Абрам Гроссман - Катарсис

• Название: Катарсис
• Автор: Абрам Гроссман
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9905980-8-9

Судьба двух психологически разных, но равноценных по значимости в романе героев. Роман представляет нелинейную цепь событий, которые соединяются, чтобы выявить процесс духовной трансформации героев в момент, когда человек сталкивается с глубоко личной трагедией, и построен в форме множества эпизодов, переданных в виде ретроспекций-воспоминаний, галлюцинаций и снов. Образы героев собирательные, большая часть событий происходит в Сибири, где автор работал несколько лет. Имена, время и места событий вымышлены.

---

– Какая от меня помощь? – пытался возразить Йозеф.

– Пожалуйста, не возражайте мне. Вы нам очень нужны сейчас, а потом будете еще нужнее.

Вальтер Бош прочел искреннее недоумение в глазах Фишера: – Поверьте мне, – он положил руку на плечо Йозефа.

Землянка, в которой жил Йозеф, вмещала пять семей и несколько одиночек. Они называли свое убогое жилище «наш дом». Жилое пространство было разделено на шесть крохотных отсеков. Фишер делил свой угол вместе с двумя другими мужчинами, что исключало всякую возможность остаться наедине с самим собой, с собственными мыслями, и не мешать соседям по конуре…

Йозеф подошел к своему дому. Было время вечерней молитвы. Он посмотрел на темную синь бездонного неба, обсыпанную громадными, в кулак, яркими, как осколки луны, звездами. Неутоленный голод перекатывался в животе и отдавал тянущими болями в груди. Йозеф затянул веревку потуже, чтобы уменьшить сосущее ощущение в пустом желудке, и попытался сосредоточиться на молитве, но все подавляющий голод и пронизывающий холод делали слова просто полыми оболочками, пустыми, без всякого смысла. Он заставил себя сосредоточиться на молитве, но мысли ускользали, как-будто он думал об умирающем дальнем родственнике, о котором только и знал, что тот существует, но никогда его не встречал. И было неважно знать, жив этот человек или уже умер.

Внезапная боль под ложечкой вынудила Йозефа согнуться. Пытаясь облегчить ее, он сделал глубокий вдох, и тысячи ледяных игл вонзились в его легкие. Он закрыл глаза. Йозеф не знал, как долго он сидел так. Глубокая тишина окружила его. Он перестал чувствовать холод. Ему вдруг стало тепло и уютно. Он увидел себя в своем родном доме, лежащим в чистой постели с накрахмаленной простыней и мягкой, из гусиного пуха по душкой, пахнущей чистотой свежевыпавшего снега, увидел свою маму, на которую так была похожа любимая его жена. Этот тип женщин с их утонченной красотой, гибкие, с темными бровями и тонко очерченным профилем вели свой род, видимо, еще от Рахели, любимой жены праотца Якова. Такими библейски красивыми были жена и мать Иосефа, именно такой он и увидел молодую свою маму.

Она подошла к нему и только еще влажной после умывания рукой ласково и нежно погладила его по лицу: – Йосэле, вставай, пора идти в школу.

Йозеф пытался удержать ее руку на щеке, но мать ушла, не сказав больше ни слова. Только ее прикосновение, мягкое, теплое, влажное задержалось на его лице.

Йозеф открыл глаза и прямо перед собой увидел пару желтых собачьих глаз. Собака, оставленная геологами, слизывала снег с его лица, смотрела на Йозефа и молча ждала, чтобы он встал и пошел в тепло, в дом, который был всего в паре шагов.

– Похоже, еще один крупный снег идет сюда, – сказал Фишер, уверенный, что собака понимает его. – Надеюсь, что наша крыша удержит его, – он поглядев в небо, и благодарно потрепал псину по мохнатой холке, достал кусок рыбы из кармана, отдал его собаке и пошел к дому.

Его голова была легкой, и колокольчики все звенели в ушах легко, празднично, не по-зимнему. Он постоял некоторое время перед низкой дверью, не решаясь открыть ее. Не было никакого желания возвращаться в голод и холод, к стойкому запаху немытого человеческого тела, к склизким, промерзшим стенам хижины и темноте пространства за этой дверью. Он был счастлив здесь под небом и хотел умереть с радостью в сердце. Тяжело и неуклюже он протиснулся в дверь. Несколько человек сидели возле печки, пытаясь вобрать в себя как можно больше тепла, прежде чем ложиться спать. Они прервали разговор и посмотрели на Йозефа.

Он прошел к сооруженному из жердей и покрытому тряпьем лежаку, привычно обернул голову тем, что осталось от талеса, прикрыв нос, рот и глаза. Материя была старой и грязной, но Йозеф ее не стирал, боясь, что исходящий от нее дорогой ему запах прошлой жизни, в которой были его любимые жена и маленький сын, может исчезнуть. Вначале этот запах был очень слабый, почти неуловимый, но со временем стал сильнее, и Йозеф считал это чудом. Этот запах примирял его с гнетущей действительностью и ограждал от всяких звуков общежития, словно за этой тканью Йозеф всегда был вместе со своей семьей.

