Николай Куценко - Скандинавские пляски (сборник)

• Название: Скандинавские пляски (сборник)
• Автор: Николай Куценко
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-905720-59-8

Читая рассказы Куценко, вспоминаешь Чехова, Пантелеймона Романова, Шукшина. С последним Николая Куценко роднит тематика рассказов и характеры действующих лиц: это почти те же типы странных людей, «чудиков» или «чудаков», но герои современного автора более укоренены в реальной жизни.

Пожалуй, в них можно узнать и самих себя в некоторых обстоятельствах, так как странными бываем и мы.

Полковник, освободившийся от камней в почках так же решительно, как он освободился последовательно от семи жен. Малика, девушка из горного аула, которую выменял старый жених на старый автомобиль. Скандинавские пляски, в течение которых благонамеренный герой, даже пытающийся согрешить, только напивается (совершенно по-русски). Метель, сдувающая с маменькина сыночка его фальшивую стойкость. «Яблонька» – лирический рассказ о старом садоводе, ухаживающем за яблонькой как за больным ребенком или возлюбленной. «Ревность» – о той самой русской «дури несусветной», о которой поет в своих рок-балладах Александр Башлачёв. Проверка, показывающая несовпадение прописных истин и реальной жизни. «Полет» – о страхах, мнимых и реальных, сопровождающих и наш быт. Но все это не только происшествия, но и повод для того, чтобы оглянуться на самого себя и подумать: так ли живу? Не надо ли меняться, пока не поздно.

---

– Семен Петрович, а вы и правда семь раз женаты были? – спросил зачем-то я.

– Точно так!

– И эти женщины еще за вами бегают?

– Не бегают, а отдают честь боевому офицеру, Николай. Это разные вещи.

– Ну да. А почему они все-таки вам «честь отдают»? Вы же им, извините, жизнь переломали.

– В этот момент Семен Петрович как-то поднапрягся и посмотрел на меня со злобой. Таким я его еще никогда не видел.

– Дурак ты, Коля. Никому я ничего не ломал, сами хотят, раз бегают. Но есть один секрет, вообще-то, но я вам его не скажу, – вдруг заулыбался Семен Петрович.

– Ну скажите уж, Семен Петрович, поделитесь с нами, чего уж там? – вмешался в разговор пьяненький Иван Васильевич. – Мы вас просим из любопытства.

– Ну ладно, уговорили, только вы, Иван Васильевич, нам с Николаем скажите, как от камней избавиться, а то лежим уж больше недели, а проку нет, а у меня дел в Москве – по горло!

– Хорошо-хорошо, я, конечно, как врач не имею права давать таких советов, но уж больно хочется ваш секрет узнать. Скажу, значит, как от камня избавиться. Надо выпить литра три-четыре пива, желательно темного, и положить грелку на почку. В большинстве случаев помогает, но, правда, не всегда, но в больнице я бы вам не советовал подобных экспериментов проводить.

– Вот мы завтра с Николаем и попробуем, а потом уж я и своим секретом с вами обоими поделюсь, если все выйдет. Попробуем, Николай, а?

– Попробуем, – уже слегка из дремоты пробурчал я, толком и не понимая, о чем идет разговор.

На следующий вечер Семен Петрович принес огромный пакет, доверху наполненный двухлитровыми бутылками с пивом, и поставил рядом с моей кроватью.

– Пей, Коля, я уже одну выпил, пока шел, нам надо с тобой таких по три выпить, грелки я тоже купил.

– Да вы что, Семен Петрович, не буду я. Это он пошутил вчера, наверно, да и опасно это, вдруг и правда выйдет камень и все повредит по ходу.

– А ты тут вечно лежать собираешься, в надежде, что он у тебя не выйдет?

– Да нет, ну надо, чтобы как-то по-человечески вышел, с помощью лекарств.

– Испугался, значит, камня?

– Ну да, испугался, да их все боятся, этих камней, это же боль такая дикая.

– Ну ладно, я тебя заставлять не собираюсь, делай чего хочешь, но только потом не жалуйся, что у тебя камень остался, а у меня – нет.

– Хорошо, не буду.

Семен Петрович выпил почти все пиво, положил грелку на почку и лег спать раньше, чем обычно. Мы пообщались с фотографом по поводу какого-то кинорежиссера, у которого он был дома, и тоже решили долго не сидеть – заснули через полчаса после Семена Петровича.

Я проснулся позже, чем обычно: кто-то закрыл шторы, и солнечный свет не попал в палату, подарив нам дополнительный час сна. Иван Васильевич при обходе решил меня не будить, так как после той посиделки мы с ним были на короткой ноге, и он везде, где только мог, мне помогал. Немного покрутившись, я повернулся к кровати Семена Петровича – она была пуста и заправлена по-больничному. Последнее говорило о том, что заправляла ее медсестра и больного уже в палате нет. Я резко вскочил и побежал к Ивану Васильевичу по коридору в одних только трусах. Расталкивая всех на своем пути, я боялся лишь одного: вдруг с Семеном Петровичем случилось что-то нехорошее, вдруг он вообще умер или лежит в реанимации, а камень разорвал ему все внутренности. В моей голове всплывали самые ужасные картины, и я почувствовал, что на моем лбу появились капельки пота. Забежав в кабинет Ивана Васильевича, я, прервав его разговор с другим врачом, закричал:

– Где он? Где Семен Петрович? Что с ним, говорите же!

– Да успокойся ты. Он выписался утром, все хорошо у него. Камень вышел, а тебя он решил не будить.

– Фу… ну, слава богу, а то уж я себя накрутил.

