Генри Розовски - Университет. Руководство для владельца

• Название: Университет. Руководство для владельца
• Автор: Генри Розовски
• Жанр: Руководства
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-7598-1221-0, 0-393-02782-1

Генри Розовски в течение 11 лет был деканом факультета гуманитарных и естественных наук Гарвардского университета. В своей книге, мудрой, легкой и остроумной, он увлекательно рассказывает об американских университетах и колледжах – о том, как они управляются, с какими сложными проблемами сталкиваются. Автор уделяет внимание всем без исключения «владельцам» университетов: студентам, администраторам, преподавателям, выпускникам, попечителям. Он щедро делится своим бесценным опытом высокопоставленного руководителя и дает коллегам практические советы, как отвечать на вопросы, как попросить о денежном пожертвовании, как разрешать конфликты. Эта книга читается подобно захватывающему роману, герой которого – легендарный Гарвард.

2-е издание.

---

Колледжами «со строгим отбором» мы будем считать такие, в которые стремится поступить слишком много хорошо подготовленных абитуриентов. В результате вполне достойных людей приходится отвергать. Работники приемных комиссий сталкиваются с необходимостью придумывать основания для отказа абитуриентам. А последние, в свою очередь, стараются показать себя в самом благоприятном свете, чтобы быть принятыми.

Даже если мы рассмотрим лучшие из лучших учебные заведения – это где-то около 50 – степень трудности поступления в них окажется весьма разной. Например, в 1985 г. в каждый из университетов Новой Англии – Гарвардский, Принстонский и Йельский – было подано по 13 тыс. заявлений, 17–19 % абитуриентов были приняты. В Стэнфорде, куда обратились 15 тыс. абитуриентов, были отобраны 15 % (см. примеч. 4). В Калифорнийский технологический институт и в МТИ (где количество абитуриентов было гораздо меньше – соответственно 1270 и 6000) были приняты 30–34 % всех подавших заявления. Я не считаю это свидетельством того, что поступить в лучшие технологические институты легче. В определенной степени меньшее количество абитуриентов и более высокий процент принятых отражают самооценку потенциальных студентов: те, у кого нет высокой научной подготовки, поступать даже не пытаются.

В больших государственных университетах шансы оказываются более благоприятными. В университеты Беркли, Мичигана и Висконсина (Мэдисон) в 1985 г. было подано по 12 тыс. – 13 тыс. заявлений в каждый. В университеты Беркли и Мичигана были приняты более половины от числа подавших заявления, а в Университет Висконсина – более 80 %. Поступление в государственные учебные заведения оказывается для многих студентов более простым, поскольку жителям данного штата отдается предпочтение, а это снижает степень состязательности (см. примеч. 5). Но каковы бы ни были шансы на поступление и различия в шансах, приемные комиссии лучших университетов ежегодно подготавливают множество отказов абитуриентам.

Отбор при поступлении в университет – вещь не такая уж необычная. Однако в Соединенных Штатах имеется две особенности: во-первых – то, что в 95 % наших высших учебных заведений отбор фактически отсутствует, и во-вторых – то, как этот отбор осуществляется в наших ведущих частных университетах и колледжах. Во многих странах выбор осуществляется или может осуществляться с помощью компьютера: приемный экзамен, состоящий исключительно из учебных дисциплин, используется для ранжирования абитуриентов, а число имеющихся вакансий определяет, кто будет принят – от первого до последнего. Приблизительно так происходит прием студентов во всех университетах Японии. Это относительно недорогая и легко осуществимая процедура отбора (см. примеч. 6). Многие скажут, что это самый справедливый метод, чтобы определить тех, кто достоин поступления. Американские учебные заведения со строгим отбором студентов также могли бы ранжировать абитуриентов на основании оценок теста на научные способности (scholastic aptitude test – SAT), положившись в остальном на несложную компьютерную программу. Это позволило бы сэкономить значительные средства (см. примеч. 7), много времени и усилий. Но не возникают ли при этом потери?

Процедуры отбора в элитарных американских учебных заведениях очень непохожи (см. примеч. 8). Несмотря на то что важнейшую роль в них играют объективные критерии, такие, как оценки тестов и отметки, к ним обычно добавляются субъективные, качественные, не подлежащие количественному подсчету, личностные составляющие. Я бы охарактеризовал эти процедуры как опыт социального конструирования с использованием оценок высшей школы, испытаний, интервью, рекомендаций преподавателей и, помимо всего прочего, общего представления относительно состава идеальной группы первого курса. Такой идеал легче всего определить как оптимальную степень разнообразия (отсюда использованный мною символ Ноева ковчега) в рамках академического качества, в результате чего студенты получают максимальные возможности учиться друг у друга. Желаемая степень и характер различий будут варьироваться в зависимости от места и времени. Я попытаюсь описать наиболее важные типы классов, которые существуют в настоящее время в частных университетах. Большинство из них без каких бы то ни было изменений используются и в независимых колледжах, практикующих отбор при приеме студентов, а некоторые – также в государственных университетах.

Одна группа, члены которой с полным на то правом и без особых усилий получают доступ к университетскому образованию, состоит из людей, которых считают в высшей степени академически талантливыми. И это не пустые слова. В Стэнфорде, Принстоне и Беркли любого студента можно назвать в «определенной степени» академически талантливым, иначе бы его с самого начала не приняли в университет. Я имею в виду нечто совсем другое. Каждый год среднюю школу оканчивает небольшая группа будущих студентов, имеющих действительно выдающиеся академические способности: у некоторых из них общая оценка по тесту SAT приближается к 1600, оценка успеваемости достигает 800, на вступительных экзаменах повышенного типа они получают пятерки. У других может рано проявиться научный талант, или они могут иметь высшие оценки в школах, чьи стандарты качества образования широко признаны. По моим оценкам, из 13 тыс. абитуриентов Гарварда не более чем 200–400 соответствуют этому описанию, и это та самая группа, которая имеет возможность сделать свой выбор. Лучшие высшие школы будут бороться за честь иметь в числе своих студентов этих академических суперзвезд, даже если они несколько необычно ведут себя в присутствии интервьюирующих их вчерашних выпускников или, судя по всему, собираются ходить на занятия босиком. Такие кандидаты, обладающие выдающимся интеллектом, без труда пройдут через «игольное ушко», однако следует помнить, что термин «академический талант» используется на очень высоком уровне (см. примеч. 9).

Другая группа состоит из тех, кого можно назвать «наследниками», и примыкающей к ним подгруппы детей преподавателей. Для обоих этих типов соблюдается принцип «равенства во всех прочих отношениях».

В Гарварде «наследниками» являются сыновья и дочери тех, кто окончил колледжи Гарварда или Рэдклиффа. В Стэнфорде «наследниками» считают детей всех выпускников – учившихся как в колледжах, так и в профессиональных школах. Определения могут быть различными. Дети преподавателей – это те абитуриенты, чьи родители преподают в каком-либо из подразделений университета. По-видимому, от 16 до 20 % гарвардских первокурсников принадлежат к этим двум категориям. Говоря о «равенстве во всех прочих отношениях», я имею в виду, что «наследникам» и детям преподавателей отдается предпочтение лишь при условии, что по всем остальным показателям они не уступают своим конкурентам. Иными словами, если имеется два кандидата с абсолютно одинаковой степенью подготовки (предположение практически совершенно нереальное), то предпочтение будет отдано «наследнику» или ребенку преподавателя. Можно ли найти оправдание такому предпочтению? Только с точки зрения поддержания лояльности со стороны тех групп, которые играют жизненно важную роль в обеспечении процветания любого института. Частные университеты зависят от пожертвований своих выпускников и других форм помощи для поддержания или повышения уровня своего экономического и интеллектуального преуспеяния. Существует определенная зависимость между благосостоянием учебного заведения и его качеством, а благосостояние в значительной части определяется пожертвованиями выпускников. В силу этих причин для частного университета просто жизненно необходимо укрепление связей с отдельными людьми и целыми семьями. А это, в свою очередь, достигается через поощрение (на протяжении нескольких поколений) присутствия «наследников» в студенческой среде. То же самое рассуждение применимо по отношению к детям преподавателей. Лица, стоящие во главе университета, прекрасно знают, что качество преподавания – важнейший фактор, определяющий статус учебного заведения. Один из способов привлечь и сохранить лучшие преподавательские кадры заключается в том, чтобы создать всего лишь небольшое преимущество в ситуации выбора – обеспечить при прочих равных для преподавательских детей места на первом курсе. К этому я хотел бы добавить, что «наследники» и дети преподавателей в большинстве своем не нуждаются в предоставлении каких бы то ни было преимуществ. Обычно они составляют очень сильную группу абитуриентов.

Особую роль могут играть связи, существующие между университетами и некоторыми средними школами, однако в настоящее время это гораздо менее значимый фактор, чем в прошлом. Многие очень уважаемые государственные и частные школы на протяжении долгих лет служили мощным источником притока первоклассных абитуриентов в наши ведущие университеты. С Гарвардом, например, ассоциируются такие названия, как Эндовер, Эксетер и Бостон Лэтин. Со временем такие отношения начинают напоминать семейные связи. Мы знаем тех, кто дает рекомендации будущим студентам, и доверяем этим людям; мы представляем себе контингент выпускников, оканчивающих ту или иную школу. В свою очередь средняя школа также рассчитывает на то, что определенная (более или менее постоянная часть) ее выпускников будет принята в то или иное высшее учебное заведение. Значительное отклонение (в сторону уменьшения) этой цифры от исторически сложившейся нормы вызывает недоумение и недовольство. Случается это нечасто. И все же такого рода связи значительно ослабели в последнее время, что объясняется постоянным расширением того круга, из которого университеты получают новых студентов. Небольшая группа школ – основных поставщиков студентов – уже была более не в состоянии удовлетворять аппетиты университетов, желавших иметь достаточно разнообразный по составу контингент поступающих.