Марк Энтин - Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1

• Название: Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1
• Автор: Марк Энтин
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-83066-4

Как и четыре более ранние монографии, настоящая работа посвящена исследованию важнейших трендов в развитии Европейского Союза, мирового порядка в целом и анализу многообразных связей между Российской Федерацией и Европейским Союзом и его государствами-членами. Предыдущими охватывался период 2004–2005, 2006–2008, 2008–2009 и 2010–начала 2011 годов. В новой – прослеживается, как калейдоскоп и мельтешение событий, которыми охарактеризовались вторая половина 2011-го и последующие 2012–2014 годы, укладываются в общую картину. Она состоит из семи разделов, в которых рассматриваются изменения, произошедшие в ЕС за годы институциональных реформ, углубления интеграции в финансовой, бюджетной и фискальной сферах и проведения политики жесткой экономии, и клубок проблем, мешающих подлинному сближению между Россией и ЕС.

Книга предназначена всем тем, кто интересуется и профессионально занимается вопросами европеистики, международных отношений, внешней политики России, европейского и международного права.

---

На практике ничего такого не происходит. Введение общей валюты сломало цикл. На снятие дисбалансов теперь в автоматическом режиме ничто не работает. Рыночные силы не могут действовать, как раньше. Значит, механизм восстановления балансов надо создавать заново. Единственная возможность – с использованием методов государственного регулирования и управления.

Экономическая теория утверждает, что падение цен на акции и другие виды собственности, сопровождающееся снижением стоимости рабочей силы, когда за те же деньги инвесторы могут получить гораздо больше, должно делать ранее проблемные европейские рынки крайне привлекательными для внешних инвестиций. Туда не могут не устремляться предприимчивые люди. Это альфа и омега функционирования рыночной системы. Ожидаемый результат очевиден. Взлет инвестиций ведет к наращиванию самых современных промышленных мощностей и обновлению сектора услуг. Растет конкурентоспособность ранее периферийных стран. Возникают предпосылки для устойчивого экономического подъема. Экономическая ситуация выправляется. Кризис становится достоянием истории.

До возникновения еврозоны все так и было бы. На нынешнем витке европейской интеграции опять же ничего подобного. И в этом отношении теория не работает. Рыночные механизмы из-за наднационального зонтика и единой валюты, которые демпфируют все естественные процессы, не действуют. Оставаться в Германии комфортнее. Надежнее. Выгоднее. Устремляться на периферию – значит нести неоправданные риски. Зачем, когда тяжесть валюты всюду одинаковая, а гарантии того, что все не поедет, имеются только в прочном ядре ЕС. К тому же можно наплевать на многочисленные административные барьеры и иные сложности.

Коли так, рыночные процессы надо перезапускать. Стимулировать. Поддерживать. Оптимальный инструмент – германские суверенные или полусуверенные фонды, способные нормализовать движение финансовых потоков. Чтобы гигантские накопления северян не оседали мертвым грузом на банковских депозитах, почти ничего не принося их владельцам, а эффективно работали. Как именно, уже описывалось выше. Фонды занялись бы вложениями в недооцененную собственность периферийных стран, их санацией и либо перепродажей, либо капитализацией. Благодаря фондам деньги налогоплательщиков потекли бы в проблемные страны не в виде кредитов, которые надо отдавать, а в виде капиталовложений. Все – баланс бы восстановился. Это стало бы реальной, а не колченогой интеграцией. Еврозона и ЕС в целом превратились бы в действительно единый финансовый рынок[248].

С помощью такого инструментария, считают авторы идеи и все те, кто за нее ухватились, удастся решить не только экономические, но и острейшие политические проблемы Европейского Союза. Важнейшая из них – усиливающаяся неприязнь к Германии. Ведь с помощью суверенных и полусуверенных фондов немецкие сбережения и профициты сделались бы источником экономического роста повсюду в Европе. Реально помогли бы решить проблему безработицы. Сняли напряжение в отношениях Берлина с населением всех тех стран, которые пострадали из-за навязанного им курса жесткой экономии. Пока же пропасть между центром и периферией ЕС углубляется.

В то время как идут оживленные дебаты и ломаются идейные копья, Европейская Комиссия целеустремленно работает. Она хотела бы, чтобы в обновление инфраструктуры региона за ближайшие семь лет было инвестировано порядка 2 трлн евро. Она и сама будет вкладывать – в недавно принятых семилетних бюджетных ориентирах на 2014–2020 гг. заложен рост расходов на транспортные коммуникации, хотя впервые в истории ЕС бюджет интеграционного объединения существенно урезан (как указывается в информации «Европейская Комиссия тоже умеет экономить» из рубрики «Экономика»).

Для этого потребуются сверхдлинные деньги. Без них за осуществление дорогостоящих, крупномасштабных, долгосрочных проектов мало кто возьмется. Ведь речь идет о строительстве транспортных сетей разного типа, включая магистральные трубопроводы и ЛЭПы, энергетических объектов будущего, объектов городского хозяйства, зеленой экономики и т. д., т. е. всего того, на быструю окупаемость чего рассчитывать не приходится. Фактически о неликвиде. О ситуации, когда «вынуть» их из проекта можно будет только по его завершении лет через 10 или более. Для того чтобы они появились, государственных гарантий недостаточно. Надо, чтобы инвесторы в качестве платы за сверхдлинные деньги на постоянной основе получали достаточно солидный доход с самого начала. Плюс, возможно, какие-то премиальные и финансовые бонусы.

