Светлана Куликова - Рояль в горах

• Название: Рояль в горах
• Автор: Светлана Куликова
• Жанр: Классическая проза

Талантливый рассказчик (а этот жанр считается в литературе самым трудным), автор не замахивается на фундаментальные произведения, но и на малом пространстве ей удаётся разместить много, почти целую жизнь. Светлана Куликова – мастер неожиданных сюжетных поворотов. Поэтому читать её всегда интересно: никогда не угадаешь, чем закончится повествование… Лариса Румарчук, член Союза писателей Москвы.

---

– Больно?

– Нет.

– Попробуй наступить.

– Всё нормально. Извини… те.

– Да за что? Это я виновата – бросила тяпку на меже.

Она говорила негромко, наклонялась близко, прикасалась ласково… Дима едва сдерживался. Почудилось: от высокого напряжения воздух между ними искрит, даже, вроде, озоном запахло… Он уже почти перестал владеть собой, как вдруг в доме громко хлопнула дверь, Валя испуганно шагнула в сторону, и… будто щёлкнул невидимый выключатель – исчезла искра.

Дима помолчал растерянно, брякнул ни к селу, ни к городу:

– Мне Варвара Кузьминична почему-то запретила к ва… к те… к тебе подходить.

Валя засмеялась, пожала плечами:

– Не подходи, коли не разрешает.

И добавила тихо:

– На мне запретов нет.

Помолчали. Дима тупо топтался на меже, Валя старательно сгребала в кучу вырванную траву. Взглянула в глаза – словно небесной лазурью плеснула:

– Ты куда шёл-то?

– Э-э-э… Работать. Монастырь у вас тут… Хотел набросок сделать.

– В ту сторону иди. Там калитка.

Вернулся Чистов затемно. На столике обнаружил кувшин молока и тёплый ещё каравай. На топчане громоздился огромный тулуп. С наслаждением поел при льющем в оконце ярком свете луны и вытянулся под тёплой овчиной.

И приснился ему странный сон: будто идёт по лунному лучу неземной красоты женщина. Обнажённое тело прикрывают только длинные светлые волосы. Она льнёт к Диме руками, ногами, губами, и он подаётся навстречу её отчаянным ласкам… Вместе они на огромных качелях взлетают к небу и падают вниз… Взлетают и падают, взлетают и падают… В сладком наваждении Дима истаивал, растекался нежностью. Ошеломлённый, не сразу понял, что это не сон, что над ним Валя в покрывале своих дивных волос. Хотел удивиться – не смог, засмеялся, крутанулся, подминая её под себя, и снова улетел в какое-то иное, доселе неизвестное измерение…

А когда вынырнул в реальность дня, Вали рядом уже не было.

Она развешивала во дворе постиранное бельё. Глянула чистыми ясными глазами, поздоровалась ласково:

– Доброе утро.

Дима подошёл, обнял, уткнулся в волосы, закрученные на затылке в большой пучок, вдохнул травный запах:

– Почему ты их днём не распускаешь?

– Не надо. Мешают.

– А я тебя во сне видел…

Валя улыбнулась:

– К непогоде, должно быть. Ступай в дом, там каша на столе.

Снова взялась за бельё. Сосредоточенно доставала мокрые вещи из таза, встряхивала, прицепляла на верёвку – словно отгораживалась от Димы.

Уходить ему не хотелось.

– Угу. Спасибо. Тебе помочь? Может, воды принести…

– Нет, не нужно, мы с Толей сами справляемся.

Дима крутился возле Вали, а она гнала его, беспокойно оглядываясь.

– Иди, делай своё дело, рисуй.

– Ты как будто боишься кого-то.

– Не надо, чтобы Толя нас видел.

– Он же тебе не муж и не сын.

– Зато я ему – всё.

– Где его так?

– В армии.

Отвечала Валя неохотно, и Дима прекратил расспросы. Собрал этюдник, пошёл к монастырю.

У живописных руин уже сосредоточенно трудились Зорин и Полева.

– Что-то ты долго дрыхнешь, – Игорь вгляделся в лицо приятеля. – И лыбишься, как придурочный. Ну-ну… Может, тебе лимончик зажевать?

– Зачем?

– Затем, что на тебя смотреть больно: сияешь, как солнце.

– Иди ты, – отмахнулся Дима.

Подошла Лена, поинтересовалась тревожно:

– Ещё не прибил тебя малахольный братец?

– С чего бы? Он смирный.

– Да? А моя хозяйка говорит – буйный. Прошлым летом с топором гонял по деревне какого-то фольклориста.

– Ещё чего старая сплетница тебе наговорила?

– Валя и Толя – близнецы, из Подмосковья. Он – контуженый инвалид.

– Это я знаю, – кивнул Дима.

Было неприятно, что Лена и болтливая бабка обсуждали Валю за её спиной.

«Надо прекратить этот разговор, Валя мне сама о себе расскажет», – подумал Дима, но промолчал. А Лена торопливо выкладывала всё, что успела узнать.

– Она после школы поступила в институт, а он не поступил, его забрали в армию и отправили, знаешь, куда?

– Куда?

