Сергей Усков - Черта ответственного возраста

• Название: Черта ответственного возраста
• Автор: Сергей Усков
• Жанр: Русское современное

Сборник содержит 18 рассказов, избранные главы из 4 романов, в которых автор затрагивает самые разные темы. Он приглашает читателя поразмыслить о предопределенности судьбы, о том, как важно уметь ценить редкие моменты нежности, о счастье жить и чувствовать, о непредсказуемости жизни и человеческой души.

Каждый из рассказов закончен, сюжетно выстроен. В текстах имеется завязка, развитие событий, кульминация и логичный, оригинальный финал. Тексты изобилуют яркими, эмоционально насыщенными образами. Автор сумел вдохнуть жизнь в своих героев, гармонично сочетая в них комплекс самых разных черт, как положительных, так и отрицательных. Именно это сделало их по-настоящему живыми и настоящими.

Рассказы представляют собой яркие зарисовки на жизненные реалии. Автор будто бы выступает наблюдателем, внимательно следит за разворачивающимися вокруг него событиями, размышляет, делает выводы, а затем мастерски переносит увиденное и прочувствованное на лист бумаги. Каждый читатель найдет в этих рассказах то, что ему нужно на данный момент: теплоту, веру в любовь, уверенность в мудрость жизни, улыбку младенца или красоту обнаженной женщины.

На страницах своей книге автор словно приглашает к размышлению о важнейших жизненных ценностях, внутренней гармонии, многомерности человеческого естества, смирении и фантазии, гордости и скромности, и других моментах, которые неизменно волнуют человеческую душу. Автору порой удается формулировать ответы на незаданные вопросы так четко, точно и вместе с тем эмоционально и щемяще, что после прочтения его произведения и в мыслях, и в душе начинается работа. И это именно то, чего стоит ждать от хорошей книги.

---

И так однажды, бредя в печальной задумчивости, вдруг замер, ослепленный вспышкой фантастического цвета. Клубы голубого дыма с красными, желтыми, зелеными, синими прожилками, взвиваясь выше гор, размётывая снопы искр, обнажили загадочные видения: череда призраков дней минувших и дней грядущих заполнила воздух, странным образом переместившись из огненного жерла. Один из призраков в королевской мантии, седой и юный, грозный и нежный, уронил мановением властной длани один из тысячи тысяч бриллиантов своей короны. Земля содрогнулась – во мраке исчез хвост кометы призраков.

Место, куда упал бриллиант, обуглилось, пламя уходило внутрь земли, оставляя спекшуюся трубку с дымящейся воронкой. Хавроня спешно приник к ней башкой, силясь разузнать: куда же запропастился бриллиант. Куда же делся редкостный подарок судьбы? Крутился, высматривая, так и эдак… Напрасно! Утомившись, Хавроня уподобился стражу загадочной воронки: присел, обмяк, задремал.

Толи сон был, толи явь, а увидел он как величественный блеск бриллианта, с которым по красоте ничто несравнимо на свете, вдруг пропал и сам кристалл начал терять устойчивую форму чистейшего, прозрачнейшего камня. Чудесная метаморфоза вылилась в рождение живого растения. Пробиваясь сквозь грунт и, пробившись, оно явило солнцу пламенный цветок.

Здесь Хавроня был ослеплен: цветок брызнул нездешним светом и выжег, ворвавшись в тело через изумлённые глаза все смутные думы и неясные мечты, оставив навечно отблеск своего пламени и способность видеть только подобие этого пламени, другое – мертво и чуждо. Волшебное превращение пронзило Хавроню сладкою болью. Он вскрикнул подобно струне под искусной рукой мудрого настройщика. Звук, что невольно исторгли уста, коснулся ушей. В мгновение уразумел, что с ним произошло что-то небывалое, что избавляет от скопившихся тревог и странной тягости чуть выше живота.

