Лидия Филановская - Сияние предметов и людей (сборник)

• Название: Сияние предметов и людей (сборник)
• Автор: Лидия Филановская
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-93762-064-4

Каждое из трех прозаических произведений, составивших эту книгу, представляет собой художественное исследование такого психологического феномена, как чувственная притягательность верховной власти и власти вообще. Героини Лидии Филановской фатально и безнадежно влюбляются в первое лицо государства. Как прорваться к предмету своей страсти, который можешь видеть только на экране телевизора? Как сообщить ему о своих чувствах? Только написать…

---

Наши мысли, фантазии – тайна для нас самих. Голова у человека вообще битком набита всякой всячиной. В груде умственного сырья, в этом присланном свыше порхающем разноцветном соре как-то нужно найти ценное, уловить, поймать ту единственную важную мысль, которая, может, перевернет жизнь. Я это к тому, что не могу точно утверждать, что этот день был первым, когда ты меня посетил, появился как живой в моих фантазиях, но поскольку в суете, непростительно невнимательная, я, возможно, не заметила тебя прежде, открытием стала именно сегодняшняя наша встреча.

В наших фантазиях время течет совсем иначе. Я не помню, как мы с тобой встали и пошли. Я очнулась только посреди дороги. Мы оживленно болтали, так вспоминают встречи, старых друзей, недавно прочитанные книги. Мне было восхитительно хорошо, именно такие чувства испытывают влюбленные в первую их встречу, тонкая эйфория нежных, восторженных переживаний. Я не могла на тебя насмотреться, мне очень хотелось к тебе прильнуть, в фантазиях своих я обнимала тебя… Но дело в том, что сами мои мысли о тебе были как будто прикосновением, приносили удовольствие, как от нежной ласки.

Самое удивительное, что мы говорили. Нет, я не о том милом трепе о друзьях и о книгах, тут я не слышала от тебя ни слова (очень интересная вещь наши фантазии), я все время говорила сама, и все же у меня было ощущение диалога: несколько раз ты, именно ты, задал свои вопросы – и, боже, какое счастье, восторг пронзили меня! У меня было полное ощущение, что я на самом деле с тобой общаюсь.

Это были странные вопросы. Может быть, они совсем не касались темы нашего разговора, но они прозвучали как гром среди ясного неба – и этот голос, его интонации, твое лицо, воображаемое мной, – сделали тебя для меня реальным.

Ты спросил:

– Какое варенье вы любите?

Я, конечно, не могла сказать, что вообще не люблю варенье, я тут же его полюбила и сказала, что вишневое.

Ты спросил еще:

– А вы отдыхали на Черном море?

Я призналась, что очень давно и только один раз.

Что это за вопросы? Но дело тут не в самом их смысле, а в той гипнотической тайной силе, которая передалась в их звучании. Так бывает во сне, когда приснившийся человек вдруг что-то говорит или спрашивает. Его слова приобретают особую важность, таинственность, которая потом бередит воображение, не дает покоя уму. С этой самой минуты я заразилась опасной болезнью грез; я поселила этот твой живой образ в своем воображении, и самое страшное, что я полностью уверена, что тот, с кем я общаюсь, это именно ты. Нет, может быть, все не так уж и страшно; правильней было бы сказать: я, общаясь с твоим образом, совершенно уверена в том, что когда-либо увижу тебя воочию и буду с тобой так же задушевно говорить и ты исполнишь заветные желания моего сердца.

Я засмотрелась на твой висок, волосы – и очнулась.

Я сижу на скамейке на детской площадке, ко мне направляется Настя. Сейчас они, по-видимому, пойдут домой, девочке нужно спать. Скучно. Через несколько минут подруга уйдет, и я буду вновь предоставлена сама себе. Полное одиночество. Кому я буду рассказывать, о чем мы говорили, как ты меня спрашивал о варенье и о Черном море? И потом, все будто уже подернуто дымкой… Запах города, гарь, выхлопные газы, сидящая рядом женщина развернула пахучую колбасу, ей, видно, так голодно, что не дотерпеть до дома.

Мне очень хочется обрести покой, счастье. Но я не вижу возможности обрести счастье в реальной жизни. Она пугает меня своей обыденностью, скукой, она враждебна мне. Мне кажется, я буду счастлива только с тобой, моим героем. Болезненная иллюзия, по мнению многих, но как мне с ней расстаться – не знаю, мне до смерти страшно остаться без своей мечты.

Я не знаю, но, кажется, именно с этой встречи, – а к моей фантазии я отношусь как к настоящей встрече, свиданию, – со мной стало происходить что-то особенное. Мать косится на меня зло, как будто она почуяла неладное, а я недоумеваю, что же в моем состоянии такого скверного. Я знаю, любовь может быть опасной, так, во всяком случае, всегда учила меня мать; но, во-первых, я уверена в своем благоразумии, а во-вторых, любовь-то особенная – ведь я общаюсь только с неким прекрасным образом.

