Евгений Ильин - Психология надежды. Оптимизм и пессимизм

• Название: Психология надежды. Оптимизм и пессимизм
• Автор: Евгений Ильин
• Жанр: Философия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-496-01680-3

Новая книга профессора Ильина посвящена одному из важнейших психологических феноменов – надежде, а также оптимистическому и пессимистическому взгляду на мир, на окружение и на себя. Тема раскрыта автором максимально полно, с использованием новейших научных данных. Показана роль оптимизма и пессимизма для здоровья и долголетия человека, а также успешности трудовой и учебной деятельности. В конце пособия приведены подробный библиографический список и методики.

Издание предназначено для психологов, социологов, философов, педагогов, студентов вузовских факультетов соответствующих профилей, а также для всех интересующихся.

---

Наличие в надежде сомнения не отрицает и К. Муздыбаев. Так, он пишет: «Рационально-когнитивные определения [надежды], показанные выше, действительно содержат важнейшие характеристики надежды. Однако тут все-таки нет жизненной полноты, нет в них и драматизма чувств, симптомов сомнений, неуверенности [выделено мной. – Е. И.], переживаний о возможном, достижимом» (1999а, с. 19). Поэтому у Линча (Lynch, 1974, с. 32) надежда – лишь «чувство возможного». Если отсутствует чувство возможного, то человек бездействует. Отсутствие этого чувства есть безнадежность. Линч связывает надежду с трудностью достижения объекта желания в будущем.

Надежда на счастье, пусть даже обманчивая, никогда не причиняет человеку зла, потому что она облегчает жизнь.

Лопе де Вега

Глупому легко надеяться, мудрому – трудно. Любой может тешить себя пустой надеждой; подлинная же – это нечто редкое и великое.

Тиллич (Tillich, 1965, c. 17)

Ближе к истине понимание надежды как ожидания желаемого и вера в то, что оно может быть достигнуто.

Надежд сомнителен приют.
«Надежды юношей питают,
Отраду старцам подают»,
Но все же постепенно тают.

И наконец, на склоне дней
Вдруг понимает человече
Тщету надежд, тщету идей…
«Иных уж нет, а те далече».

Глеб Глинка

Надежда культурно обусловлена. В западных культурах она направлена на внешний мир. В них центральную роль играет активность человека и самостоятельное решение им своих проблем. В восточных же культурах надежда направлена на внутренний мир человека.

Глава 2 Надежда как сложное психологическое образование

2.1. Структура надежды

Рядом авторов надежда рассматривается как сложное интегральное образование, репрезентирующее одновременно и чувственную, и рациональную, и деятельностную стороны мироотношения человека.

По Снайдеру (Snyder, 1994), надежда включает в себя два компонента – «силу воли» и «способность находить пути» достижения цели. Первый компонент отражает успешную детерминацию человеком реализации цели. «Сила воли» у Снайдера – это ощущение умственной энергии, своего потенциала, решимость и вера в то, что «я могу», «я готов это сделать», «у меня есть все, что необходимо для этого». Второй компонент характеризует способность человека генерировать эффективные планы и способы достижения целей. Читая это, возникает вопрос: не перепутал ли автор надежду с уверенностью человека в достижении желаемого?

Польский психолог Ю. Козелецки (Kozielecki, 2006) определяет надежду как многомерную познавательную структуру, в основе которой находится убеждение, что в будущем с определенной степенью вероятности человек достигнет важной цели.

В философских представлениях надежда включает в себя три компонента: 1) эмоционально-оценочный – надежда сводится к эмоциональному состоянию, страсти, определенному аффекту; 2) когнитивный – надежда выступает как рационально-гносеологическое отношение к ценностям, бесконечное стремление человеческого разума к познанию высших истин бытия; 3) мотивационно-поведенческий – надежда рассматривается в связи с планированием человеческой деятельности и преодолением барьеров и препятствий, возникающих на пути достижения цели (С. Е. Вершинин, 2001; В. П. Капитон, 1992; Д. М. Федяев, 1991).

И. С. Мансурова (2008) показала, что интенсивность выраженности эмоционально-оценочного компонента надежды не всегда ведет к увеличению выраженности когнитивного, мотивационно-поведенческого компонентов, и наоборот. Если высокий уровень выраженности эмоционального компонента имели 33 % респондентов, то высокий уровень выраженности когнитивного компонента обнаружился только у 19 % респондентов, а обладание высоким уровнем выраженности мотивационно-поведенческого компонента было выявлено только у 10 % опрошенных.

2.2. Функции надежды

Фитцджеральд (Fitzgerald, 1979), вслед за многочисленными предшественниками, пишет, что надежда – основа человеческой жизни. Без надежды жизнь становится тусклой, бессмысленной и бесцельной, теряется перспектива роста и развития личности. Надежда спасает людей от отчаяния, обеспечивает поддержание и восстановление упорядоченной, непротиворечивой «картины мира» (Stotland, 1969).

Габриель Марсель (1994) считал надежду главной составляющей человеческого сознания. Надежда противостоит небытию. Надеющийся человек не принимает безысходность, фатальность ситуации. Способствует этому его вера, что в реальности существуют возможности выхода из сложившейся ситуации.

Надежда на счастье, пусть даже обманчивая, никогда не причиняет человеку зла, потому что она облегчает жизнь.

Лопе де Вега

Где умирает надежда, там возникает пустота.

Леонардо да Винчи

Надежда выполняет функцию побуждения к действию (А. А. Реан, 2006; Nurmi Jari-Erik, 1989).

Психологи приписывают надежде роль внутреннего регулятора деятельности, помогающего субъекту определять ее последствия и целесообразность. При сильной мотивации она может сохраняться и в отсутствии обосновывающих ее условий (В. К. Вилюнас, А. А. Брудный. Большая психологическая энциклопедия).

Надеяться – означает верить в реальность, утверждать, что в ней есть нечто, способное победить несчастье.

Габриель Марсель

Надежда дает существованию человека перспективу как в отдаленном будущем, так и в ближайшее время. Она позволяет человеку полагать, что он осуществляет контроль над обстоятельствами своей жизни, делает человека стойким и терпеливым к жизненным невзгодам, придает его действиям смысл (Farran et al., 1995; Ottley, 1913). «Люди могут переносить тяжелейшие испытания, пока существует надежда», – пишет К. Хорни (1997, с. 174). Надежда дает человеку новый прилив энергии, воодушевляет его, побуждая реализовать ресурсы, чтобы добиться желаемого.

Надежда всегда живет у нас внутри и часто сильно нас выручает, оказываясь последней точкой опоры в сложных жизненных обстоятельствах. Но не менее часто тот же самый внутренний механизм играет с нами очень злую шутку.

На что мы надеемся? В самом хорошем и конструктивном смысле – это надежда на свои собственные силы, на то, что я справлюсь, надо только не терять присутствия духа. В философском и тоже хорошем смысле – это надежда на Бога, на то, что все происходящее имеет свои необходимые причины и следствия, и не мне судить о том, хорошо это или плохо, нужно просто продолжать делать что должно, и будь что будет.

Но есть и еще одна надежда, от которой не веет таким суровым холодом, как от первых двух. Наоборот, эта надежда теплая и уютная – надежда на то, что все обойдется само собой. Как в китайской поговорке, но только в извращенном ее понимании – если достаточно долго не решать проблему, рано или поздно она исчезнет.

И хуже всего, что эта инфантильная надежда наглядно оправдывается ничуть не реже, а может и чаще, чем первые две. Иногда это даже к лучшему, потому что многие проблемы существуют только у нас в голове, и если подождать «достаточно долго», они действительно исчезают сами собой и совершенно бесследно. Одна безответственность пожирает другую безответственность. Но есть и другие проблемы, от которых так просто не отделаешься, которые никак не дают о себе забыть и продолжают бередить душу, несмотря на все долготерпение.

И вот здесь следовало бы изменить стратегию и перейти от терпеливого стратегического выжидания к активным действиям, но как раз этого-то и не происходит… потому что все еще есть надежда.

По материалам Интернета [http://satway.ru/articles/killing-hope]

Польский философ Юзеф Тишнер (Tischner, 2005) в книге «Мир человеческой надежды» пишет: «Человек защищает себя своей надеждой, и своей надеждой борется за свое человеческое лицо» (с. 6).

Надежда влияет на восприятие человеком критических ситуаций как вызова, а не как угрозы, пишет Э. Фромм (1993). Она побуждает человека к креативности, способствующей расширению границ возможного.

Надежда способствует не только терпеливому ожиданию, но и терпению в действии, направленном на достижение предмета надежды (В. И. Курашов, 2001).

Показано, что люди с высоким уровнем надежды ставят перед собой больше целей (Langelle, 1989) и эти цели имеют большую трудность, чем у пессимистов. Но главное – оптимисты достигают этих целей. Андерсон (Anderson, 1988) попросил студентов определить реалистичную цель относительно своей итоговой оценки; студенты с высоким уровнем надежды предположили, что у них будут более высокие отметки, и действительно, они их получали, даже если у них было меньше шансов на это.

Кроме того, показано, что чем выше уровень надежды, тем больше имеется способов достижения цели.

Надежда часто выступает в роли средства утешения: хотя это средство и не способно отвести удары судьбы, зато избавляет человека от страдания, вызванного ожиданием неизбежного. Ценность иллюзорной надежды-утешения была развенчана, в частности, в стоицизме, согласно которому обманчивая надежда ведет к отчаянию, в то время как главное для человека – сохранить мужество в столкновении с любыми превратностями судьбы. Некоторые утверждают, что надежда – это самообман, удлиняющий мучения людей, «тормоз» личностного роста, замедляющий или делающий невозможным процесс саморазвития и самосовершенствования (Ф. Ницше, 1990; А. Шопенгауэр, 1992; А. Камю, 1990; и др.).