– В Чехословакию, – шёпотом сообщила Лена и опасливо оглянулась, будто в этой глуши кто-то мог арестовать её за разглашение секретных сведений. – Он танкистом служил. Представляешь?

Дима представлял плохо. В армии он не был, после школы сразу поступил в институт. Про Чехословакию что-то слышал, но когда в Прагу входили советские танки, ему было всего одиннадцать лет…

– Через два года родителям сообщили: Толя пропал без вести. Мать слегла, отец запил, а Валя бросила учёбу и поехала брата искать. Нашла в красноярском госпитале. Какой-то писарь-идиот перепутал Красногорск с Красноярском. Представляешь?

– Да, – Дима невольно стал вслушиваться в рассказ.

– Вот. И тогда Валя устроилась работать санитаркой, чтобы всегда быть рядом с братом. А Варвара Кузьминична как раз ногу косой повредила, и её тоже в госпиталь положили как ветерана войны – она на фронте снайпером была, отец-охотник научил её бить зверя прямо в глаз. Там они с Валей познакомились и вдвоём Толю сюда привезли, чтобы травами лечить. Но на самом деле Варвара никакая не знахарка, а колдунья. Она и Валю учит ворожить. Не заметил?

– Как же, видел: на помеле летала, – засмеялся Дима, но на душе у него сделалось неуютно…

Ночью он долго рассматривал в оконце расписанный загадочными тенями жёлтый глаз Луны – ждал Валю. Не выдержал, уснул. Проснулся от прикосновения горячего тела. Щекотно скользнули по коже душистые волосы…

«Может, и правда, ведьма», – подумал равнодушно, уносясь то ли в рай, то ли в преисподнюю.

…Днём Дима неистово работал, во всём ощущая Валю: в деревьях – её тонкую фигуру, в траве – шелковистые волосы, в озерной глади – ласковые ладони… А ночью, когда силы тьмы раскачивали небесные качели, взлетал к Луне, всё больше теряющей очертания идеального круга.

Днём на него укоризненно смотрели заплаканные глаза Лены и, насмешливо – Игоря Зорина, а ночью он не мог оторвать взгляда от колдовской игры лунного света на обнажённом женском теле…

– Можно, я тебя нарисую?

– Некогда мне позировать.

– Давай прямо сейчас, при луне. Я смогу.

– Поспи лучше, отдохни. Потом нарисуешь, по памяти. Ты ведь не забудешь меня?

– Никогда! Ты не такая, как все. Ты – особенная.

– Чем же?

– Всем…

Толя, вроде бы, и существовал, но его как бы и не было – Чистов с ним не встречался. Уходил рано, прихватив собранную Валей корзинку с едой, возвращался поздно, когда больной уже спал.

В сумасшедших ночных полётах Валя о брате не вспоминала. Они вообще почти не разговаривали. Но Дима чувствовал: никто никогда не понимал его так хорошо, как Валя. И никогда раньше он не брал в руки кисть с таким душевным восторгом, с такой нежностью ко всему сущему: небу, лесу, озеру, монастырским руинам и даже к зловредной старухе-сплетнице, ежедневно пичкающей Лену байками о колдунах и ворожеях.

Округлив глаза, Полева пересказывала, что Варвара специально селит к Вале молодых мужиков. Как-то вычисляет, у кого сердце свободно (тут Лена начинала шмыгать носом, а Дима смущенно отворачивался) и ведёт в летник. Надеется, что Валя квартиранта приворожит, и тот останется навсегда, а то ведь умирает деревня…

Страдания Лены и насмешки Игоря портили Диме настроение, и он стал уходить работать подальше в лес.

Возвращался затемно, быстро ужинал в сарае и, покрутившись в нетерпении на топчане, встречал «белую лебедь, обречённо плавающую по замерзающей воде» – такой сюжет Чистов задумал для своей дипломной работы.

Эскизы круглого озера, дремлющего в лесной глуши, уже лежали в папке.

Время замедлило ход, почти остановилось…

Подтолкнул его Зорин. Однажды он разыскал в лесу Диму, упоённо работающего над очередным наброском:

– Всё, Димон, надоело мне это захолустье. Пора обратно в цивилизацию. Завтра тракторист в город едет, мы с Леной договорились с ним отчалить. Но ты, если хочешь, можешь остаться у своей старушки навсегда.

Дима растерялся. Быстро собрал этюдник и пошёл в деревню.

Во дворе Толя неловко рубил дрова. Валя, приговаривая что-то ласковое, складывала их в поленницу. Не обращая внимания на убогого, Дима сгрёб женщину в объятья, заговорил сумбурно:

– Поехали со мной! У меня мама очень хорошая, она тебя примет…

Толя замер с колуном в руке и бессмысленно уставился на них.

Валя вывернулась, глянула непривычно холодно:

– Ты что!? Нет-нет! Брата не брошу! Никогда!

Дима снова крепко прижал её к себе, словно уговаривал всем телом:

– В Москве клиники всякие есть, дома для инвалидов, можно его – туда…

Говорил и чувствовал, как неубедительны его слова, а сам он жалок и нелеп.

Валя птицей трепыхалась в его руках: