Валентина Сченснович - Россия и мусульманский мир № 12 / 2012

• Название: Россия и мусульманский мир № 12 / 2012
• Автор: Валентина Сченснович
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2012
• ISBN: 2012-12

В журнале публикуются научные материалы по текущим политическим, социальным и религиозным вопросам, касающимся взаимоотношений России и мировой исламской уммы, а также мусульманских стран.

---

Таким образом, мысль и воля вождя могли превращаться в мысли и волю масс, как волю всей нации, как исходное условие достижения нацией своей абсолютной выгоды как глобального господства.

Консолидация нации на основе идеи глобального превосходства над «неполноценными» народами в сочетании с технически совершенной милитаризацией общества создает новые условия реализации геополитики. С одной стороны, целью геополитики становится расширение «жизненного пространства» нации, т.е. узконационалистическая цель. Но, с другой стороны, фашизм позиционировал себя в качестве единственно возможной панацеи спасения «культурной» Европы от «варварского» коммунизма. Он, таким образом, заключал в себе космополитическую классовую сущность.

На этом строился стратегический и идеологический расчет главарей фашизма.

Геополитика становится открытой и скрытной, грубой и гибкой, что и должно обеспечить ей конечный исторический успех.

Информационно-идеологическая монополия вождя нации позволяет создавать любой образ геополитического врага номер один в зависимости от целей внешнеполитической стратегии и складывающейся ситуации. Будущий главный враг может быть временно задвинут «в тень», если это целесообразно тактически.

Не случайно Джентиле утверждал, что фашизм – это не религия и даже не политическая теория, а принятие решений и действия в точный момент времени, когда для этого созрели благоприятные условия. В такой трактовке лидер нации обретает абсолютную свободу в определении пути достижения абсолютной цели нации при принятии общегосударственных решений. Это ключевое звено доктрины нацизма. В этой связи необходимо обратить внимание на дискуссию, которая развернулась вокруг философских позиций Мартина Хайдеггера. Его подчас представляют в качестве ключевого идеолога нацизма. Эта точка зрения нашла свое отражение в недавней публикации Эммануила Файе «Хайдеггер: Введение нацизма в философию в свете неопубликованных семинаров 1933–1935 гг.»7.

Э. Файе полагает, что содержание семинаров позволяет без колебаний утверждать, что Хайдеггер мобилизует свое философское мышление, чтобы не просто интерпретировать, но также и легитимизировать гитлеровское толкование «народной революции» и «народного государства». Получается, что философия Хайдеггера – это философия нацизма.

С этой позицией выражает свое несогласие Флориан Гроссер, сотрудник отдела философии Мюнхенского университета им. Людвига-Максимилиана. Он считает, что вопреки своим надеждам, относящимся к середине 30-х годов, к 1940 г. Хайдеггер пришел к очевидному заключению, что нацизм не способен преодолеть «метафизическую историю» Европы, что позволило ему представить расистское и тоталитарное «мировоззрение» Гитлера как последнюю версию «метафизики субъективности», которая требует глубокого вызова и отвержения8.

Отсюда можно сделать вывод, что «преодоление» метафизики Хайдеггером имело скрытый антигитлеровский прицел.

Эта точка зрения не представляется абсурдной. Можно предположить, что Хайдеггер вплотную подошел к пониманию фундаментальной ущербности метафизики абсолютной выгоды расы.

Открытость Бытия позволяет выявить совпадение абсолютного с ничто, поскольку именно ничто является абсолютным и конечным «основанием» свободы.

Это значит, что абсолютная выгода мирового господства заключает в себе ловушку фундаментальной неопределенности, что и проявляется исторически в крушении великих империй. Исходя из своего толкования корневых оснований Бытия, питающих ветви метафизики, Хайдеггер мог допускать, что и в основании истории лежит глубинная реальность, которая с неизбежностью разрушает рассудочные планы достижения расового господства. В основе исторической эволюции лежит некая бесконечность Бытия, которая может «открывать себя» в самых неожиданных формах.

Характерно, что Флориан Гроссер подмечает фундаментальное непонимание Файе позиции Хайдеггера. Хайдеггер в своей лекции о Ницше охарактеризовал моторизацию вермахта как метафизический акт. Файе интерпретировал это суждение как легитимизацию доминирования нацизма. На самом же деле, когда Хайдеггер определяет агрессивный и жестокий экспансионизм Гитлера как «метафизический», это свидетельствует о его разочаровании в реалиях нацизма. Нацизм своей субъективной метафизике пытался придать объективную форму путем использования искусства. Субъективизм в политике обретает видимость культуры: эстетика и преступная политика сливаются в единое целое.