– Да, и еще одно, он тебе тут конверт оставил. Держи.

– А что там?

– Да откуда мне знать, открой и посмотри.

Я судорожно открыл конверт. Там лежал маленький камушек, видимо, тот, что вышел ночью у Семена Петровича, и листок бумаги, на которой был написан следующий текст:

«Коля, как и договаривались, отвечаю на ваш с Иваном Васильевичем вопрос. Так вот. Женщины – они как камни в почках. Пока ты их боишься, они тебе и ссать мешают, и всю жизнь портят, но как только ты наберешься смелости и выпьешь пива с грелкой (ну, как нам посоветовал Иван Васильевич), то они выйдут, и уже ты будешь решать, что с ними делать, а не они с тобой. Так что не надо их бояться, а если мешают по жизни, то выссывай их с пивом и иди дальше. Появятся новые камни, ты уж мне поверь.

Да, и еще одно, я оставил тебе пару больших бутылок пива у Ивана Васильевича, может, все-таки решишься. Ну, а так не поминай лихом. Твой Семен Петрович».

Я протянул письмо Ивану Васильевичу, взял бутылки с пивом и быстрым шагом направился к себе в палату.

Малика

Малика проснулась рано утром и сразу направилась к зеркалу. Оглядев себя с ног до головы, она, слегка подкрасившись, подбежала к календарю и, скользнув по нему острым взглядом, убедилась, что наступил тот день, которого она боялась больше всего в жизни. Это был ее двадцать пятый день рождения. Не то чтобы она не любила этот праздник, напротив, любила и даже очень, но вот только не сегодняшний. Год назад отец, после общего собрания села, предупредил Малику, что в течение года она должна определиться со своим избранным, в противном случае семья оставляет выбор за собой. А выбор этот был давно предопределен и не являлся для Малики секретом – хромой Хасан, которому было далеко уже за пятьдесят, хотел взять ее третьей женой. За что и пообещал трехлетний «Форд Фокус» отцу Малики, который отродясь не ездил на западных авто, а двадцатилетняя «копейка» уже была не на ходу года три. Поэтому сделка казалась заманчивой обеим семьям.

В молодости Хасан был не то чтобы красив, но не так уж и дурен, как это может иногда случаться. К женщинам относился сухо, никогда их не ласкал, а считал больше предметами интерьера. Своего рода коллекционировал их, чтобы лишний раз похвастаться ими перед своей многочисленной родней. Жены же Хасана боялись его и лишний раз предпочитали с ним не спорить. С годами Хасан сильно располнел, сломал как-то ногу в несуразной истории, подравшись с молодым соседом из-за одной из своих жен, и окончательно осел в деревне, решив, что выезжать за ее пределы не имеет большого смысла. Продал почти все свое имущество, доставшееся от многочисленных предков, и открыл магазин в самом центре села, на остатки денег купил старенький «Форд Фокус», чтобы, по возможности, обменять его на молодую жену. Последнюю он, надо сказать, давно выбрал, но вот только никак не мог заполучить по причине несговорчивости отца и хорошей успеваемости Малики в школе. Малика была отличницей и представляла село на разных олимпиадах и торжествах, случавшихся иногда в районных центрах.

– Мирза, ты брось это дело, девчонку портить! Хватит ей отца позорить! Женщина должна еду готовить и детей рожать, а не науками всякими там заниматься. Для этого другие люди в природе есть, – упрекал Хасан отца Малики.

– Знаю, Хасан, знаю все, но что могу сделать, уж говорили ей все, просили ее одуматься и о будущем муже лучше думать, а она все читает и читает эти книги. Шайтан ее попутал, родителям горе одно, – оправдывался Мирза.

– Шайтан не шайтан, а ты давай вместе с женой поговори с ней. Не дело, чтобы так было. У всех как у людей, только у вас вот не как у людей. Ты же знаешь, я машину тебе приготовил, но, если так пойдет, придется отдать ее Осману, у него девчонка даже читать не умеет и не намного дурнее твоей Малики. Ну, может, и дурнее, конечно, но зато как готовит, пальчики оближешь!

– Поговорю с ней еще, Хасан, ты сгоряча не руби уж, одумается Малика, попридержи уж машину, – взмолился Мирза.

– Я-то попридержу, мне не жалко, но вот время-то идет, уже могла бы тебе двух внуков подарить, а моя Фатима бы вместо матери бы ей была. Так что я о тебе переживаю больше, Мирза.

– Ладно, не сыпь мне соль на рану. Буду сегодня с ней опять говорить.

Так бы и пропала Малика в женах хромого Хасана, но случилось своего рода чудо – в село пришла разнарядка из района выбрать школьника с самыми выдающимися результатами, чтобы отправить его обучаться не куда-нибудь, а в Соединенные Штаты Америки, по обмену опытом. Вечером состоялось собрание старейшин со всех окрестных сел.

– Надо отправить сына Абдулы, он парень красивый, сильный, не посрамит нас за морем, – начал один из старейшин. – Кинжал он бросает метко, а удар такой, что и лошадь на ходу свалит.

– Нет, он читать не умеет, опозорит нас. За всю историю аула никто из наших не выезжал за пределы страны, а тут сразу в Штаты. Тут нужны те, за кого стыдно не будет, ни нам, ни нашим детям, – вступился другой старейшина. – Надо Малику отправить, она умная девчонка, не посрамит нас.

– Шайтан на тебя, старик, что ты несешь – женщину решил отправить! Позор! Женщина должна еду готовить и детей рожать! – закричал Хасан. – А Малика уже и так переходила в девках!