Евгений Рудаков-Рудак - Волчий выкормыш

• Название: Волчий выкормыш
• Автор: Евгений Рудаков-Рудак
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978 -5-00039-166-2

«Волчий выкормыш» – книга о страшном времени разрушения привычных жизненных устоев, пришедшемся на лучшие годы жизни поколения, к которому принадлежит и сам автор. Эта проза относится к жанру философско-мифологической фантастики. Она требует не просто чтения, но и осмысления. Книга рассчитана на читателей старше восемнадцати, которые интересуются прошлым страны и верят в её фантастическое будущее.

---

Она долго стояла и смотрела туда, где должен был скоро загореться первый лучик солнца. Прокричал один, за ним другой петух, им ответили, и Айша, поблагодарив Аллаха, что он щедро позволил ей встретить еще один добрый рассвет, вернулась в избу, чтобы помолиться на коленях в тишине. Этому она научилась у русских женщин, которые не соблюдали время молитвы, и её убедили, что важна вера, молитва, а не время. После можно заняться, как и положено казахской женщине, хозяйством, и ждать мужа, сколько бы дней и ночей он не охотился в этой бескрайней степи или в густых зарослях ракиты и конопли, или по берегам двух озёр, или на склонах урочища.

Шиктыбай быстро и легко шел привычным, пружинистым шагом, истинная правда, и это все знали, что за ним не каждый молодой угонится. Он шел по степи, без дороги, по направлению к своему святому кургану. Ему просто не терпелось поделиться сомнениями с духами и узнать, что же они-то думают на этот счет. А счет был особый: может он и правда сошел с ума и над ним сам шайтан так зло посмеялся, и показал видения про волчицу с ребенком, и этих странных, летающих синемордых. Сам он слышал, и не один раз, от уже умерших давно стариков, что в этих райских местах еще до рождения пророка жили какие-то разумные существа. Жили они тихо, мирно, на знакомство сами не напрашивались, к себе тоже никого не подпускали. Получалось, вроде бы они есть, а вроде бы их и нет. Так же, как духи, или боги: – все знают, что они есть, только живьем их никто не видел. Однако… и такое часто бывает, он с детства слышал, что у совсем старых людей в конце жизни случаются странные заскоки еще и потому, что голова изнутри сохнет. С этим и хотел разобраться и спросить: – сколько ему ещё можно ходить по родной степи, охотиться на дичь – лис и барсуков. Или пора сесть на топчан со старухой, слушать её бестолковые разговоры, отвечать на глупые вопросы, тихо самому глупеть и ждать, когда Аллах скажет: «Пойдем, брат, Шиктыбай, хватит воздух в степи портить, всё равно ты совсем на башку дурной стал, и никто больше тебе на этой земле не сможет помочь. Давай-ка лучше, устрою я тебя в рай за твою достойную жизнь, ты шибко её заслужил».

Такой расклад его вполне устраивал, хоть он сам считал, что были в его жизни и такие случаи, когда приходилось немного кривить душой, но… к этому его всегда вынуждали другие. Он пытался вспомнить сколько же было нехороших случаев, насчитал три: один дома случился и два на войне, четвёртый – то ли был, то ли не был. Он вздохнул с облегчением и по ходу стал рассуждать вслух, он хотел всё понять и доказать самому себе.

– Эх… хорошо бы взять бата – благословление у самого уважаемого старейшины. Да нет больше их. Да. а, это упущение Аллаха. Зачем позволил совершать неверным плохие дела? Конечно… и правоверным тоже, но спохватился, что влез не в своё дело и зашагал быстрее.

Скоро перед глазами открылось место в степи, которое он любил особой любовью. Вспомнил, как мальчишкой скакал по на резвом жеребце вокруг кургана, как пас небольшой табун лошадей и сильно гордился этим. Когда это было?.. 70, 80 лет назад, а может быть, не заметил, как прошла целая тысяча лет! Когда Шиктыбай приходил на это место, он всегда – до рези, до слёз в глазах всматривался в родные очертания, и почти всегда видел свой табун недалеко от кургана, любимого жеребца, и только себя на нём давным-давно не видел. И отца тоже давно не видел, как он учил его сидеть на коне без седла, скакать, отпустив поводья уздечки. Он стал забывать лицо отца и переживал. Но стоило проморгаться и вытереть слёзы, как эти чудные видения исчезали. Он оставался, степь оставалась, курган оставался и небо… И всё.

Когда он подходил к кургану, солнце уже скатывалось по склону горбатой гряды и времени оставалось совсем мало. Духи не любят, когда при разговоре солнце висит у них над головой. Лучше, когда оно на закате или перед самым восходом. Он постелил у камня крохотный коврик, который всегда носил с собой за поясом, сел на колени и начал… сначала молиться, читать суры, а уж после общаться с духами. Он давным-давно, и хорошо знал, что дух духу – рознь, и потому терпеливо ждал встречи только с тем, который поймет его, шиктыбаеву душу, и откроет ему третий глаз, тот, который видит чуть дальше, боится чуть меньше, понимает чуть больше и подсказывает только два действия, а какое выполнять – решай сердцем.

Почти час терпеливо кланялся старый охотник, спина даже стала ныть, и он чуть было не решил, что сегодня чем-то не угодил духам, но вдруг, когда в очередной раз поднял к небу голову и вознёс руки, то увидел очень далеко в туманной дымке, урочище Бикилек. Он знал, что с этого места его не должно быть видно, а он увидел!., и не ошибся, потому что знал эти холмики и густые заросли ракиты с детства. Это видение сменилось новым: – его старуха, Айша, стоит на крыльце и чешет спину о косяк, и… тут же видения исчезли вместе с туманом. Даже с вершины скалы, что лежала на кургане, даже в ясную погоду – это урочище просто так не увидишь, а тут – всё как на ладони. Это был знак! Духи указали направление, а действие совершить должен он сам. Конечно же, он не пойдёт чесать спину Айше – не мужское это дело, для этого дома косяков много, и у ворот он специальную доску прибил, чтобы можно было чесаться, а заодно смотреть, что там соседи в своем огороде делают. Нет, конечно, если Айша сильно попросит, он почешет, не чужая, однако. А сейчас он пойдет куда надо.

Урочище Бикилек находилось километрах в пяти, сейчас это было волчье место. Барсуков, диких коз и крупную птицу волки и люди почти извели, лисы и зайцы были намного шустрее, и бегать за ними – не подарок, это молодые пусть. А еще он с детства слышал от бабушки, что очень давно поселился в урочище святой ворон Кара баба, и было это больше тысячи лет назад. Ворон был посланником пророка, об этом даже мулла говорил, и люди в нём сильно нуждались.

– Что сегодня людям не хватает? – он часто в степи говорил вслух с птицами, сусликами, даже с кустами дикой вишни или конопли.

– Почему люди стали бояться Кара бабу? Кто виноват? Люди, конечно, сами люди. Как увидят его, так в страхе начинают жаназу читать, глупые. Не знают, что похоронную молитву не меньше чем ученик муллы читать должен, а не кому не лень, или делать нечего, как бывает сейчас.

Последний раз в урочище он был года три или четыре назад, капкан ставил. Невдалеке тревожно залаяла лисица – предупредила, наверное, или пугнуть решила.

– Кто сказал, что старикам туда ходить нельзя? Никто не сказал. Лисица, как баба худая, её один раз из десяти надо слушать.

Конечно, восемь лет назад он перемахнул бы этот путь всего одним глотком воды, а сегодня… уже четыре раза садился на корточки и отдыхал, но… не очень долго.

Степь до гряды была настоящая, ковыльная, он и раньше любил подолгу сидеть и смотреть поверх богатого серебристого покрывала и любоваться, как седые волны перекатываются на ветру без конца и без края. Он слышал от людей, что степь, как море, может быть, но. о… его степь намного красивее, хоть никогда моря не видел. А что там такого – вода как вода, только очень много. Еще говорят, соленая, ну и что, вон… напротив, озеро Соленое, можно сказать – тоже море! Он также слышал, что все моряки в мире мечтают быть похороненными в море. Глупо всё это – в море утопить могут, а земля новому ростку силу даст. Шиктыбай давно знает, что только здесь он встретит свой последний час и сделает последний глубокий вдох, лёжа на шелковом ковыле под кустом пахучей полыни. Могила его будет в этой прекрасной родной степи. А для него это самая большая, самая заслуженная награда за честно прожитую жизнь: перед Богом, степью, людьми и Айшой. Нет, не так… Айшу он всегда впереди людей ставил, она всегда была ему ближе… она, может быть, даже впереди степи.

Идти оставалось совсем немного, полтора полёта стрелы до первых зарослей ракитника, когда он увидел со стороны гряды, невысоко в небе, тот самый «люменевый таз». Летел он над землей без звука, только временами странно дергался, вверх-вниз, как будто высматривал, или искал что-то в густой траве. Шиктыбай пошел ещё быстрее, чтобы успеть спрятаться в кустах. Таз висел совсем рядом, казалось, руку протяни, а до кустов оставалось еще шагов пять, но… идти стало почему-то очень трудно. И ноги сильные, и грудь дышит, а воздух отталкивал назад. Он лег и ящеркой дополз до кустов. Таз был почти рядом, стрела из лука легко бы долетела, из него в землю воткнулся толстый столб света и в нем показались какие-то тени, они спускались вниз. Другой луч из круглого окошка, прошел по земле и как бы… обозначил круг над степной частью урочища. Старик осознал, что он попал внутрь этого круга.

Преодолевая тугое сопротивление воздуха, он с трудом прополз между кустами полыни и хотел закопаться в первый холмик земли – это была старая лисья нора. Выглянув из-за холмика, чуть не вскрикнул, не совсем от страха, от удивления, потому что давным-давно в родном доме никого не боялся, а степь всегда была его родным домом. Примерно в пятидесяти метрах у куста ракиты стоял не человек, а только чуть-чуть похожий на человека, как нарисованный на бумаге. У него было плоское синее лицо, и!., он держал на руках пропавшего неделю назад Анькиного малайку, и… крутил, или чесал пальцем за его ухом. Сашка, весело гу-гукал и теребил на груди синемордого блестящую штуку, как яркую лампочку. Ниоткуда появился и другой синемордый человек, сказал несколько странных слов и тут же из логова, в кустах, вылезла, поджав хвост, волчица и покорно легла у ног. Первый синемордый опустил ребенка к ногам волчицы и потрогал ей голову, а она сначала лизнула ему руку, потом облизала пацану лицо. Сашка нашел сосок и положил ей голову на живот, потом из-за кустов показались ещё четыре волчонка! Второй синемордый положил на них руку и волчата – словно прилипли к ладони, а он поднял их на уровень синего лица и повертел туда-сюда и вверх. Они заскулили, а синемордый быстро протянул руку к лучу и резко стряхнул волчат. Они мелькнули малыми точками и быстро полетели вверх по лучу, и… пропали. Шиктыбаю казалось, что он спит и видит всё это во сне, или он сошел с ума, хоть у него еще почти все зубы целые и глаз зоркий, как у молодых. А тут… он увидел такое, чего точно!., никогда не бывает в жизни и никогда не должно быть! Несчастный старик успел подумать, что это конечно же, злые духи подшутили над ним, они нарочно прилетели в этом дурацком тазу и разыграли представление с волком и дитем. «Не. ет, духи свои и они не могут так. Это шайтан издевается и проверяет на истинную веру», только он подумал, как вдруг!., его ослепило таким нестерпимо ярким светом, что потекли слёзы, стало очень душно и он потерял сознание. Потом ему приснилось, а может быть и привиделось, как одна синяя морда склонилась над ним и показалось, что его за ухом укусила пчела или слепень, а синемордые заговорили на странном языке, причем, не открывая рта, но… он хорошо понимал их слова, только не понимал, что за ерунду они говорят.