Павел Троицкий - Афонские встречи

• Название: Афонские встречи
• Автор: Павел Троицкий
• Жанр: Религия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-485-00408-8

Автор книги – наш современник – Павел Троицкий (диакон Петр Пахомов). Он более десяти раз был на Афоне, много путешествовал, посещая монастыри и скиты, беседуя с монахами. Эта книга с большим количеством фотографий – описание его впечатлений, увлекательные рассказы о наиболее ярких страницах истории Афона, о тайнах и легендах Святой Горы, о великих старцах прошлого и о встречах с современными подвижниками.

---

Опасности особой мы не чувствуем, хотя в темноте можно сбиться с дороги и начать блуждать; а в итоге можно, конечно, свалиться и в пропасть. Что трудно сделать днем, оказывается весьма простым ночью. К счастью, мы тогда еще не слышали рассказов о демонских силах, которые, будучи изгнаны подвигами монахов, устремляются в пустынные места и наносят вред одиноким путникам вроде нас. Особенно афонское предание отмечает их деятельность на северном склоне Афона: там, говорят, нередки трагические происшествия. Невозмутимый о. Кирилл вдруг очень к месту вспоминает: «Интересно, удалось ли все-таки истребить волков на Афоне?» Так мы, бредя в ночи, узнаем, что в недавнем прошлом на Афоне развелось множество волков и пришлось принимать особые меры для их истребления. Я инстинктивно нащупываю в кармане свой складной нож. А тропинка, если это только тропинка, а не что-нибудь другое, все тянется и тянется, открывая нам в сумраке новые виды изменчивого афонского ландшафта: то углубляется в лес, чем-то напоминающий иногда русский, то выводит в пустынное скалистое место, то еще куда-нибудь. И в эти минуты, часто останавливаясь, чтобы отдышаться, я вдруг понимаю, что эти наши преходящие трудности – ничто, что потом я долгие годы буду обращаться к этим нелегким теперь минутам и буду просить Бога, чтобы мне еще довелось ступить на эту землю и опять отталкиваться от нее ногами; пусть в такой же кромешной тьме, пусть под палящим солнцем, но только бы вновь ощутить ее под ногами, почувствовать умом и сердцем Но тогда эта неоформившаяся мысль только прилетает откуда-то издалека в гудящую мою голову и так же стремительно исчезает, оставив перед немногими, но назойливыми вопросами: далеко ли еще и туда ли мы идем. Но вот мы на открытом месте, как бы большой площадке, и о. Кирилл говорит, как будто вздыхает: «Ну вот, пришли». Мы различаем обломки какого-то дерева, а чуть дальше – небольшой домик.

Это Панагия, в переводе с греческого – «Всесвятая», место, где, по преданию, останавливалась Божия Матерь, когда совершала восхождение на Афон. От Панагии подъем на гору становится гораздо круче, и обычно все путники останавливаются в этом месте для отдыха или ночлега. Панагия – это маленький храм и маленькая комнатка при нем. Кем и когда построен он, неизвестно. Келья же, пристроенная к храму, была воздвигнута Константинопольским патриархом Дионисием (1660–1665), когда он добровольно удалился в скит святой Анны. В сенях мы находим маленький колодец, видимо, обычный афонский водосборник. Важная деталь для путника. В общем, все точно так, как описывают паломники XIX столетия. Если бы путник знал, кем построена эта келья, он бы, наверно, не раз с благодарностью вспомнил имя Константинопольского патриарха. Никакое перо не опишет, каким желанным является этот приют для уставшего паломника. Но был еще один афонский монах, который мог бы заслужить благодарность всех когда-либо совершавших этот нелегкий путь. Это известный духовник русского Пантелеимонова монастыря о. Иероним, живший в XIX веке. Он хотел обновить и церковь, и келью и уже приступил к ремонту, вручив одному греку-келиоту порядочную сумму денег. Но каким-то образом об этом узнали лавриоты, то есть насельники Лавры, бывшей в те годы идиоритмическим[4] монастырем и переживавшей не лучшие годы. И так как храм находится на территории, принадлежащей Великой Лавре, то последовало активное вмешательство, сведшееся к запрету на русское участие в этом проекте. Впрочем, согласно афонским правилам, лавриоты имели на это полное право. Слишком боялись опасливые епитропы[5] русских денег…

В комнате мы обнаруживаем несколько сложенных кроватей. Наскоро жуем остатки сухого пайка, вытягиваемся на кроватях и даем своим телам покой на недолгое время. Сквозь сон слышим свист ветра, который прорывается к нам через щели окна. Сплю или не сплю – не знаю. Встать нужно рано, чтобы до жары подняться на вершину и успеть спуститься вниз, ведь нужно еще к вечеру попасть в Лавру. Ближе мы не надеемся найти ночлег. Утром мы молимся в храме, я прикрепляю к иконостасу иконку преподобного Сергия из нашего храма, и мы, пока жара еще не достигла убийственной силы, поднимаемся на вершину Святой Горы. Подъем со свежими силами проходит довольно легко, хотя на этом участке тропинка уже довольно крута. Усложнившийся подъем напоминает историю, являющуюся как бы продолжением рассказа о неудавшейся реставрации. «В 1887 году в июне месяце изволил прибыть на Святую Гору и прямо в Русский монастырь Святейший Патриарх Иоаким III, на тот момент бывший[6]. Он пожелал также подняться и на вершину. Когда он шел пешком по той дороге от кельи Богородицы, то, вероятно, утомившись, хотя шествовать было очень легко, или же, поняв трудность восхождения для слабых поклонников, высказался так: «Если бы нашелся такой благодетель, который устроил бы дорогу каменного лестницей на самый верх от Панагии (кельи Богородицы), то хотя бы он не имел других добрых дел, я надеюсь, Матерь Божия исходатайствовала бы тому человеку по кончине его упокоение в Небесном Царствии». Сопутствовавший ему иеродиакон Русского монастыря отец Поликарп хотел сказать: только благословите, всесвятейший владыко, мгновенно все будет сделано в самом лучшем удобстве, но так как тут вместе были кто-то из лавриотов и греки-живописцы, то он и не осмелился, чтобы не завязать нежеланной неприятности. Так и остались слова и желание вселенского владыки гласом вопиющего в пустыне единственно ради самолюбия лавриотов». Такую историю запечатлел «Душеполезный собеседник» – журнал Пантелеимонова монастыря. Но все-таки надо сказать, что молчание инока было в тот момент более уместным, чем поспешное желание выполнить послушание. «Действительно, и улучшать-то слишком Святую Гору в этих отношениях не на пользу для душ бессмертных, что может быть известно только афонцам, отрешившимся от мира для удобнейшего соединения с Богом», – заканчивает «Душеполезный собеседник». И вот мы идем тем же путем, которым шел этот знаменитый патриарх, и, несмотря на трудности, которые для нас не меньше и не больше, чем для константинопольского владыки, мы очень благодарны русскому иеродиакону за его благодатное молчание… По дороге собираем шиповник. Но это совсем не тот шиповник, что растет у нас в России: высота его достигает всего 20–30 см, и представляет он собой одну только веточку, на которой висит несколько продолговатых ягод. Это весьма своевременное открытие, позволяющее наполнить содержанием кипяток, который можно будет приготовить на обратном пути в Панагию. Хотелось бы взглянуть на «цветок Богоматери», но никто из нас не знает, как он выглядит. Один из паломников прошлого века так пишет о нем: «Цветок Богоматери, похожий на маленькую розу, принадлежит к породе иммортелей и имеет медовый запах. Про него ходит много легенд. Растет на обрывистых и неприступных высях гор». В прошлом веке в Карее шла бойкая торговля этим цветком. Каждый паломник считал, что должен обязательно приобрести его на память. Спрос рождал предложение, и многие монахи, особенно отшельники, отправлялись на опасный промысел. И ежегодно несколько монахов разбивались в результате несчастных случаев. Описывают удивительный эпизод, происшедший с одним болгарином во время сбора цветков Богоматери. Собирая иммортели вблизи самой вершины горы, этот монах поскользнулся и свалился в бездну, но на лету зацепился кушаком за камень и повис на нем. Стал отыскивать опору, кушак соскочил, и он опять полетел, но у самого дна пропасти зацепился рясой за куст и уже сам спрыгнул на землю. Этот болгарин служил предметом общего удивления на Афоне. Ясно, что случайными такие полеты с мягкими приземлениями не бывают. Поднимаясь все выше и выше, мы не видим ничего, что могло бы быть принято за цветок Богородицы. И здесь оскудение.

Вот мы и на вершине. Здесь стоит храм Преображения Господня. Лишь в канун своего престольного праздника, раз в году, он наполняется монахами, которые совершают здесь литургию. Это как бы второй – монашеский – Фавор, зиждящийся на посте и молитве, и, поднявшись сюда физически, не стоит забывать о том, каких неимоверных трудов стоит достичь сокровенной, духовной вершины Афона! Подняться на этот Фавор, который для каждого из нас сияет своим неизреченным Божественным светом, – значит достигнуть святости, взобраться до половины – спастись… На высоту же 2033 метра действительно забраться довольно легко. К сожалению, омрачающие нашу радость окурки, отметины мира, сопровождают нас всю дорогу и, как и следует ожидать, концентрируются на вершине. Говорят, немцы проделывают путь до Панагии на мулах и только последний участок проходят пешком.

«Подняться на эту возвышенность (вершину Афона) в настоящее время нетрудно, так как заботами проживавшего на Афоне вселенского патриарха Иоакима III путь, ведущий к вершине горы, а равно и имеющаяся там часовня Преображения довольно хорошо были исправлены и отремонтированы». Вот таким образом вселенский патриарх, хорошо известный Афону конца XIX – начала XX века как келиот, все же оставил о себе память на вершине Святой Горы. Так Игуменья обратила взоры патриарха к действительно необходимому деянию и отвела его внимание от пустых трудов, способных только лишить паломника необходимой для него жертвы.