Легкая улыбка тронула его губы, и Иосиф заснул.

* * *

За пять лет, проведенных среди ссыльных поселенцев, Йозеф Фишер сблизился с немецкими крестьянами, простыми и трудолюбивыми людьми. Особенно он ладил с их детьми.

Фишер организовал школу, где обучал ребятишек математике, тому, как отличать полезные растения от вредных и плохих и как распознавать планеты и созвездия на небе. Вместе с детьми он разбил небольшой сад за школой, которая временно помещалась в многосемейном бараке, где жил Йозеф. Каждый день, начиная с ранней весны и кончая поздней осенью, реб Фишер и его ученики были заняты в саду, выращивая разные овощи и растения из семян, привезенных геологами из больших городов, где они работали зимой.

Нетронутая девственная земля с благодарностью отзывалась на заботу о ней. В саду, укрытом от холодных северных ветров крепкой стеной дома и согреваемом солнцем с раннего утра до позднего вечера, красовался цветник – их общая гордость. Цветы и растения, которые Фишер и его питомцы принесли из леса, сохраняли свою декоративную прелесть от начала весны до глубокой осени.

Раньше всех сквозь еще не растаявший снег пробивались крокусы, усевающие цветник пестрыми мушками, и подснежники с кристально-белыми цветками. За ними торопились синие пролески и многоцветные примулы-баранчики, желто-белые львиные зевы и дикие гвоздики с бело-розовыми лепестками. Королевская лилия, прозванная в народе «рябчиком» за множество черных точек и штрихов, покрывающих оранжевые и желтые лепестки, выбрасывала ввысь вывернутые наружу кудри. Цветы и цвета сменяли друг друга: отцветали одни растения, зацветали другие, и так до самых морозов.

По границе сада струился маленький родничок, и ребята сделали запруду, превратив ее в небольшой водоем, куда запустили мальков хариуса, пойманных в ручьях и речушках, которых было премного в лесу. Мальки выросли, но в первое же лето их выловила прилетевшая с реки серая цапля. Но зато незабудки и ирисыкасатики, посаженые вокруг прудика, оказались удивительно жизнестойкими и из года в год радовали всех жителей деревни своей небесной голубизной. Весь сад был обрамлен кустами диких пионов и роз, цветущих до первых заморозков громадными розовыми цветами.

Йозеф интуитивно понимал и чувствовал каждое растение, знал, какой земли и сколько света нужно каждому кустику. Он часто разговаривал с растениями. Дети смеялись и ласково шутили над стариком, говоря: – Наш учитель любит цветы, а цветы любят его.

Он тоже с нежностью относился к своим «киндерлэх», которые следовали за ним всюду: когда он шел в лес или копался в саду. В своей выбеленной дождем и солнцем одежде, самодельной шляпе, сработанной из длинных стеблей осоки, с длинными волосами и спутанной бородой, Йозеф напоминал бы пугало посреди огорода, если бы не дети, роящиеся около него. Йозеф всегда светился улыбкой и глаза его искрились под мохнатыми бровями, когда он говорил с детьми о цветах, травах, птицах и всякой живности.

Поселенцы восхищались яркими красками цветов, удивлялись размерам и урожаям овощей, которые он и его ученики получали с небольшого участка.

– Мой отец приучил меня с детства к деревенской жизни – отвечал Йозеф, когда жители деревни открыто в глаза хвалили его. В эти минуты в нем трудно было признать прибитого жизнью еврея, который потерял свою семью.

Йозеф был также и счетоводом. Однажды Вальтер Бош попросил помочь ему составить сводки о выращенных продуктах и количестве их расходования за месяц: – Нам нужна ваша помощь, чтобы вести учет нашей жизни: сколько у нас людей, как долго мы работали в огороде и лесу, что мы сделали, сколько и чего израсходовали. Вы понимаете, реб Фишер, насколько это поможет нам планировать нашу жизнь и потребление зимой.

– Ну почему только зимой? Если все делать с умом, то можно будет планировать и следующий год, – сказал Йозеф и напомнил Вальтеру библейскую историю Иосифа, сына Якова, как тот жил у фараона и вел хозяйство всей империи.

После этого разговора, в конце каждого месяца, после обязательных работ в лесу и в поле, они садились за бухгалтерские записи. Деревня была маленькой, для Йозефа бухгалтерия не была утомительна.

* * *

Сегодня его жизнь снова делала поворот, уводя в неизвестность, тот великий мрак.

Все поселенцы от мала до велика вышли попрощаться с ребе Фишером. Одна из старших девочек приблизилась к старику, неловко поцеловала его в щеку и с глубоким книксен дала ему букет. Мокин узнал в них незабудки, что растут около бочажин, но эти были особенно непорочными, какими-то невзаправдашне-крупными и удивительного нежно-голубого цвета.