Европейская Комиссия и конкретно еврокомиссар, ответственный за внутренний рынок Европейского Союза и сферу услуг, Мишель Барнье считают, что они нашли, как решить проблему – с помощью частных европейских долгосрочных инвестиционных фондов[249]. Вложения в них будут срочными, доход – стабильным и гарантированным, как в случае с государственными облигациями. Пакет правовых документов, необходимых для их учреждения, Европейской Комиссией уже подготовлен. Одними он встречен с энтузиазмом. Они уверены, что в новые фонды потекут деньги пенсионных фондов и страховых компаний. Тогда, по прогнозам оптимистов, на намечаемые суммы вполне можно будет рассчитывать. Предложение условно инфраструктурных финансовых инструментов подскочит вдвое. Все связанные с ними рынки ценных бумаг, включая трасты на недвижимость и венчурный капитал, стремительно пойдут в рост.

Другие предпочитают не уноситься мыслями в заоблачные выси. Пока новые инструменты удастся раскрутить, пройдут годы. Связывать свои деньги на столь длительный срок все равно мало кто захочет. В настоящее время больше чем на 3–5 лет почти никто из инвесторов в недвижимость и инфраструктуру займы реальному сектору не предоставляет, указывают они.

Следующий предлагаемый рецепт – самое активное и настойчивое продолжение евростроительства и углубление интеграции. Структурные реформы, которые Германия навязала остальным государствам – членам ЕС, создают предпосылки для дальнейшего сближения национальных экономик, но оставляют единый рынок недостроенным. Они превращают закрытые закостенелые экономики Испании, Италии, ряда других стран, считают эксперты, в более либеральные (как если бы осуществлялось нечто отдаленно похожее на «тэтчеризм»[250]). Законодательство, защищающее приобретенные права трудящихся, отменяется. Госпредприятия приватизируются. Система социального обеспечения урезается. Административные барьеры, защищавшие в прошлом местных производителей, разбираются, чтобы сделать рынки открытыми для внутренней и внешней конкуренции.

Это лишь подготовительная работа. Дальше, указывают фанаты интеграции, надо переходить к следующему этапу – превращению нынешнего общего экономического пространства стран ЕС в действительно единый рынок. Особенно много препятствий реализации четырех свобод общего рынка остается в сфере услуг. Характерно, что доля сферы услуг в современном ВВП ЕС достигает 70 %. Однако на трансграничные услуги приходится лишь где-то 22–23 % от общего объема торговли стран ЕС между собой. Полная либерализация сферы услуг у ЕС не получилась. Законодательство о свободе предоставления услуг несовершенно. Фрагментарно. Расплывчато. С его соблюдением много проблем. Оно повсеместно нарушается. Кроме того, им охвачен далеко не весь сектор услуг. Оно не распространяется на энергетику, транспорт, телекоммуникации.

Соответственно, призывают евроэнтузиасты, компаниям, действующим в сфере услуг, должны быть обеспечены необходимые права и возможности без какой-либо дискриминации предоставлять их всюду в границах ЕС. Новые же правила конкуренции – распространены на все перечисленные области, к дерегуляции которых по-настоящему еще не приступали[251]. Экономических аргументов в пользу этого очень много. Политических, подчеркивают сторонники преодоления кризиса суверенной задолженности методами углубления интеграции, не меньше. Первый – Германия навязывает либерализацию всем другим. Ей пора заняться либерализацией и у себя дома. Чтобы дешевые услуги из периферийных стран хлынули на немецкий рынок. Чтобы немцы могли тратить намного больше на их получение. С одной стороны, это оживит экономику. С другой – вытащит периферийные страны из ямы рыночными методами. Второй – либерализация рынка услуг крайне выгодна Великобритании. Если ею серьезно заняться, у Лондона появятся объективные причины стремиться к тому, чтобы остаться в Союзе, а не выйти из него. От этого выиграют все – и ядро, и периферия ЕС, и ЕС в целом[252].

Но хор скептических голосов не утихает. В их числе обращает на себя внимание негативный прогноз Квентина Пила[253]. На страницах «Файнэншл Таймс» он предлагает следующую версию дальнейшего развития событий. Все затяжки с достройкой экономического управления ЕС (создание централизованного фонда по закрытию и санации проблемных банков, обобществление долгов, выпуск еврооблигаций ЕС и т. д.) общественные деятели, эксперты, политические лидеры объясняют перспективой парламентских выборов в Германии. Мол, до их проведения ни на какие меры спорного, читай радикального, характера правящий блок не пойдет. Его тактика вообще заключается в том, чтобы никаких серьезных политических дебатов в стране на время избирательной кампании не было[254]. Зато после одержанной победы руки у немецких политиков будут развязаны. Однако последнее время, в преддверии сакральной даты 22 сентября, многие задают себе вопрос о том, насколько подобные ожидания оправданы. Ответ, который аналитики начинают давать и делать это все увереннее, для ЕС звучит неутешительно.