапия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-89353-314-9, 978-5-98904-038-4

В данное издание включены наиболее значительные публикации по проблемам психологии и психопатологии кожи за период практически столетнего развития психоанализа. Поднимаются вопросы психофизиологии кожи, функции кожи в нормальном и патологическом развитии, проблемы концептуализации пространства и поверхности в становлении личности ребенка. В ряде работ подробно излагается стратегия терапии лиц с кожными и пограничными расстройствами.

---

9. Rado, S. Fear of castration in women // P. Q. – 1933. – Vol. II. – P. 425–475.

10. Saul, L. I. Incidental observations in pruritus ani // P. Q. – 1938. – Vol. VII. – P. 336–337.

11. Saul, L. I., Bernstein, C. The emotional settings of some attacks of urticaria // Psychosom. Medicine. – 1941. – Vol. III. – P. 349–369.

12. Schilder, P. Remarks on the psychophysiology of the skin // Psychoanalytic Review. – 1936. – Vol. 23. – P. 274–285.

13. Stokes, J. H. The effect on the skin of emotional and nervous states, masochism and other sex complexes in the background of neurogenous dermatitis // Arch. Derm. Syph. – 1930. – Vol. 22. – P. 803–810.

14. Stokes, J. H. The personality factor in psycho-neurogeneous reactions of the skin // Arch. Derm. Syph. – 1940. – Vol. XLII.

Милтон Миллер Психодинамические механизмы в случае нейродермита[59] (1948)[60]

На материале анализа взрослого пациента, страдающего нейродермитом, автор исследует динамику регрессии к кожному эротизму. История жизни пациента обнаруживает интенсивное вытеснение агрессивных импульсов в отношении соперников мужского пола, а также бессознательное стремление к идентификации с женщинами. Приступы кожной болезни рассматриваются в качестве реакции на фрустрацию конкурентных установок. Особое внимание уделяется проблеме расчесывания – в ходе анализа выясняется его функция регуляции вытесненной агрессии.

Литература

В современной дерматологической литературе существует тенденция к возрастанию интереса к роли эмоционального конфликта при обострении, если не возникновении, некоторых кожных заболеваний. Роль неадекватного сексуального функционирования была проиллюстрирована случаями, описанными Блейзделлом (Blaisdell, 1932), Стоуксом (Stokes, 1930), Мором (Mohr, 1925) и другими. На ненависть, страх и вину по отношению к жестокому родителю указывали Дойч (Deutsch, 1938) и Алленди (Allendy, 1932). Внезапный испуг как ускоряющий фактор при приступах кожных расстройств был описан Хейсом (Heise, 1914) и Блейзделлом (Blaisdell, 1932). Конфликт по поводу мастурбации, мазохистских и эксгибиционистских тенденций, а также вторичной выгоды был описан Гиллеспи (Gillespie, 1938), Мором (Mohr, 1925), Стоуксом (Stokes, 1932), Баринбаумом (Barinbaum, 1932) и другими. Бекер (Becker, 1947) и Обермайер (Obermayer, 1943) особое значение придавали нестабильности центральной нервной системы, т. е. Нейроциркуляторной нестабильности или протоплазмической раздражимости. Дерматологами подчеркивалась наследственность, а конституциональный дефект постулировался как отчасти ответственный за нестабильность.

Психиатры выявили много пациентов с кожными заболеваниями среди лиц, искавших психиатрическое или психоаналитическое лечение. В недавнем исследовании Гринхилл и Файнсингер (Greenhill, Finesinger, 1942) провели психиатрическое обследование 32 пациентов с «атопическим дерматитом». Они сделали вывод, что в сравнении с психоневротичными пациентами без кожных заболеваний пациенты с «атопическим дерматитом» в большей степени охвачены переживаниями враждебности по отношению к своим семьям, однако они подавляют эти переживания. Пациенты с «атопическим дерматитом» чувствовали себя неадекватными, депрессивными, нервными и беспокойными; беспокойство, гнев и возбуждение оказывали вредное воздействие на их кожу. Это соответствует данным Бекера (Becker, 1947) и Обермайера (Obermayer, 1943).

Уэлш и Кирленд (Walsh, Kierland, 1947) в психиатрическом обследовании 15 пациентов с генерализованными дерматитами пришли к выводу, что у этих лиц существует подавленная враждебность к матери или ее репрезентанту и что кожное заболевание «выражает сильные бессознательные конфликты, связанные с эксгибиционистскими тенденциями и фрустрированным желанием любви и нежности».

Кормия (Cormia, 1947) на материале, иллюстрирующем разнообразие кожных заболеваний, главным образом у солдат, сделал акцент на психиатрической истории и психотерапии при дерматозах как важной части терапевтического подхода.

Подробные психоаналитические исследования были представлены Бартемейером (Bartemeier, 1938), Акерманом (Ackerman, 1939), Миллером (Miller, 1942), Миттельман (Mittelman, 1947) и Пирсоном (Pearson, 1940).

Большинство психиатрических или психоаналитических статей, опубликованных до сих пор, в целом сходились на том, что существует связь между некоторыми кожными заболеваниями и специфическими вытесненными импульсами, особенно связанными с мазохизмом, эксгибиционизмом, напряжением, фрустрацией и мастурбационными конфликтами. Миттельман в случае женщины с нейродермитом подчеркивала потребность в тепле и любви посредством кожного контакта. Пациент Бартемейера, студент-стоматолог, страдал от хронического экссудативного дерматита, особенно на руках. Этот пациент приноровился тайно воровать золото из зубов своих пациентов и по малейшему поводу удалял им зубы. Переживания вины по поводу этой скрытой садистической установки были связаны с хроническим появлением поражений на его руках. Анализ глубинных бессознательных источников его садистической установки и воровства у своих пациентов обнаружил глубокие тревоги, мазохистское, садистическое и эксгибиционистское влечения. В конечном итоге, когда его конфликты были доведены до сознания, и он смог справиться с ними рационально, поражения на руках исчезли.

В предыдущей публикации, озаглавленной «Психологическое исследование случаев экземы и нейродермита», вышедшей в «Психосоматической медицине» в январе 1942 года, настоящий автор описал два случая, основными характеристиками которых были мазохизм и эксгибиционизм. Оба пациента были псевдоинтеллектуальными молодыми людьми, брак родителей которых распался очень рано из-за смерти или развода. В каждом случае садистические импульсы по отношению к женщинам сдерживались идентификацией с ними; мазохистские феминные установки к отцовским фигурам были связаны с неспособностью добиваться успеха в профессиональной деятельности, и ставшее слишком опасным провоцирующее феминное влечение вытеснялось и имело тенденцию выражаться в кожных симптомах. Оба этих пациента жили в состоянии явной фрустрации гетеросексуальности, гомосексуальности и своей профессиональной деятельности. Они были нетерпеливы; расчесывание представляло для них форму мастурбации. В этих отношениях они напоминали другие случаи, описанные, как правило, менее подробно, в дерматологической и психиатрической литературе. Представляемый далее случай отличается от этих двух не только четкостью перехода целого порочного цикла агрессии, мазохизма и феминной идентификации во фрустрирующую череду реакций (до анализа мешавших), но и тем, что он, как оказывается, проливает больше света на то, почему именно кожа лучше всего могла выразить конкретный вид невроза характера. У этого третьего пациента Эго обладало большей интегративной способностью. Его ранние годы были менее травматичными, и серьезные трудности начались позднее, в частности, когда от него потребовалась независимость.

История

Когда пациент впервые пришел на анализ, ему было 28 лет, он работал юристом; и его нейродермит, довольно обширный и особенно сильный на лице, мешал его карьере. Сильные переживания неполноценности были приумножены учебой на непрестижном юридическом факультете. Его семья помогала ему материально, особенно тесть, который был богат и очень добр к нему. Он был самым младшим из нескольких братьев и сестер.

Дерматологическая история была следующей: в возрасте 18 лет, учась в колледже, пациент развил «ступни атлета», включая кисти обеих рук. Болезни не помогали ни рентгеновское облучение, ни местные мази, а после лечения трихофитином по всему телу появились высыпания, сохранявшиеся несколько месяцев и сменившиеся остаточными эритемными чешуйчатыми пятнами на обеих ступнях, ногах и кистях рук. Аллергические тесты выявили некоторую сенсибилизацию на домашнюю пыль и ряд деревьев, однако ни диетическое питание, ни десенсибилизация на протяжении нескольких месяцев не вызвали улучшения. В течение нескольких лет были умеренные ремиссии и обострения с высыпаниями на кистях рук и ступнях. На юридическом факультете перед финальными экзаменами второго года обучения, последовавшими за сексуальными отношениями, пациент использовал мазь, которая вызвала тяжелое обострение и шелушение кожи, из-за чего он был госпитализирован. Вернувшись в таком состоянии домой, тяжело больной, он на удивление быстро поправился за две недели, загорая и проводя время с семьей.

Получив образование, пациент обручился и женился. Эти два события он отметил новыми высыпаниями на кистях. После женитьбы высыпания впервые появились на участках под коленями и в локтевых сгибах. Эти участки, равно как и высыпания на кистях и ступнях, стали более обширными в начале службы в армии. Расчесывание вызывало инфекцию, и его несколько раз госпитализировали. Кожные тесты выявили много новых позитивных аллергенов, однако лечение аллергического состояния, включая ограничительные диеты, не приводило к улучшению, и пациент был уволен из армии. В течение следующего года «все мое тело было месивом, за исключением лица, несмотря на всевозможные мази, инъекции, рентгеновское и иное лечение». Дерматолог, лечивший его в то время, посоветовал психотерапию. Диагноз, поставленный несколькими дерматологами, – обширный нейродермит, сухой тип (атопический дерматит) с дисгидрозом кистей рук и ступней.