Новая сладкая боль, между тем, торопит с продолжением. Новая страсть испытать её снова и снова полонила Хавроню. И хотя эта боль сладка, но настолько сильна, что повторить её снова казалось невероятным. Она лишала бедного поросенка немалого пласта памяти: пока разыгрывалась боль, он как будто бы растворялся в ней. Когда же Хавроня очнулся, воспоминанием остался звук: у!ю! – бубую! Без умения повторить пережитое.

Хавроня тихонько побрел домой, стараясь понять: откуда это и что это – у! ю! – бубую! Что таится в этом звуке, какой радостный мир он обозначает и заключает в себе. Скажет тихо: «У!Ю! – бубую!» – прислушается. Крикнет вовсё горло: «У!Ю! – бубую!» – прислушается.

Шел он час, шел он два часа; голову увенчал холодный пот, а непонятное у! ю! – бубую! оставалось непонятным. Он громоподобно выкрикивал: «У!Ю! – бубую!» С робкой надеждой ожидал: не отзовётся ли кто, не услышит ли он долгожданного ответа. Вот он уже на своей кривой улочке. Вновь рыльце сомкнулось в брезгливой гримасе.

Он, печальный и усталый, отворил ворота осточертевшей хижины и было шагнул в её мрачный покой, как вдруг увидел неподалёку свою соседку, молодую поросюшку Хрюню. Эта была очень забавная особа. У неё размер живота равнялся бидону с похлёбкой, а сердце обросло таким слоем жира, что кроме собственного стука оно ничего более не слышало. В хитрющих глазёнках Хрюни с самого рождения свербел один вопрос: «А ты чем меня накормишь?» Кроме как покушать Хрюне безумно нравилось, когда чужеродное копьевидное тело вторгалось в её внутренности и делало там фурор.

Хрюня сидела на ступеньках крыльца дома и, обхватив лапками бедную головушку, едва заметно вздрагивала. Хавроня подошел, осторожно спросил:

– Что с тобой, Хрюня?

Она подняла голову, слабо улыбнулась, из глаз у неё выкатились две довольно крупные слезинки, судорожно всхлипнула и сказала:

– Ой! Я несчастная, несчастная! Ну ничего-то ладом не получается, хоть в затвор садись. Хотела-то немножко, думаю: дай побалуюсь, всем можно, а мне нельзя, что ли… И объелась как последняя дура.

– Э, нашла, о чем горевать! Что же мне тогда делать с моим несчастьем! Не плачь, Хрюня: все пройдет и будет хорошо.

Он дотронулся до её рыльца и бережно вытер слезы. Хрюня выпрямилась, взглянула доверчиво. Глазёнки просияли благодарным блеском. Хавроня продолжая касаться её рыльца, вдруг ощутил её тепло и неожиданно выкрикнул: «У!Ю! – бубую!»

Дикая радость вмиг захватила Хавроню. Он заскакал точно ретивый конь на привязи, завопил, да так, что Хрюня со страху залезла под лавку. Хавроня исполнив подобие танца шамана, разом обмяк, утихомирился. Взгляд прояснился и пал на Хрюню. Они оба стали глядеть друг на друга, ничего не понимая и будто впервые встретились. Через мгновение вновь великое волнение нашло на Хавроню. Он задрожал и засверкал вновь обезумевшими глазами, исторг прерывающимся гортанным голосом: «Люблю! Люблю! Я люблю!» Вот что мне не хватает!

– Что это? – Опамятовался он.

– Ты орал как сумасшедший на каком-то иностранном языке.

– Как?!

– Сначала: У! ууу! У!Ю! – бубую! У!Ю! – лубую! Улю-блю-блю!.. Потом как-то переставил и соединил звуки в один звук, это на разный лад ещё кричал, потом спокойно и внятно вдруг произнес: «Люблю…Люблю. Вот что не хватает».

– Люблю. Люблю, – задумчиво повторял Хавроня, пробуя как звучит это слово и снова вскричал словно ужаленный: – Хрюня! Это я тетя люблю! Люблю – слово красивое и мелодичное, и обозначает оно какое-то новое радостное чувство. Люблю – это наше с тобой сочинение.

Хавроня с веселым гиком исполнил диковинный танец, прыгнул на Хрюню и принялся тискать её, обнимать, целовать. Хрюня перепугалась не на шутку, замахала лапками, отбиваясь и отбрыкиваясь от неожиданного кавалера.

– Кыш, нахал! Кыш! Кыш! – смущаясь, лепетала Хрюня. – Фу, как не стыдно! Ай, как не стыдно!

Однако слово, оглашенное соседом, заинтересовало, также как и его редкая взволнованность. Почесав брюхо, сказала:

– Правда твоя, Хавроня, всё это необычно, но мне это ничего не напоминает.

Хавроня сбивчиво, сильно волнуясь, взялся объяснять о неведомой силе, посетившей его, о драгоценном камне, о пламенном цветке, о великом волнении, после которого осталось воспоминанием: «У!Ю! – бубую!», и как частица того же волнения пришла, когда он коснулся её.

– Врешь ты всё! – оборвала Хрюня, зевнув во всю глотку. – Ты известный хвастун и фантазер. Сходи и принеси мне тот цветок. Может быть, и я переживу сходное с тем, о чём баешь, и будем тогда радоваться вместе. А лучше тащи драгоценный камень. Да поищи получше: может быть, он там не один. Вот тогда заживем с твоим новым словом в обнимку.

– Как же найду! Все великое приходит одиножды. Разве мало моего рассказа.

– Мало! Тащи камень или цветок! И я допущу тебя к себя: целуй и тискай, сколько сможешь и хочешь.

– Эх, ты! Скоро сама себе перестанешь верить. – Обиделся Хавроня, потопал восвояси, поискать тот самый цветок.

Идет лесом, идет полем, день идет и ночь идет. Зашел невесть куда. Глядит по сторонам и видит алый всплеск, радуга сомкнулась в шар, багровый вихрь кружит и веет над блистающим оттенками шаром. Страшно стало Хавроне. Крадучись и пугливо озираясь, пробрался поближе. Осмотрелся уже смелее и увидел, что он в расщелине у подножия горной гряды, которая поминутно меняла лик, точно каменные истуканы – огромные, хмурые, грозные стражи – менялись рядами, выказывая так всю силу и мощь доблестной рати, стоящей на страже трепетно колыхающегося красного шатра. Шаг за шагом Хавроня подошел ближе, уразумев, что он скорее гость, чем жертва.

– Эй, кто там в тереме живет? Отзовись и покажись! – набравшись духу, выкрикнул Хавроня.

Молчание было ответом.

– Эй, ну что ты в самом деле, покажись же!

Молчание главенствовало во всём. Громко-громко и много-много раз возмущал царственное безмолвие Хавроня. Умаявшись, он впервые горько заплакал, чему крайне удивился, и, недоуменно растирая горячие капельки влаги, стекающие по рыльцу, пробовал их на вкус. Солёные!

И тут-то вдруг всё, что было кругом: и гряда оживающих и каменеющих истуканов и зыбкий шатёр пришло в великое движение. Чей-то повелительный глас громоподобно воззвал троекратно. Разлилась чёрная темень. Вспыхнула молния. Снова посветлело. И свет невыразимо чудесен. Шатёр медленно стал раскрываться, как раскрывается цветок, согретый солнечными лучами. Хавроня зажмурил глаза, впечатленный видением. Когда же разом их открыл, увидел, что шатер опустившимися лепестками тюльпана обнажил тщательно сберегаемое таинство. Оказавшимся большим и мохнатым… Сначала Хавроня не поверил глазам, ударил себя копытом по голове, присел, подавленный увиденным: в чашке раскрытого цветка стояла самая обычная корова.

Корова важно посмотрела на потрясенного поросенка и по-матерински, тепло и радостно, замычала. Хавроня присел еще ниже, глаза раскрыл еще шире.

– Бедная коровка, как ты туда забралась? Кто полонил тебя? Кто посадил туда? За что и для чего? Побегай болезная оттуда! – вскричал Хавроня.