Алексей Ерофеев - Скверы, сады и парки Петербурга. Зелёное убранство Северной столицы

• Название: Скверы, сады и парки Петербурга. Зелёное убранство Северной столицы
• Автор: Алексей Ерофеев
• Жанр: Гиды, путеводители
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-227-05998-7

В книге рассказано о больших и малых зеленых территориях Петербурга – «легких» города, радующих глаза и души горожан, о старинных и «малых» парках, садах и скверах; о том, когда и как они создавались и почему наименованы тем или иным образом. А. Д. Ерофеев и А. Г. Владимирович не стремились повторять общеизвестные сведения, растиражированные в сотнях книг по истории города на Неве, хотя необходимый минимум, разумеется, дан. Им показалось интересным сосредоточиться на сведениях малоизвестных, которые в краеведческой литературе встречаются не так часто. И в этом уникальность издания. Авторы – члены Санкт-Петербургской городской межведомственной комиссии по наименованиям. Книга адресована историкам, краеведам, петербуржцам и гостям Северной столицы.

---

Адмиралтейский сад

Название Адмиралтейского сада официально за ним не закрепили, поэтому в 1989 г., когда в Ленинграде начался процесс возвращения исторических наименований, название Адмиралтейского дали Александровскому саду, который в то время именовался садом Трудящихся имени Горького. Лишь 29 января 1997 г. справедливость была восстановлена – Александровский сад вновь стал Александровским, а Адмиралтейский переместился на свое нынешнее место.

Сквер Академика Лихачёва

3 октября 2014 г. сквер перед домом № 34 по 2-му Муринскому проспекту, разбитый одновременно с постройкой дома в конце 1960-х гг., стал называться сквером Академика Лихачёва.

Дмитрий Сергеевич Лихачёв (1906–1997) – коренной петербуржец, с городом на Неве связана вся его жизнь.

Он родился в семье инженера-электрика. В 1928 г. окончил Ленинградский государственный университет, но вскоре его арестовали за участие в студенческом кружке «Космическая академия наук», поскольку незадолго до этого он выступил с докладом о старой русской орфографии, «попранной и искаженной врагом Церкви Христовой и народа российского».

Его осудили на пять лет за контрреволюционную деятельность и сослали на Соловки, а затем перевели на строительство Беломоро-Балтийского канала.

8 августа 1932 г. его как ударника освободили досрочно и без ограничений, поэтому он вернулся в Ленинград и начал научную деятельность литературным редактором Соцэкгиза.

За многолетнюю научную деятельность Дмитрий Сергеевич создал пятьсот научных и около шестисот публицистических работ. Его фундаментальные труды посвящены истории русской литературы и русской культуры, широкому кругу проблем теории и истории древнерусской литературы. Большинство трудов академика переведено на иностранные языки.

Дмитрий Сергеевич был крупнейшим специалистом и исследователем культуры Древней Руси, сделав ее достоянием не только научного, но и общественного сознания. Его исследования позволили восстановить изначальный текст «Слова о полку Игореве», искаженный переписчиками а также убедительно подтвердить подлинность этого выдающегося памятника древнерусской литературы.

В доме № 34 по 2-му Муринскому проспекту Дмитрий Сергеевич прожил более 30 лет, поэтому сквер и назван его именем. Позади дома проходит получившая свое имя в 2006-м аллея Академика Лихачёва.

Парк Академика Сахарова

Парк занимает восточную половину квартала между Замшиной, Бестужевской улицами, Пискаревским проспектом и проспектом Маршала Блюхера. Как и соседние Пионерский парк и Бестужевский сад, его устроили в конце 1960-х гг. на месте бывшего болота, где ничего капитального строить было нельзя. Долгое время его включали в состав Пионерского парка, отдельное же название он получил много позже, в 1992 г., в честь Андрея Дмитриевича Сахарова (1921–1989). Четыре года спустя, когда отмечалось 75-летие ученого, городские власти, позабыв о первом распоряжении, издали еще одно.

В нашей стране и в мире А. Д. Сахарова больше знают как общественного деятеля, однако в первую очередь он был гениальным ученым-физиком. Астроном Иосиф Самуилович Шкловский вспоминал, как в августе 1941 г., перед самой эвакуацией Московского университета в Ташкент, к нему подошел один студент и попросил дать ему что-нибудь почитать в дороге. Шкловский с некоторым злорадством подсунул ему купленный незадолго до войны курс теоретической физики, очень тяжело написанный (перевод с немецкого!), с многочисленными многоэтажными формулами. Сам Шкловский, в ту пору уже аспирант, так и не осилил даже первой страницы. Через некоторое время студент вернул ему том со словами: «Это трудная книга, но очень глубокая и содержательная. Спасибо вам». Звали студента Андрей Сахаров.

