Вета Ножкина - Потерянное имя

• Название: Потерянное имя
• Автор: Вета Ножкина
• Жанр: Русское современное

Имя – отпечаток человека, его след. Найти человека, важного для тебя, значит одно: ступить на его путь. Многие ищут свою дорогу, а в ней – тайну своего наречения. В поиске находится и главный герой романа «Потерянное имя». Ему помогают и противостоят – территории разных стран, туннели вероисповеданий, любовь и даже злостные надругательства мошенников, посягнувших на его жизнь. Раскрыть тайну непросто, как непросто понять человеку себя, неважно, в каком возрасте – в 18 или в 60 лет.

---

«Перешагнуть? Но это неприлично! Попросить её встать? Это крайне неприлично…»

– Проходите-проходите… – указала соседка, и, видя смущение на лице Микаэла, привстала, высвободив узкий проход.

Микаэл, протискиваясь, почувствовал дыхание соседки и лёгкий её вздох, перетянутый жеманной улыбкой:

– А-ах… ничего-ничего, проходите…

«А она – ничего…» – подумал Микаэл, разглядывая и даже ощущая уже совсем близко поднимающуюся вместе с дыханием грудь соседки, которая на мгновение замерла.

Как собака, швыркая носом, дама обнюхала соседа и, на выдохе, вытянула из себя:

– Вам так идёт красный цвет…

– Хм… – только и произнёс Микаэл, сконфузился и как можно быстрее плюхнулся на теперь уже своё новое место.

«Вот, всегда так, – думал он, – Надо бы быстро сообразить, что сказать в ответ, чтобы она увидела, какой он умный, но почему-то это никогда не получается…». Микаэл с чувством обречённости вздохнул, а соседка в это время отвернулась, разглядывая сидящих напротив пассажиров.

Ничего более не оставалось, как уткнуться в иллюминатор. Облачность уже успела слегка рассеяться, оголяя то там, то сям серо-синее поле океана.

Микаэл, разглядывая рисунок водной глади, опрокинулся в воспоминания, и даже защемило от желания, как в детстве, вернуться домой.

Мама иногда называла его «Мишенька». Отчиму это не нравилось, и он дразнил пасынка, ставя ударение на второй слог – «Мише/нька, Мише/нька…». Микаэл убегал в сад и плакал, сидя под своим любимым деревом вишни. Там его и находила мама. Успокаивала и обязательно что-нибудь рассказывала из картинок прошлой жизни. И охотно, в сотый раз по просьбе Микаэла – об отце его, который был из русских иммигрантов, и который после рождения Микаэла куда-то исчез. Мать была уверена – он вернулся на родину, потому как много ностальгически рассказывал о ней. Вестей никаких об отце не было. Но мать не держала на него зла, помня своих родителей, которые сами приехали в Америку из России в семидесятых, и, вживаясь в новое общество, много сладких историй рассказывали ей об СССР. К тому же, вскоре мама вышла замуж за своего начальника по службе, коренного американца, который не мог иметь детей, потому сам предложил усыновить Микаэла. Микаэл очень легко поступил в институт. Его всегда привлекали естественные науки. Мать рассказывала, что и его родной отец занимался разведением необычных сортов растений, и видимо, Микаэл унаследовал что-то от отца, с удовольствием занимаясь экспериментами. А после института он легко поступил в магистратуру, оптом в аспирантуру. И когда ему предложили завербоваться в американскую разведку и работать на благо нации, Микаэл воспринял это как само собой разумеющееся – работать на интересы родины.

– Сэр… – Микаэл открыл глаза и улыбнулся.

Наклонясь через соседку, стюардесса ему протянула чистую отутюженную лимонную рубашку:

– Простите, очень прошу, за неудобства… Вы можете оставить у себя футболку… И если можете, ещё раз простите…

– О, да… то есть, нет. Спасибо, – бормотал Микаэл и прятал глаза, принимая рубашку из рук стюардессы.

– Хм, – хмыкнула соседка, провожая взглядом удаляющуюся стюардессу, – А я бы пожаловалась куда надо… Какое у неё имя на бэйдже? Кажется, Алевтина… Надо бы записать. Если её и не уволят, так может, мне компенсацию какую дадут…, – помолчала и добавила, – За доставленные неудобства.

– О, что вы, нет! – возразил Микаэл и снова вспомнил инструкцию «не спорить, не привлекать к себе внимания», и отвернулся к иллюминатору, так и не выпустив до самой посадки из рук лимонную рубашку, упакованную в прозрачный пакет.

Аэропорт Владивостока встретил Микаэла вполне дружелюбно, приветствуя прибывших на английском, русском и японском языках. Микаэл прошёл вместе со всеми пассажирами к паспортному контролю.

Соседка по самолёту уже прошла контроль и приветливо махала рукой кому-то там, вдалеке, за стеклянной перегородкой.

«Встречают, – подумал Микаэл, – я меня кто теперь встретит…».

– Следующий! – раздалось над ухом.

Микаэл вздрогнул и увидел вперившийся в него серьёзный и безэмоциональный взгляд таможенника.

Положил паспорт на стойку.

– Отойдите на метр! – проговорил голос в радиопередатчике.

Отошёл.

– Не улыбайтесь! – проговорил тот же голос, прицельно вглядываясь поочерёдно то в паспорт, то в лицо Микаэла.

– Цель прибытия?

– Что? – переспросил Микаэл и улыбнулся, потом вспомнил, что улыбаться нельзя и губы задёргались.

– Цель при-бы-ти-я? – проговорил тот же голос, отделяя слоги.

