Валентина Сченснович - Россия и мусульманский мир № 6 / 2012

• Название: Россия и мусульманский мир № 6 / 2012
• Автор: Валентина Сченснович
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2010
• ISBN: 2012-6

В журнале публикуются научные материалы по текущим политическим, социальным и религиозным вопросам, касающимся взаимоотношений России и мировой исламской уммы, а также мусульманских стран.

---

Если старшее поколение сохраняет консерватизм, то современные ориентации молодого поколения динамичны и неоднозначны. По отзывам самих сельчан, старые нормы сохраняли силу до середины 1990-х годов. С одной стороны, влияние глобализации, городских стилей усиливается. И трудно интерпретировать поведение елюзанских девушек, снимающих платки в условиях города, куда они приехали учиться. Это может быть формой адаптации к другой среде, где платки не приветствуются, или обретением свободы вне зоны внешнего контроля. А может – кратковременной данью моде. С другой стороны, увеличивается доля «молодых» мусульман с более последовательным и осознанным следованием нормам ислама. Их образованность, достоинство, спокойная уверенность в своей правоте, некий внутренний стержень, который ощущается с первых минут общения с ними, делают привлекательным ислам в новой интерпретации. Стабильность и гарантия социального порядка в рамках обновляемой махалли (общины) обретают новую ценность в условиях сложной российской социально-экономической ситуации.

Что касается отношения к исламу, то исследование показало, что опыт приобщения к исламу и степень религиозности елюзанцев в советское время различались. Кому-то религиозные ценности и знания передавались из поколения в поколение. Kтo-то имел некоторое представление об исламе, но жил обычной жизнью советского колхозника. B отличие от многих татарских сел, в Средней Елюзани удалось сохранить одну из нескольких действовавших до революции мечетей – центральную. Несмотря на запреты, мечеть работала, и сельчане старались соблюдать религиозные обряды и праздники. Например, пост держали даже дети, проходившие обучение в советской школе.

Религиозный ренессанс конца 1980-х – начала 1990-х годов легитимировал ислам в публичном пространстве. При старой мечети организовали классы для желающих обучаться арабскому языку и Корану. Несмотря на то что в начале 1990-х годов сгорела старая мечеть, сельчане построили к 2006 г. семь мечетей на свои собственные пожертвования. С 2002 г. в селе начало действовать медресе, где училась не только местная, но и приезжая молодежь. В 2005 г. медресе было закрыто, попав под кампанию борьбы с терроризмом.

Молодежная исламская реформация: с конца 1990-х годов в селе появляется новая генерация мусульманских священников – местных елюзанцев, прошедших обучение в восточных исламских университетах Сирии, Египта, Саудовской Аравии. По данным школьной статистики, за пять лет, в период с 2005 по 2010 г., в духовные учебные заведения поступило 20 выпускников школы из общего числа выпускников – 483 человека (4,1 %). Как показало исследование, стимулами к получению исламского образования для молодых людей являются два фактора: включенность ислама в повседневность и ограничение социальной мобильности. Надо отметить, что практически все информанты говорили о нацеленности родителей и самой молодежи на получение высшего образования. Поскольку сельская школа уступает по качеству образования городской, наиболее вероятная возможность получить образова-ние – поступить в коммерческую группу вуза, где оплата обучения достаточно высока. Большинство сельчан старается заработать на образование детей, но для тех, у кого нет средств, реальная возможность получить высшее образование – поступить в зарубежный исламский университет, где оплачивается обучение и содержание. Как правило, это дети из небогатых семей. Выпускники школ часто используют налаженные образовательные каналы. Так, молодые люди чаще всего едут в Бугуруслан, что расположен в Оренбургской области, а затем, проучившись какое-то время, едут учиться за границу. Маршрут девушек, желающих получить духовное образование, иной – это Актюбинское и Казанское медресе в Татарстане. Кто-то из выпускников таких университетов возвращается в Елюзань, а кто-то едет работать в мусульманские приходы других сел и городов России.

В селе их называют «молодые», в отличие от «старых» – прежних мулл и имамов, которые получили образование в Бухаре и работали еще при советской власти. «Молодых», получивших образование в признанных центрах ислама, можно в какой-то степени назвать неофитами. Пафос их «истинной» мусульманской идентификации основан не только на мнении о том, что в советское время ислам был сильно искажен, а его служители были подконтрольны власти. Мои беседы с молодыми имамами позволили увидеть социальные основания приверженности «истинной вере». Опыт многолетнего наблюдения «другой» жизни в мусульманских странах заставляет их оценивать не в лучшую сторону постсоветскую повседневность, где присутствуют алкоголизм, наркомания, проституция, коррупция и социальная незащищенность.

