Юрий Гельман - Минтака Ориона

• Название: Минтака Ориона
• Автор: Юрий Гельман
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2015

Кто мы, человечество? Откуда пришли на Землю? В чем смысл бытия каждого и в чем миссия избранных? Где искать ответы – в каких краях и в каких столетиях, на Земле или в звездном небе? Люди, одержимые общей идеей, порой способны преодолеть любые расстояния и повернуть вспять неподатливое время, даже если для этого приходится рисковать жизнью. Что объединило бизнес-леди, талантливого художника, гениального ученого-физика и бывшего офицера «спецназа»? Какие зигзаги судьбы свели их в одну команду? Какая цель указала путь в далекое прошлое? Как проявили они себя рядом с Великой императрицей и ее фаворитами? Какой след оставили в судьбе России? Оказалось, что там, в дебрях истории, в лабиринтах интриг, мистических загадок и героических приключений можно не только отыскать ответы на все вопросы. Можно найти себя…

---

– Всем поровну, чтоб по-честному было, – ответил вице-премьер.

– Сколько вам нужно? – повторила Раменская.

– Знаете, дорогая Аллочка Геннадьевна, не так уж много. Просто сразу найти довольно хлопотно, придется из разных источников тянуть. Ну, вы понимаете…

– Борис Петрович, не тяните кота за хвост, – с прохладой в голосе сказала Алла Геннадьевна. – Мы же с вами деловые люди.

– Я сейчас напишу, – спохватился вице-премьер, засунув руку в карман и нащупывая блокнот.

– Не надо, говорите вслух, – сказала Раменская. – У меня в доме прослушки нет.

– Семь или восемь… – сказал вице-премьер.

– Так семь или восемь?

– Восемь, – твердо согласился Борис Петрович. – Чтоб уж наверняка хватило.

– Когда нужно?

– До пятого мая, – ответил тот.

– Хорошо, – сказала Алла Геннадьевна. – Четвертого мая восемь миллионов долларов будут перечислены в банк «Россия». Но больше чем на три месяца я не могу.

– Что вы! Раньше, – заверил вице-премьер. – У нас намечается несколько комбинаций. Так что даже раньше – копеечка в копеечку. Благодетельница вы наша!

– Ну-ну, вы еще слезу пустите! – улыбнулась Алла Геннадьевна.

– Нет, плакать не стану, – заявил вице-премьер. – С тем, пожалуй, и откланяюсь. Понимаю, вам тоже отдохнуть нужно. Благодарю за угощение, ценю гостеприимство и доброту. И еще… не для протокола, а как просто мужчина, хочу вам сказать: Аллочка Геннадьевна, вы просто красавица!

– Идите уж с Богом! – рассмеялась Раменская. – Для супруги слова поберегите.

– Она у меня умница! – вспыхнул Борис Петрович. – Мужественно делит со мной все радости и невзгоды.

– Поздравляю, – сказала Алла Геннадьевна. – Привет ей от меня.

– Непременно передам.

Он вскочил, поцеловал протянутую руку Аллы Геннадьевны и удалился.

Глава 3

На закате следующего дня потрепанный, но гордый «Святой Георгий» с «Кентавром» в качестве приза, идущим чуть поодаль, вошли в Гибралтар. Эскадра адмирала Джорджа Боскавена, прибывшая сюда накануне для защиты пролива от французского флота, величаво, но как-то тревожно стояла на рейде, в любую минуту готовая вступить в сражение.

«Святой Георгий» неторопливо проследовал мимо флагманского корабля и пришвартовался у пирса. Капитана Хендерсона, как и других раненых, которых оказалось немало, переправили на берег. Эндрю Сейбл не отходил от него ни на шаг. И даже когда сэр Алекс, слегка прихрамывая и с правой рукой на перевязи, отправлялся на доклад к адмиралу, Эндрю собирался сопровождать его.

– Сударь, – мягко обратился к нему капитан, – вы не военный человек, поэтому не совсем четко представляете себе порядок и субординацию на флоте. Ваше присутствие во время моего доклада будет выглядеть неуместно. Оставайтесь в офицерской гостинице, где разместились остальные. И будьте уверены, я замолвлю о вас слово перед командующим.

Эндрю безропотно подчинился просьбе сэра Алекса и молча отправился со всеми в мрачный низкий дом, выкрашенный в зеленый цвет, что стоял на холме в четверти мили от береговой черты. Там, в холле, больше походившем на казарму, где стоял терпкий запах пота и дегтя, он устроился в полутемном углу на каком-то ящике и стал терпеливо ждать возвращения капитана. Он прекрасно понимал, что его плохой английский, внешний вид, незнание устава и даже простых бытовых мелочей, могли сыграть с ним злую шутку. И только капитан Хендерсон один из всех теперь не замечал ничего этого.

Присматриваясь и прислушиваясь, Эндрю провел в своем углу около получаса, когда, наконец, появился капитан Хендерсон. По его лицу сразу стало ясно, что сэр Алекс чем-то сильно смущен. Осторожно приблизившись, Эндрю обратил на себя внимание капитана.

– А-а, это вы, сударь! – сказал тот. – Представьте, получил разнос от адмирала Боскавена.

– За что? – осмелился спросить Эндрю. – Мы ведь привели приз.