В сарае, так я называю наш офис, как всегда, душно – никакие проветривания не помогают – и суетно. (Как сейчас все это стало на меня действовать…) Сергей Игоревич шастает туда-сюда, то ему нужна информация с Диминого компьютера, то нужно распечатать документацию, то платежку, то принять факс… Гоняет самого Димочку, недовольный, дергает меня, – уж эти его требования, – и так весь день, но если бы кто-то знал, как мне хочется остаться в покое и помечтать.

Через силу я делаю что-то, окружающее навевает тоску, в душе скука хмурого осеннего дня. В этом некрасиво признаваться, но даже мои сослуживцы, к которым раньше у меня были вполне дружеские чувства, Димочка и задавака Сергей Игоревич, стали казаться мне вдруг скучными, несимпатичными, посредственными, беспомощными. Полная бесперспективность.

Я сбежала на работу из дома, лишь бы не сидеть в четырех стенах – двое маленьких детей, рутина домашних дел; мне казалось, что мне нужна, как говорят, социальная жизнь, общение с людьми, общее дело. Но мне стало уже совершенно ясно, что в этой дыре, духоте (хоть бы вентиляцию починили и разобрались бы с центральным отоплением), с этими людьми я находиться совершенно не хочу, а все, что я делаю, кажется мне мелким, бессмысленным. Ощущение бесполезности, тщетности всех усилий.

Я однажды словно увидела себя со стороны – грустная, тихая девушка бледными, бескровными руками перебирает какие-то бумажки, и в этом столько тщеты, уныния. Грудь сжалась от жалости к себе.

Я не понимаю уже, доволен мной шеф или нет, каково его настроение. Скорее всего, мне просто все равно, что он обо мне думает. Положительно, он мне не симпатичен, уж слишком много мнит о себе. Если бы наша фирма была богатой и процветающей, но ведь она ничего из себя не представляет, еле сводим концы с концами. Не знаю, почему мне кажется все это унизительным. Кто-то и смог бы относиться к подобному просто, а вот я нет. Жуткая мысль, но эта жизнь кажется мне абсурдом, в котором я не желаю принимать участие.

Единственная отрада – это общение с тобой. Тут же, как приду домой, включаю телевизор. Конечно, я жду новостные программы. Андрей, похоже, удивляется, отчего это я вдруг стала интересоваться политикой. Он не догадывается, на кого я смотрю; я, понятное дело, скрываю свою привязанность. Сам он смотрит репортажи с твоим участием совершенно спокойно: действительно, что в этом такого – посмотреть новости. Я присаживаюсь, если есть возможность, подле (чаще всего приходится смотреть на ходу) и украдкой любуюсь тобой. Если бы кто знал, сколько прелести для меня в любимом образе. Какой радостью и трепетом он наполняет мою душу. Я мою посуду и разговариваю с тобой. Вытираю пол, глажу белье, вокруг бегают дети, а я как будто не здесь, все делаю машинально, никого не слышу, не вижу, только не иссякает поток моих слов, обращенных к тебе.

К нам пришли гости. Мы сидим за столом, муж достал мартини, нашелся апельсиновый сок, в холодильнике есть лед. На улице уже темнота, а оранжевая скатерть так сияет под люстрой, что кажется солнцем. Что это за состояние у меня: я уверена, что все сбудется. Любящие люди, как по мосту, идут навстречу друг другу, и я верю, что иду навстречу тебе. Друзья наши шутят, балагурят, делятся впечатлениями от отпуска (они были на Мальте), а я чувствую, что становлюсь понемножку равнодушной к ним, ко всем окружающим: они никогда не поймут моих чувств, не примут их всерьез.

Все сидят за столом, и скатерть сияет действительно каким-то необыкновенным сказочным светом свершившегося счастья. Ты стоишь на противоположной стороне длинного моста, мой шаг к тебе – это моя фантазия, но все равно обязательно мы с тобой встретимся, иначе не может быть.

Как это странно… Мой муж, видевший тебя во сне, моя мама – здесь, рядом, но у них совсем иное в голове. Андрей разговаривает с Сашей, нашим другом, они сейчас обсуждают Сашину новую машину. Саша очень симпатичный, вежливый молодой человек, к тому же невероятный шутник. Мама моя тоже сидит за столом, попивает мартини, что-то спрашивает у Марины, Сашиной жены. Ни с Андреем, ни с мамой этого не случилось, мир не перевернулся для них, они не потеряли головы. Что же произошло со мной? Ведь когда я смотрю на тебя, я чувствую себя пришедшей на бал барышней, которая ждет приглашения. Кто убедит меня, что приглашения этого никогда не последует?

Пойду на второй этаж, удалюсь в свою комнату. Андрей ужасно не любит, когда я без объяснения причин (отчитываться, конечно, я должна ему) покидаю компанию. Но что же мне сделать – мне скучно. Мне скучно с людьми и мне вольготно одной.