Поскольку в негативе находится та часть жизни, что связана с моралью, нравственностью и духовными ценностями, то спасение видится в следовании нормам ислама. Но не того, привычного, традиционного для России ислама, который не дал пока ожидаемого эффекта, а «истинного» ислама с Арабского Востока. Их просвещенческая деятельность и нормы ислама, к которым они призывают, воспринимаются сельчанами по-разному. Одна часть из них не принимает новой интерпретации норм, другая, наоборот, – воспринимает их с энтузиазмом. Примечательно, что большая часть информантов, принимающих «новый» ислам, – молодежь и люди среднего возраста – социально активные сельчане.

Случаи, когда родители учатся у своих детей, довольно часты. Таким образом, можно говорить, что на уровне семьи у старшего поколения происходит ресоциализация в религиозной сфере.

Другая часть сельчан придерживается «традиционного», привычного с советских времен ислама. Им не нравятся более строгие правила и ограничения, проповедуемые «молодыми». Наибольшие расхождения наблюдаются в похоронных обрядах, где раньше было принято отмечать поминки по усопшему (3, 5, 7 и 40 дней), или в свадебных обрядах, где исламские и народные традиции переплелись. Приводимые высказывания выражают наиболее типичный спектр мнений, услышанных от елюзанцев:

«“Молодые” хотят новшества вводить, но они грубо начали: например, один раз не прочитал намаз – ты отступник, враг… Жестко очень. <…> А как же, работая в деревне, намаз не пропустишь? Ведь разные условия бывают…»

«Наши отцы хорошо веру держали. Но фанатами не были, не закутывались особо. Сейчас уже в исламских республиках – цивилизация: женщины за рулем сидят и волосы открывают. А у нас девушки закутываются; может, это мода, правда… Я не поддерживаю фанатизм, а они вот сначала закутываются, а потом и совсем до фанатизма дойдут» (мужчина, 53 года).

В советское время женщины села носили обычную одежду, но она отвечала нормам ислама – платок на голове, закрытое платье с юбкой средней длины. Большинство жительниц и сегодня следят за модой, носят современную одежду, но придерживаются привычных норм. Отношение к хиджабу разное: для кого-то он непривычен, а кому-то нравится, но пересиливает мнение родственников или устоявшаяся традиция.

В столкновении «традиционной» и «новой» интерпретаций ислама можно обнаружить социальные основания: это не только конфликт «отцов и детей», традиционного и нового, но и борьба за сферы влияния. Теологически подготовленные молодые имамы способны просто объяснить сложный язык Корана и дать ясные, понятные каждому наставления и духовные ориентиры, в отличие от формализованного и догматического подхода к учению «старых» имамов. И то, что деятельность «молодых» социально эффективна, укрепляет их позиции и увеличивает число приверженцев: «Я как бизнесмен говорю, житель этого села; кроме добра, кроме хорошего, кроме “спасибо” я ничего сказать не могу (имеются в виду “молодые” имамы. – Л.С.). У нас <…> каждый магазин раньше торговал вином, все свадьбы проходили с вином. Всю зиму пили, пили, пили… вот с их приходом все это дело отошло. Да у нас 52 точки торгуют, а <…> вино продают только в четырех-пяти <…>, честное слово, это милосердие Аллаха, что наши молодые обучились там, приехали, открыли глаза жителям нашей деревни <…>, у нас рождаемость гораздо больше пошла» (мужчина, 39 лет); «…вот уже в 2003 г. – редко у кого свадьба с пьянкой. Стали осуждать, никто не стал пить. <…> В Рамазан никто не пьет. У нас соблюдаются традиции. И после Рамазана пить не стали, все уже осуждают…» (женщина, 45 лет). Большая часть представителей администрации относится к деятельности «молодых» с пониманием и оценивает их положительное влияние: «У нас глава администрации, который работал несколько лет назад, сделал анализ, он говорит: “Я взял статистику последнюю, посчитал. Те, которые соблюдают ислам <…>, которые приехали из Саудовской Аравии, у них рождаемость в два-три раза больше, чем у других. <…> Ни одного инцидента не было, чтобы они в правоохранительные органы попадали, заводили драки или что-то…”» (мужчина, 39 лет).