– За вас, сударь! – ответил сэр Алекс без упрека в голосе. – По мнению адмирала, я не имел права покидать строй эскадры даже ради спасения какого-то отдельного человека.

– Простите, сударь, – сказал Эндрю, – это записано в уставе морской службы?

– Конечно же, нет!

– Тогда в чем же дело?

– Идемте в номер, – ответил сэр Алекс, – договорим там. Здесь слишком много посторонних ушей.

Через несколько минут, запершись в двухместной комнате офицерской гостиницы, насквозь пропахшей табаком и спиртным, они продолжили начатый разговор.

– Адмирал очень суровый и жесткий человек, – сказал капитан Хендерсон. – Я уважаю его, как моряка, но не питаю ни малейшей симпатии к нему, как к человеку. И знаете, не я один.

– Но служить вам все же приходится под его началом, – вставил Эндрю.

– Уже нет, сударь, – удрученно ответил сэр Алекс.

– То есть…

– Адмирал Боскавен, учитывая мое ранение, а также нарушение одному ему известных предписаний, отправляет меня обратно в Англию для прохождения лечения. Вот так! Я, боевой офицер, прошедший не одно морское сражение, имеющий королевские награды и знаки отличия, оказываюсь списанным на берег! Вы понимаете, что произошло?

– Я вижу, что вы злитесь на меня, сударь…

– Отчасти да, – откровенно ответил капитан. – С другой же стороны, вы спасли мне жизнь, и никакой адмирал Боскавен не сможет запретить мне считать вас своим другом! В конце концов, по приезде в Лондон, а я думаю, что это произойдет не позднее чем через две недели, я представлюсь лорду Георгу Ансону, Первому лорду адмиралтейства. Это мой давний знакомый, и он-то уж точно разберется в том, правильно ли я поступил в данной ситуации. Списать меня, офицера с пятнадцатилетним стажем!

– Знаете, сударь, – осторожно заметил Эндрю, – может быть, я, как никто другой, вас понимаю…

Сэр Алекс, в душе которого бушевало негодование, пропустил мимо ушей слова своего спасителя. Он хмуро отстегнул шпагу, снял с себя перевязь, начал раздеваться. Было заметно, что движения правой руки причиняют ему боль.

– Пора отдохнуть, – сказал он. – Завтра или послезавтра нам предстоит отправиться в обратный путь. Несколько кораблей, несших службу в этих водах, уходят в Англию для ремонта и отдыха. Мы пойдем на одном из них. Полагаю, вы не откажетесь вернуться на родину?

– Благодарю вас, сударь, – тихо ответил Эндрю.

Они улеглись на довольно жесткие постели, застланные грубыми простынями. Эндрю сразу же лег на спину, подложив руки под голову. Так ему легче думалось, он знал это из многолетнего жизненного опыта. Капитан Хендерсон долго ворочался на своем ложе, что-то невнятно бормотал себе под нос.

– Эндрю, вы спите? – вдруг тихо спросил он.

– Еще нет.

– Тогда скажите, где вы научились так драться. Я никогда в жизни не видел подобных приемов.

– Это японская борьба. Я овладел ею на востоке.

– Вы бывали на востоке?

– Да.

– А какой главный принцип этой борьбы?

– Терпение, – ответил Эндрю. – Возьми себе мое терпение, дерево на утесе. Дай мне взамен твое терпение, не ведающее о себе.

– Это вы сами придумали?

– Это сказал Дзюн Таками, японский поэт двадцатого века.

– Какого века? – переспросил сэр Алекс. – Сейчас идет тысяча семьсот шестьдесят первый год. Вы, должно быть, очень устали, поэтому оговорились.

– Возможно… – тихо ответил Эндрю, и почувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу.

* * *

В деревне Благово – а именно так, божественно, называлось то место, где Сергей оказался – он собирался пожить некоторое время. Неделю, не больше – как, впрочем, согласятся его гостеприимные хозяева. Однако задержаться пришлось дольше, чем на месяц…

Случилось ему в один из дней зайти в местную корчму – так, для интереса, глубже с крестьянским бытом и нравами познакомиться. Избенка эта, как и положено, вероятно, было, давно прокоптилась дымом очага, запахом жареного мяса и лука да пряным духом самогона, что медовухой звался. Темненькая, невзрачная такая избенка. Но народ здесь не переводился. Ноябрь все-таки: и в поле, и в огороде делать нечего. Вот и собиралось тут местное общество – выпить, поболтать о делах, в кости поиграть на щелбаны.

Когда Шумилов, осторожно пригнувшись в низком проеме двери, шагнул в этот полумрак, все глаза, что открыты были в тот миг, да еще видеть могли, враз сверкнули в его сторону. Еще бы, не часто случалось чужака тут увидеть: что, если не таков он, как все мужики? Ан, нет – о двух ногах, о двух руках, голова на месте, глядит приветливо. Что еще надобно?

Сергей, не зная порядков, сразу же направился к стойке. Так он для себя определил загородку из дубовых досок, отделявшую общее помещение от корчмаря. Или его – от помещения, как знать.

Тот, что за перегородкой был – высоченный такой, косая сажень в плечах, моложавый мужик с аккуратной бороденкой, не дав Сергею и рта раскрыть, сказал зычно: