Иван Розанов - Венера – низкая звезда

• Название: Венера – низкая звезда
• Автор: Иван Розанов
• Жанр: Русское современное

Что ждёт нынешнюю молодёжь перед угрозой новых потрясений нашего неспокойного времени? Почему молодые люди выбирают путь потребительства и записываются в ряды системной оппозиции? Было ли поколение их родителей, чья молодость пришлась на перестройку, лучше? Что делать с потреблением, поразившим общество подобно венерической болезни? Кто виноват в том, что забыты мечты о русском космосе? Об этом – в романе «Венера – низкая звезда».

---

2. ОРДИНАРНАЯ МОЛОДЁЖЬ

В конце нулевых.

***

В девятом году Марине было девятнадцать. Она носила тогда длинные волосы, короткая причёска по моде четырнадцатого года не была ей ещё знакома. В протестных акциях Марина пока что не участвовала. Ко всему прочему, она была ещё и девственницей. Последнее обстоятельство девушку шибко тяготило.

Засиделась Марина в девочках – по мнению окружавшего её общества…

Был конец весны. Экзамены за первый курс обучения на культуролога были сданы. Стояла жара. Тесно было девичьей груди под маечкой. Тяжко становилось дышать. Хотелось любви. Одиночество пугало.

А кругом все улыбались! А вокруг все ходили парами, взявшись за руки. А подруги! Постоянно говорили о сокровенном: эвфемизмами, намёками, полушёпотом. И Марине тоже хотелось быть как все! Обсуждать! Хотелось, чтобы было чем с подругами поделиться, посплетничать. Хотелось стать счастливой, стать успешной. Одиночество пугало.

Была, конечно, у Марины своя «дружеская зона» (так тогда было принято у молодёжи изъясняться), и два прописанных в ней молодых человека. Но одного было жалко, он был в очках и от него дурно пахло, он был чертовски неухоженным занудой, так что Маришка лишь принимала от него посильную помощь в учёбе, а в благодарность за это даже позволяла редкие совместные прогулки, во время которых милая девушка всё время мечтала о прищепке на нос. А о другом, о Вите Шепилове, дурная молва шла от сокурсниц – говорят, гулящий он был, девушек оставлял у разбитого корытца. Ну и что, что гулящий? Зато родители обещали ему к третьему курсу свою машину, а под рукавами рубашки гуляли заметно при движениях рук бицепсы.

Загулялся, вестимо, Витя из параллельной студенческой группы так сильно, что девицы-сокурсницы с ним не общались более. Но Маришку это не пугало, напротив, это даже помогло ей сблизиться с ним. Стали молодые люди похаживать по душной и знойной, бензином и радиацией пропитанной Москве. А когда дозволенное время прогулок заканчивалось, возникала неловкость: надо что-то сделать на прощание, обняться или поцеловаться. Но Марина не решалась, а Витя, кто знает, быть может, что и просто устал от женского вниманья.

Как-то притащил с собой на прогулку Витя корявую розу-мутанта, знать мать её роза с каким-нибудь тюльпаном согрешила. Как бы ни был цветок ужасен, щёлкнуло что-то в Маришкином мозгу: парень оказал знак вниманья, значит, неровно дышит, значит надо возблагодарить. И, прощаясь, приобняла она Витюшка неловко и чмокнула его в щёку. Марина чуть зарделась; щека молодого человека была с плотной кожей, с волосками; а опытному Вите, казалось, было всё равно.

У Марины была хорошая подруга – Света, Светик-семицветик, рыжая, как стерва, худая – кости наружу, но страсть какая озорная: вечно что-то о своих похождениях сказывала откровенно, да с юморком. Не стеснялась ничего. Хоть и легкодоступной, по всей видимости, была Света, да толковой в жизни: училась хорошо, много что знала и мнение своё у неё имелось в наличии по любому вопросу. Одним словом – эрудиция загуливать не мешала. И правильно! Только вот Маринке не по себе было: раз уж у эрудитки Светика столько всего было пикантного в краткой её биографии, то сколько ж всего бывало у других девушек, складом ума попроще? Мысли в голове Маришки слипались, как переваренные макароны, от всего этого…

Сидели как-то раз в институтской столовке Маришка со Светиком, кушали овощные салатики диеты ради, соком запивали. Решила Марина поделиться наметами своих планов сойтись с Витей ближе.

– Правильно, правильно! Давно пора уже тебе. Нехорошо быть одной – засмеют во-первых, и прыщи во-вторых, – подбадривала Света свою подругу. Дальше они о чём-то другом, отвлечённом, беседу вели, но рыжая девица вернулась к начатой ранее теме.

– Маринка, что-то ты давно одна ходишь… Может ты… это… – начала осторожно Света.

– Чего – это? – удивилась Марина, не понимая, к чему разговор клонится.

– Ну, это… того… – сказала Света многозначительно.

– Да нет, ты зря подумала, мне мальчики нравятся! – ответила Марина немного обиженно, с полминуты перед тем подумав. Света сверкнула миленько своими глазками, тряхнула рыжими кудрями и засмеялась в голос, не стесняясь крупные зубы показать:

– Эх, мать, ну что ты такое несёшь! Я от тебя вообще совершенно другое хотела узнать…

Света вдруг посерьёзнела и продолжила, близко к Марине склонившись.

– Мать, как бы тебя спросить-то… Вдруг ещё обидишься.

– Скажи уж как есть.

– Марина, а у тебя того… это… С мальчиками было?

Марина свой взор уронила. Стыдно было отвечать.

– Нет. Я ещё девочка, – ответила она.

– Ну ты даёшь! Что, правда?

– Да…

– Ну ты того, это… Блин. Не ожидала. Чёрт! Засиделась… Ой! Прости. Хотела сказать, что ты молодец с одной стороны, что себя сохранила, для любимого, так сказать. А с другой стороны… того… это… А у меня вот вообще в первый раз в четырнадцать было!

– В четырнадцать? – перепросила Маришка; и стыдно ей было, и любопытство одолевало.

– Агась.

– Расскажешь, как у тебя это было? – спросила Марина, в титанических муках перебарывая в себе робость.

– А чего тут рассказывать? Я думала больно будет, но я мальчика попросила мне банку коктейля купить. «Ягуар», помнишь раньше все такой пили?

– Ты уже выпивала в четырнадцать?

– А что тут такого? В восемнадцать бросила. Покурить приятнее.

– И чего дальше?

– Ну я выпила баночку залпом и улетела. У меня ноги подкашиваются, голова кружится, а я говорю мальчику, что это у меня это всё от любви. Отнёс меня он на кровать, значит-то, и дальше нежный такой был, и умелый. Сам меня раздел, поигрался немного…

Марина заёрзала на стуле, хоть и хотела она со стыда провалиться сквозь землю.

– А потом, чтоб мне больно не было, он пальцами сначала, ну как врач, а дальше сам разделся и того… это…

– Ладно, Светик, ясно всё, – попросила Марина подругу остановиться.

– Крови много, конечно, было. Думала я, что она кончится, кровь-то, – продолжала Света, в раж войдя.

– А самое интересное знаешь что? Это брат мой был троюродный. Ему тридцатник стукнул недавно. И что, что брат? Умелый такой, всё хорошо сделал, многому меня научил. Блин. Я потому и успешная такая! В этом плане. Недавно мы кстати, снова виделись у него на даче, ностальгия на слезу прошибла, и мы того… это… предались воспоминаниям, короче. Ещё раз у нас было. Можешь со мной, кстати, Маришка, на свадьбу его пойти, через две недели будет. Невеста у него дура кривоногая, ну да ничего…

Марина не знала, что и ответить; салат не лез в её желудочно-кишечный тракт и явно обратно просился. А когда девицы покидали заведение студенческого общепита, Света вдруг ни с того ни с сего зловеще промолвила:

– А может, оно и хорошо, что ты, Маринка, за опытного ухватилась…

Маришка виду не подала, ну всю последующую ночь не спала, изводя себя всяческими размышлениями, навеянными словами подруги.

В следующую встречу с Витей Маришка позволила себя поцеловать в губы.

Были, конечно, поцелуи у Маришки и раньше; было и пребывание в детском лагере в Сочах после пятого класса, и целование по кругу во время пресловутой игры «в бутылочку» – дикая оргия сопливеньких младшеклассников… но далее взаимного обмена слюнями друг друга дело не доходило.

Жарко было Марине целоваться. Витя был доволен. Порывался и второй раз поцеловать, но робкая и скромная Маринка чего-то вдруг сразу стала кокетливой и жеманной – отталкивала Витю с гримасами, намекала на следующий раз, просила его остыть. Словом, кокетливость свою избрала оружием соблазнения.

Стал худее после этого случая Витин кошелёк. Помимо своего природного обаяния решил он воспользоваться и падкостью современных девушек перед материальными благами: стал Маринку кормить в ресторациях, обсыпать вениками-букетами и всякими безделушками. Так оно обычно и бывает. Таким поведением мужчина обычно будто бы подтверждает, что располагает достаточными суммами для отношений… не только лишь товарно-денежных… А Маринка, в свою очередь, одеваться стала лучше, и каждая новая шмотка, выцыганенная у родителей и одетая девушкой, была словно новая надпись на ценнике.

Прошёл уж месяц; молодые люди из Москвы так и не уехали – заграничные поездки не вошли тогда ещё окончательно в моду у обывателей; объяснений своим отношениям серьёзнее дружбы ребята не давали, а свыше поцелуев, количество которых строго нормировалось Мариной, у них ничего не было. Пока что.

А тут вдруг смог с горящих торфяников приплыл, и обстановка стала ещё романтичнее. Эх, лето-тело! Девушки-подмышки! Сидели Марина и Виктор в парке, утомлённые солнцем, все в гипоксии ввиду смога. И что-то вдруг всё пошло у них в разбег: Маришка свела после первого за тот день поцелуя свои лопатки одну к другой, и туго выкатились в пространство её груди под кофточкой. Витя понял намёк – тут же всё туго выкатившееся в пространство объял ладонями. Теперь уж совсем крепко они целовались и обжимались всё усерднее. Витюшок был весь в пене аки конь ретивый и дышал часто, да всё равно… ничего так и не случилось в тот вечер.