– Мм… наука, – произнёс Микаэл, зачем-то закивал головой и снова улыбнулся.

– Проходите! Следующий!..

Выдачу багажа пришлось подождать. У транзитников, таких как Микаэл, летевших из Америки с пересадкой в японском аэропорту Нарита, груз должен был прибыть другим рейсом.

Инструкция гласила «Ничему не удивляться. Терпение и спокойствие. О перемещениях сообщать каждый час». Микаэл достал блэкберр и отправил позывной прибытия.

Получив багаж, Микаэл вышел в здание аэропорта, все ходы и выходы из которого уже несколько раз ранее прогуглил ещё до перелёта. Уверенно направился в сторону выхода и, выйдя на площадку перед зданием, вдохнул полной грудью такой незнакомый воздух. Что в нём было? «Может быть, память крови? А может быть, это воздух расставания?». Микаэл несколько секунд постоял в задумчивости и огляделся по сторонам. Вверху на здании надпись «Vladivostok international Airport», подведённая красной линией. Рядом ещё одна надпись – «Vladivostok-Knevichi». Впереди – тучей идущие прямо на Микаэла люди, бойко выкрикивающие:

– Такси! Такси до города!

– Квартира недорого…

– Гостиница в центре…

– До Артёма на подсадку одно место…

Микаэл продрался сквозь напирающих, и оказался прямо перед стоянкой такси.

Автобус с номером «107» стоял тут же неподалеку. Кучкующиеся пассажиры толпились у входа в автобус. Микаэл поискал глазами автомат для билетов, не нашёл его и двинулся к автобусу.

Таксист Бублик издалека заприметил своего потенциального клиента, лоснящегося и сияющего, как отутюженные без марли брюки. Он вальяжно помахал оглядывающему площадь перед зданием аэропорта пассажиру:

– До города? Я свободен! Легко, с ветерком и недорого, вон моё малиновое такси, – бесцеремонно подхватил чемодан Микаэла и показал на машину.

Микаэл улыбнулся Бублику:

– Нет-нет, благодарю! Мне на автобус.

– Зачем вам, такому приличному человеку, автобус? Да я вас мигом доставлю, куда вам, в город? – не давая проявлять инициативу, напирал Бублик, – Меня, кстати, Лёха зовут, а тебя?

Микаэл, действуя по инструкции, попытался опередить атакующего таксиста:

– Извини-те, меня должны встретить…

Бублик притормозил, поставил чемодан на асфальт:

– Ну, так бы сразу и сказал! Ну, давай, друг, покедова… Но, если чего – я рядом, вон моя малинка… – ещё раз показал в сторону машины.

Микаэл, довольный тем, что первая, какая-никакая победа выиграна, посмотрел на таксиста, извиняюще скорчил выражение на лице, и, подхватив чемодан, смешался с движущейся к остановкам автобусов толпой.

Автобусы, в ожидании отправки по маршруту, быстро наполнялись пассажирами. Контролёр, покрикивая на входе в автобус, поторапливал входящих:

– Рассаживайтесь быстрее, кучнее-кучнее… Ваш билет? Ваш?

– Где купить билет? – проговорил быстро Микаэл, обращаясь к поднимающейся на ступеньку грузной пожилой женщине, но та, кряхтя, еле подтягивая ноги, не ответила, как впрочем и шарахнувшийся от этого вопроса следом стоящий мужчина.

«Может, им непонятен мой диалект? – подумал Микаэл, – Надо пройти в здание, и осмотреться там…»

В здании автовокзала шёл ремонт. Снующие туда-сюда мужчины и женщины в синих перепачканных разными цветами, и в основном белым, спецодеждах, были здесь словно цари положения. Один оттолкнул Микаэла плечом, другой чуть не опрокинул на него ведро с грязной жижей, третий, проворачивая пальцами и приминая около губ дымящийся окурок, сощурив один глаз от струи дыма, другим впялился в чистенького и слегка растерявшегося пассажира:

– Чё встал, как истукан?! Не тормози.

– Сникерсни, – раздался гогот откуда-то сзади и его подхватили ещё несколько, и в этот же миг грубый, кашляющий смех откуда-то из-за плеча пробулькал:

– Сторонись! – и мимо прогрохотала тележка, на которой грудой лежали наваленные кафельные плитки.

– Простите, где купить билет?

– Иностранец, что ли?

«Точно, у меня диалект», – подумал Микаэл, уставившись улыбающимся лицом на того из рабочих, что оказался всех ближе.

– Точно иностранец! Тюда, тюда гоу, там тикет, – коверкая слова и показывая направление куда-то вглубь, за баррикады стройматериалов, откуда раздавался гул какого-то движения.

Немного поплутав между наваленными вёдрами, банками тележками и прочим строительным барахлом, Микаэл вышел в просторный холл с двумя колонами посередине. Спёртый воздух ударил в нос. Народу здесь было около сотни. Ожидающие рассортировались по кучкам, змейкам, молча или разговаривая с рядом стоящими. Чуть поодаль, на узлах, чемоданах восседали черноволосые женщины в разноцветных платках. Их широкие юбки напоминали маскарадные наряды Кармен. Вдоль стен, за огороженными кабинками стояли, разговаривали и молчали работницы касс. На их шеях, у кого аккуратно, у кого набок болтались одинаково-жёлтые галстучки-косынки, как у скаутов. Пронумерованные окошки касс с направлениями маршрутов рядом с цифрой имели крупную надпись «Перерыв с …", а дальше у каждой кассы значились разные цифры времени перерыва.