Данил Винницкий - Российское налоговое право

• Название: Российское налоговое право
• Автор: Данил Винницкий
• Жанр: Бухучет, налогообложение, аудит
• Год: 2003
• ISBN: 5-94201-142-7

Книга посвящена исследованию проблем теории и практики российского налогового права: его функциям, предмету регулирования, особенностям способов его правового воздействия, налогово-правовым принципам, понятиям и категориям, используемым презумпциям и юридическим конструкциям, некоторым приемам толкования налогово-правовых норм. В работе подробно анализируется система российского налогового права, выделяются такие ее элементы, как общая часть, институт правового регулирования установления и введения налогов и сборов, налоговое обязательственное и налоговое процедурное право, налоговое деликтное право, международное налоговое право. В книге, наряду с проблемами отечественного налогового законодательства, судебной практики и научной доктрины, рассматриваются налогово-правовые концепции и теории, сложившиеся в зарубежных странах.

Для студентов, аспирантов, преподавателей, работников налоговых и финансовых органов, органов налоговой полиции, судей, практикующих юристов, всех тех, кто интересуется проблемами теории и практики российского налогового права.

---

1. Выше уже обращалось внимание на то, что в соответствии со сложившимся пониманием структуры финансовой деятельности субъектно-объектные отношения выступают как единственно возможная форма проявления данной деятельности в социальной среде. Они вживлены в структуру финансовой деятельности, выражают характер связи субъекта и объекта финансовой деятельности. Отметим, что понятие субъектно-объектных отношений активно используется в науке управления и, в частности, в науке государственного управления[136]. Так, указывается, что «управленческий процесс в сущности своей есть активный процесс субъектно-объектных отношений»[137]. Анализ субъектно-объектных отношений в государственном управлении включает рассмотрение, по крайней мере, двух методологических вопросов: а) о характере взаимодействия субъекта и объекта управления; б) о способах выявления и оценки результативности управленческого действия. Понимание сложного, многоаспектного и диалектически противоречивого взаимодействия субъекта и объекта государственного управления строится с учетом философских категорий «объективация субъекта» и «субъективация объекта»[138].

Однако остается ли неизменным характер указанных управленческих (субъектно-объектных) отношений, если в качестве их «объекта» выступает индивидуум или общественные объединения? На этот счет в теории управления отмечается, что особым случаем социальной деятельности является тот, когда в качестве ее объекта выступает личность, социальная группа, организация, которые реагируют на данную деятельность в соответствии с собственными целями, т. е. когда объект деятельности становится одновременно ее субъектом. В этом случае деятельность превращается во взаимодействие[139]. Формой, результатом и предпосылкой социальных взаимодействий являются общественные отношения. М. И. Перфильев следующим образом определяет общественное отношение («в узком смысле»): «…это … объективированная, как унаследованная, так и совокупная живая, чувственная и т. д. деятельность людей, выступающая в качестве сотрудничества многих индивидов в связи с их отношением друг к другу»[140]. Т. Котарбинский различает два типа «коллективного» или «многосубъектного» действия: «положительное взаимодействие» или «позитивную кооперацию» и «отрицательное взаимодействие» или «негативную кооперацию»[141]. Следовательно, общественное отношение, имеющее в своей структуре как минимум двух активных участников, является отношением принципиально иного рода, нежели субъектно-объектное отношение, в частности, управленческое. В рамках субъектно-объектных отношений в глобальном плане происходит, например, управляющее воздействие системы права на общество в целом. Однако такого рода «воздействие» само по себе правом дополнительно не регламентируется[142]. Полагаем, прав О. А. Дейнеко, отмечая, что в этом смысле управленческие отношения это «…специфический вид отношений, которые не являются ни экономическими, ни правовыми, ни социальными»[143].

Таким образом, финансовая деятельность, имеющая в качестве своего объекта, по существу, не экономические отношения, а непосредственно участников экономической деятельности[144], всегда реализуется в рамках общественных отношений. По этой причине выглядят вполне обоснованными замечания С. Н. Братуся в связи с концепцией финансовой деятельности: «Можно … поставить в упрек Е. А. Ровинскому его утверждение, что предметом финансового права является не сама финансовая деятельность, а те отношения, которые возникают в процессе ее осуществления. Деятельность нельзя противопоставить отношениям: отношения проявляются в поведении участников, в их деятельности»[145].

2. Есть основания полагать, что противопоставление понятий деятельности и правоотношений, проявившееся и в концептуальных положениях финансово-правовой науки, сформировалось в результате неверной интерпретации в отечественном правоведении и философии некоторых высказываний классиков политической экономии, правильность точки зрения которых в соответствующий период в принципе не могла быть оспорена. Так, в работах основоположников марксизма-ленинизма, в частности, отмечалось, что «отношение есть результат и форма человеческой деятельности»[146], что «общественные отношения – продукт деятельности живых личностей»[147] и т. п. На основе указанной методологической базы Ю. Г. Ткаченко, например, делает вывод о том, что «общественные отношения возникают в процессе деятельности»[148]. В более поздней работе того же автора встречаем еще более показательный вывод: «деятельность-процесс есть источник общественных отношений», «сами же отношения – это результат деятельности, которая не сводится только к связям»; «общественные отношения в отличие от иных отношений возникают как результат социальной деятельности»[149]. Во всех этих тезисах упускается из виду один важный момент. Права Ю. Г. Ткаченко, когда пишет, что «общественные отношения, являясь результатом прошлой деятельности, выступают формой по отношению к возникающей, актуальной деятельности»[150]. Но дело в том, что прошлая деятельность, результатом которой выступают актуальные отношения, также могла выступать в форме отношений. В связи с этим необходимо подчеркнуть, что общественные отношения возникают не в процессе социальной деятельности, а, как правило, являются ее единственно возможной формой. Они – результат не просто социальной деятельности, а социального взаимодействия, т. е. предшествовавших им общественных отношений.

По этой причине совершенно обоснованной выглядит точка зрения Ю. П. Андреева о том, что «общественные отношения – это форма или способ осуществления человеческой деятельности»[151]. Ю. К. Плетников справедливо подчеркивает, что «общественные отношения возникают между субъектами по поводу объектов и выполняют функцию общественной формы связи всех явлений общественной жизни»[152]. В. Н. Кудрявцевым также аргументированно указывалось: социальная деятельность, по существу, тождественна общественным отношениям[153].

3. Другим важным моментом является то, что понятие управленческого субъектно-объектного отношения может быть допустимой абстракцией в сфере управленческих, политических наук при изучении проблем выбора оптимальных форм управляющего воздействия властного субъекта на общественные системы, а также при исследовании стратегических целей и средств такого воздействия. Однако данная категория не может быть механически перенесена в сферу правоведения[154], предметом изучения которого является регулирование волевых общественных отношений, т. е. не отдельных воздействий (или системы односторонних воздействий, пусть даже «построенной» с учетом активного участия объекта управления в процессе управления), а всегда – взаимодействия индивидуумов и их объединений, оцениваемого с точки зрения абстрактной модели такого взаимодействия, закрепленной в праве. В этом плане Р.О. Халфина совершенно обоснованно указывает на то, что «в подавляющем большинстве случаев решение, принятое на основе данных других наук, должно быть переведено на язык юридических категорий. … Перевод решения при формировании модели поведения заключается в том, что определяются права и обязанности участников отношений, осуществление которых призвано обеспечить реализацию модели»[155].

Поэтому является в полной мере показательным тот факт, что в официальных государственных актах и документах отсутствует понятие «государственное управление» и используется только понятие «государственное регулирование». К примеру, в тексте Федерального закона от 24 июня 1999 г. (в ред. от 20.05.2002 г.) № 119-ФЗ «О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ»[156] основные понятия, используемые для целей закона, – «предмет ведения», «предмет совместного ведения», «предмет ведения субъектов РФ», – раскрываются через понятие «сфера общественных отношений», регулирование которых отнесено Конституцией РФ «к компетенции федеральных или региональных органов государственной власти»[157].

Итак, понятие «финансовая деятельность», в установившемся его значении, не может рассматриваться как базовая финансово-правовая категория. Понятие финансовой деятельности государства и муниципальных образований, с юридической точки зрения, имеет значение лишь в той степени, насколько оно определяется правом как мера дозволенных или предписанных правом действий указанных субъектов, осуществление которой обеспечивается юридическими правами и обязанностями тех лиц, чьих интересов она может коснуться. Не имеет никакого правового значения «финансовая деятельность», именуемая иногда «фактической, не имеющей правовой формы»[158]. Различного рода технические операции, способные составлять содержание «фактической» финансовой деятельности, для права безразличны (с юридической точки зрения, например, безразлично, какие технические средства были использованы для того, чтобы изложить положения акта налоговой проверки на бумажном носителе и т. п. Принципиально, чтобы сам акт отвечал по форме и содержанию установленным законом требованиям).