Новелла Матвеева - Мой караван. Избранные стихотворения (сборник)

• Название: Мой караван. Избранные стихотворения (сборник)
• Автор: Новелла Матвеева
• Жанр: Поэзия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-480-00354-3

Новелла Матвеева – замечательный русский поэт, бард, драматург, литературовед. Ее поэзия органично сочетает в себе лиричность и романтический темперамент, неистощимость фантазии и тягу к экзотике, грусть о несовершенстве и несправедливостях в нашей жизни. Евгений Евтушенко сравнивает поэзию Матвеевой с кораблем Александра Грина под алыми парусами, а саму Новеллу называет Ассолью с волшебным голосом.

---

Кораблик

Жил кораблик весёлый и стройный:
Над волнами как сокол парил.
Сам себя, говорят, он построил,
Сам себя, говорят, смастерил.

      Сам смолою себя пропитал,
      Сам оделся и в дуб и в металл,
      Сам повёл себя в рейс –
      Сам свой лоцман.
      Сам свой боцман,
      Матрос,
      Капитан.

Шёл кораблик, шумел парусами,
Не боялся нигде ничего.
И вулканы седыми бровями
Поводили при виде его.
      Шёл кораблик по летним морям,
      Корчил рожи последним царям,
      Все ли страны в цвету,
      Все ль на месте, –
      Всё записывал.
      Всё проверял.

Раз пятнадцать, раз двадцать за сутки
С ним встречались другие суда:
Постоят, посудачат минутку
И опять побегут кто куда.

      Шёл кораблик, о чём-то мечтал,
      Всё, что видел, на мачты мотал,
      Делал выводы сам –
      Сам свой лоцман.
      Сам свой боцман.
      Матрос,
      Капитан.

1961

Мы слышали слух

Мы слышали слух
               о двух музыкантах,
Но слух не о двух
               отдельных талантах,
Поскольку у них –
               талант на двоих.
Один был трубач –
Другой барабанщик.
Один был трепач –
Другой был обманщик.
            Талант на двоих,
                 Талант на двоих!
Расстаться они
               мечтали давно,
Но чуть начинали
               делить домино,
Не мог барабан
               покинуть трубу:
Труба с барабаном
               связала судьбу.
Один был трубач –
Другой барабанщик.
Один был трепач –
Другой был обманщик.
            Талант на двоих,
                  Талант на двоих!
И тот и другой
               любили одну:
Вдвоём к одному
               приходили окну.
И первый трубил,
               как будто грубил.
Второй барабанил
               сильней, чем любил.
Один был трубач –
Другой барабанщик.
Один был трепач –
Другой был обманщик.
            Талант на двоих,
                  Талант на двоих!

≈1960

Альпинисты

Поскорей наполним нашу,
Всё равно какую чашу:
Чашу кратера вулкана
Или чашечку цветка…

Угли звонкие раздуем,
Как-нибудь переночуем…
Нам живётся нелегко, –
Мы уходим далеко,
Мы пришли издалека.

      По саваннам необъятным,
      По лесам невероятным,
      По плато суровых гор,
      Где терновник – в сорок свор –
      Обдирает нам бока…
      А ущелья, – как темно в них!
      Но мы сами – как терновник:
      Для тернистой для тропы
      На ступнях у нас шипы…
      Мы пришли издалека.

Нас ошпаривала справа
Вулканическая лава,
Нас окатывало слева
Океана колесо…

Но верёвками друг друга
Мы обкручивали туго
И ползли под облака…
Мы пришли издалека.
Мы уходим далеко.

А в плащах-палатках наших
Мы походим на монахов:
Вдалеке от милых жён
Отрешённый капюшон
Надвигаем на лицо…
А под этим капюшоном,
Синим снегом опушённым,
Как стальная полоса –
Неподкупные глаза.
      Мы уходим далеко.

Мы уходим далеко.
Мы уходим далеко.
Мы уходим далеко.

1961

«В тиши весенней…»

В тиши весенней,
В тиши вечерней
Вблизи от прерий,
Вдали от гор
Стояла ферма.
Стояла ферма,
А возле фермы
Пылал костёр.

      В котле широком
      Кипело что-то,
      А рядом
      Кто-то
      Сидел – мечтал…
      Котёл кипящий –
      Огонь шумящий
      Ему о чём-то
      Напоминал.

Вот ночь настала –
Костра не стало;
Последний уголь
Погас,
Погас…
А тот, сидящий,
В огонь смотрящий, –
Он тоже скрылся,
Скрылся
Из глаз…
      И мы не знаем,
      Ах, мы не знаем:
      Был или не был
      Он на земле,
      Что в тихом сердце его
      Творилось
      И что варилось
      В его котле.

1961

Фокусник

Ах ты, фокусник, фокусник-чудак!
Ты чудесен, но хватит с нас чудес.
Перестань!
Мы поверили и так
В поросёнка, упавшего с небес.

Да и вниз головой на потолке
Не сиди – не расходуй время зря!
Мы ведь верим,
Что у тебя в руке
В трубку свёрнуты страны и моря.

Не играй с носорогом в домино
И не ешь растолчённое стекло,
Но втолкуй нам, что чёрное – черно,
Растолкуй нам, что белое – бело.
А ночь над цирком
Такая, что ни зги;
Точно двести
Взятых вместе
Ночей…
А в глазах от усталости круги
Покрупнее жонглёрских обручей.

Ах ты, фокусник, фокусник-чудак,
Поджигатель бенгальского огня!
Сделай чудное чудо; сделай так,
Сделай так, чтобы поняли меня!

1961 или 1962

Мой караван

Мой караван шагал через пустыню,
Мой караван шагал через пустыню,
Первый верблюд о чём-то с грустью думал,
И остальные вторили ему.

И головами так они качали,
Словно о чём-то знали, но молчали,
Словно о чём-то знали, но не знали:
Как рассказать,
             когда,
                  зачем,
                       кому…

Змеи шуршали
Среди
Песка и зноя…
Что это там?
Что это там
Такое?
Белый корабль,
Снастей переплетенье,
Яркий флажок, кильватер голубой…

Из-под руки смотрю туда, моргая:
Это она!
Опять –
Фата-моргана!
Это её цветные сновиденья,
Это её театр передвижной!

Путь мой далёк.
На всём лежит истома.
Я загрустил: не шлют письма́ из дома…
«Плюй ты на всё! Учись, брат, у верблюда!» –
Скажет товарищ, хлопнув по плечу.

Я же в сердцах пошлю его к верблюду,
Я же – в сердцах – пошлю его к верблюду:
И у тебя учиться, мол, не буду,
И у верблюда – тоже не хочу.
Друг отошёл и, чтобы скрыть обиду,
Книгу достал, потрёпанную с виду,
С грязным обрезом, в пёстром переплёте, –
Книгу о том, что горе не беда…

…Право, уйду! Наймусь
К фата-моргане:
Стану шутом в волшебном балагане,
И никогда меня вы не найдёте:
Ведь от колёс волшебных нет следа.

Но караван всё шел через пустыню,
Но караван шагал через пустыню,
Шёл караван и шёл через пустыню,
Шёл потому, что горе – не беда.

1961

Цыганка

Развесёлые цыгане по Молдавии гуляли
И в одном селе богатом ворона коня украли.
А ещё они украли молодую молдаванку:
Посадили на полянку, воспитали как цыганку.
            Навсегда она пропала
            Под тенью загара!
            У неё в руках гитара,
            Гитара,
            Гитара!
      Позабыла всё, что было,
      И не видит в том потери.
      (Ах, вернись,
            Вернись,
            Вернись!
            Ну, оглянись, по крайней мере!)
Мыла в речке босы ноги, в пыльный бубен
                              била звонко
И однажды из берлоги утащила медвежонка,
Посадила на поляну, воспитала как цыгана;
Научила бить баклушки, красть игрушки
                              из кармана.
            С той поры про маму, папу
            Забыл медвежонок:
            Прижимает к сердцу лапу
            И просит деньжонок!
      Держит шляпу вниз тульёю…
      Так живут одной семьёю,
      Как хорошие соседи,
      Люди, кони и медведи.
По дороге позабыли: кто украл, а кто украден.
И одна попона пыли на коне и конокраде.
Никому из них не страшен никакой недуг,
                              ни хворость…
По ночам поют и пляшут, на костры бросая
                                 хворост.
            А беглянка добрым людям
            Прохожим
            Ворожит:
            Всё, что было, всё, что будет,
            Расскажет,
            Как может…
      Что же с ней, беглянкой, было?
      Что же с ней, цыганкой, будет?
      Всё, что было, – позабыла.
      Всё, что будет, – позабудет.

1961

Старинный бродяга

В мороз и зной
            в юдоли земной
Вижу я ночью свет без огня.
Свой дом и очаг
            у каждого есть,
Но нет его у меня.

У птицы есть, у ящериц есть,
Есть у крота, у всех, кто живёт,
И только меня на празднество дня
Никто не ждёт, не зовёт.

Проскачет всадник, следом другой,
Но я ничего у них не прошу,
Я только спою: «Дорога – мой дом», –
И дальше
      в путь
            ухожу…

Люблю я солнца первый восход,
Люблю я погоду, если тиха,
Гнездо жаворо́нка в жёлтых полях,
Костёр,
      костёр пастуха.

Люблю я даль с гуртами овец
И над очагами тающий дым,
Боярышника
         багряный венец
И месяц ранний над ним.

В мороз и зной
            в юдоли земной
Вижу я ночью свет без огня…
Очаг свой родной
            у каждого есть,
Но нет его у меня.

≈1965

«…Нам хочется чудес…»