В расистской идейной направленности фашистского искусства и заключалось его коренное отличие от искусства социалистического реализма. Красота внешних парадов, воодушевление, возникающее при видении разрушающей мощи оружия, ощущение реальности свободы при отсутствии нравственных и правовых ограничений рождают новый тип сознания среднего класса, совпадающего с массовым сознанием. Масса среднего класса может измениться духовно, стать субъективно не классовой по своему духу, и в этой сущности она превращается в основание фашистской диктатуры, государства-вождя (Fiihrerstaat), гомогенного Народного государства (Volkstaat).

Именно фашизм открывает и создает феномен народа как «плюрального субъекта», как человеческой массы, превращенный в целое стаи, где классовые, профессиональные и иные различия обретают общий вектор социальной, политической и идеологической жизни и подчиняются дирижерским движениям вождя. Означает ли это полную деструкцию свободы, как полагают некоторые критики тоталитаризма? Это – крайне упрощенный, идеологически детерминированный взгляд на реальность.

Прежде всего необходимо ответить на вопрос: как изменяется восприятие свободы, как толкуются ее атрибуты? Разве идентично толкование свободы бизнесмена и наемного работника, профессора университета и вора в законе? Свое толкование свободы давали и идеологи фашизма. Фашизм – это свобода расистски ориентированного плюрального субъекта.

Теоретический аспект концепции свободы проясняется в процессе обсуждения темы: «Свобода или Согласие?», которая была поставлена Муссолини. Он считал, что оба понятия нераздельны, одно включает другое. Авторитет государства и свобода граждан образуют непрерывный круг, в котором авторитет предполагает свободу, а свобода – авторитет9. Речь, таким образом, шла о том, как абсолютный авторитет лидера воспринимается волей массы, которая в свою очередь позиционируется как воля нации, ее свободное выражение. В этом контексте проблема свободы проявляется как проблема идеологической ориентации лидера нации.

Абсолютный авторитет лидера несет в себе амбивалентный смысл, поскольку он предполагает и легитимизацию несвободы. Лидер становится самодержцем Закона. Закон из абстракции власти превращается в объективацию воли лидера как выражения внутренней воли народа. Это значит, что политические движения, противостоящие этой единой воле, «утрачивают» национальный статус, оказываются вне свободы нации. Для них может быть приготовлен концентрационный лагерь.

Государство для фашизма всегда находится в становлении, оно в его руках. Фашистское государство, утверждал Джентиле, демократическое par excellence. Оно существует постольку, поскольку граждане позволяют ему существовать – все граждане, а не тот или иной конкретный гражданин. Что же происходит с сознанием среднего класса в этом процессе? Сохраняет ли он свои базисные ценностные установки? Оказывается, в тоталитарном процессе происходит глубинная метаморфоза сознания среднего класса. Казавшиеся незыблемыми социальные и духовные традиции рушатся. И управляет этим разрушением тот, кто овладел информационными механизмами формирования массового сознания. Возникает новый взгляд на реалии общества. Реалии общества могут формироваться информационно наряду с материальными реалиями. При этом они могут становиться доминирующими в своем воздействии на массовое поведение. Этот аспект реалий жизни и стал определяющим в признании фашизма массами как «истины» жизни. Этот аспект получил теоретическую трактовку в доктрине фашизма. Для фашизма, утверждал Джентиле, государство является целиком и полностью духовным созданием. Сама нация является творением ума – это не материальная предпосылка и не природное данное. Под влиянием доктрины фашизма средний класс со своим ограниченным горизонтом небольшого бизнеса и сохранения частной собственности как основания своей жизни «сублимировался» в ощущение своей власти как глобальной геополитической силы, способной не только к установлению нового порядка в Европе, но и обеспечению своего тысячелетнего господства. Теория и практика марксизма, а вместе с тем все социалистические движения виртуально превращались в «случайное» историческое явление, обреченное на исчезновение. Рабочий класс должен был служить целям мирового господства фашизма. «Призрак коммунизма» переставал бродить по Европе. Он сохранялся лишь на краю Европы, в Евразии. Но и против него уже была подготовлена «очищающая» операция, разработанная в плане «Барбаросса».