Много позже, когда на семинаре в Московском физическом институте кто-нибудь излагал очередную заумную теорию, а присутствующие в аудитории мучительно пытались понять, о чем, собственно, идет речь, Сахаров сидел с закрытыми глазами и, казалось, спал. Когда доклад заканчивался, он открывал глаза, смотрел на доску и начинал говорить по существу. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы ухватить суть выступления.

Говоря о научных заслугах Андрея Дмитриевича, большинство назовет именно его создателем советской водородной бомбы, забывая о том, что это – труд большого коллектива и что вклад в него академика Якова Борисовича Зельдовича никак не меньше, чем самого Сахарова. Да, именно эта работа принесла Сахарову звания академика (в 32 года!), трижды Героя Социалистического Труда, лауреата Сталинской премии (в 1967 г. переименованной в Государственную), но сам Андрей Дмитриевич главным своим достижением считал совсем другое – открытия в области космологии, то есть теории развития Вселенной. На основе идей Сахарова его ученик Андрей Дмитриевич Линде создал теорию раздувающейся вселенной, согласно которой вселенные возникают случайным образом из пространственно-временной пены и практически мгновенно раздуваются до размеров, примерно на сто порядков превышающих прежние представления физиков.

Как физик-ядерщик Андрей Дмитриевич не понаслышке знал, к каким последствиям может привести применение ядерного оружия и насколько опасна и разрушительна гонка вооружений. Свою деятельность он начал с обращений в Центральный Комитет КПСС. Увы, брежневское руководство считало, что ничего в стране менять не надо и было глухо к любым предложениям, какими бы они ни были и от кого бы ни исходили. Более того, авторы предложений сразу попадали в разряд «неблагонадежных».

Как ученый, привыкший считать, что наука интернациональна и не так уж важно, в какой стране будут использованы те или иные достижения, Сахаров не считал зазорным, раз его не слышат на Родине, обратиться к зарубежным политическим деятелям и общественности. Однако на Западе тоже мало интересовались идеями Сахарова, а в основном использовали его в «холодной войне» с Советским Союзом. В этом контексте следует рассматривать и присуждение ему в 1975 г. Нобелевской премии мира.

Обладая обостренным чувством справедливости, Андрей Дмитриевич стал выступать в защиту диссидентов-правозащитников, подвергавшихся тюремному заключению за «антисоветскую деятельность». При этом было совершенно неважно, разделяет он их убеждения или нет.

Советское руководство явно не знало, что с ним делать. Арестовать и судить его по той же статье оно боялось – слишком известная фигура. Выслать из страны носителя важнейших военных секретов тоже было нельзя. Наконец в 1980 г., сразу после вторжения в Афганистан, было принято уникальное и совершенно незаконное решение – постановлением Президиума Верховного Совета СССР, без судебного решения, Сахарова лишили званий Героя Социалистического Труда, лауреата Государственной премии (саму премию вернуть никто не потребовал), всех наград и сослали в закрытый для иностранцев город Горький (ныне – Нижний Новгород). Хотели лишить его еще и звания академика, но Академия наук на это согласия не дала.

В Горьком Сахаров оказался почти в полной изоляции. Телефон в его квартире отсутствовал, а специально приставленные к нему люди следили за тем, чтобы он не мог ни с кем общаться. Связь с внешним миром первое время поддерживалась только через его жену, Елену Дмитриевну Боннэр, и коллег-физиков, которым изредка разрешали его навещать. В 1984 г. и эта ниточка оборвалась – Е. Д. Боннэр обвинили в антисоветской деятельности и уже по суду сослали в тот же самый Горький.

В знак протеста академик Сахаров неоднократно объявлял голодовки. Смерти его советское руководство тоже боялось, поэтому его помещали в больницу и кормили там силой. Все это подрывало и без того не слишком крепкое здоровье ученого.

В начале перестройки в среде интеллигенции развернулась борьба за возвращение А. Д. Сахарова из ссылки. Известный бард Юлий Ким, сам немало конфликтовавший с властями, написал песню «Чижик», в которой прозрачно намекнул на положение Андрея Дмитриевича:

Да-а, а как же чижик?
Он сидит в клетке,
Не поет, не скачет,
Плачет…
Я так не могу-у!

Наконец в декабре 1986 г. новый советский лидер Михаил Сергеевич Горбачев счел за лучшее вернуть Сахарова в Москву и возвратить ему все звания и награды. Первый раз Андрей Дмитриевич получил в родной стране трибуну для выступлений – сначала в печати, потом на телевидении, а с мая 1989 г. – на Съезде народных депутатов СССР, куда его избрали как представителя от Академии наук. Избран он был со скандалом, вопреки позиции руководства Академии, действовавшего по принципу «как бы чего не вышло».

Андрей Дмитриевич Сахаров выступал против развала СССР. Как ученый он считал его в первую очередь бессмысленным, поскольку было ясно, что почти все республики, включая и Россию, от этого только проиграют. Сахаров – автор проекта новой Конституции Советского Союза, в котором попытался высказать свои предположения о будущем устройстве страны.