Александр Волков - Комната одиночества

• Название: Комната одиночества
• Автор: Александр Волков
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9907215-9-3

В «Комнате одиночества» мы находим истоки сегодняшнего миропорядка и поэтому при чтении романа возникают фантомные душевные боли. Боли от того, чего уже нет, что кануло в Лету четверть века назад, но продолжает тревожить. Мы не видим себя со стороны, поэтому наша самооценка часто бывает завышенной или искаженной. Но есть одна штука, вроде индикатора, она позволяет определять, чего мы стоим на самом деле. Жизнь постоянно, каждый день и каждый час заталкивает нас в социально-нравственную (или безнравственную) матрицу, что бы мы приняли надлежащую форму, удобную для общества, чтобы не выделялись, не казались белыми воронами. Рано или поздно мы примем эту форму, нас затолкают в матрицу по самые уши. Но продолжительность и сила нашего сопротивления – вот блистательный показатель. И главный. Об этом, может, только об этом и стоит писать. Об истории нашего поражения. Об этом и написана патологически честная книга Александра Волкова «Комната одиночества».

Виктор Лановенко, член СП России

---

– Товарищ капитан третьего ранга, что вы скажете, если я попрошу пару дней для работы в госпитале, а то ведь все позабуду, чему учили.

Кешик взял в руки флакончик, вылил остатки спирта в стакан и продекларировал:

– Пусть отсохнет та рука, которая себя обделила.

Выпил все единым духом и прошептал:

– Согласен, работай.

Я тут же подсунул бумагу с рапортом о работе в течение двух дней недели в госпитале, чтоб Кешик подмахнул. Кешик помедлил секунду и поставил свою подпись, потом положил ручку на стол и говорит:

– Док, дай еще витамину.

В общем, пока сидели в части по штормовой «раз», я успел все оформить и вывесил на двери распорядок дня точь-в-точь как у моего предшественника. Вот так-то, думал я, пусть знают наших. Не только они, но и мы можем хорошо устраиваться, без особых натуг.

Но сразу воспользоваться свободным, при том официальным временем не удалось. В штабе устроили для молодых офицеров что-то вроде курсов адаптации к службе. Ежедневно звонили в часть и просили командира обеспечить явку молодого лейтенанта, то есть, меня в штаб для участия в сборах молодых офицеров. Я, конечно, никуда не ходил. Нужно было найти квартиру, не век же мне ночевать в кабинете! Правда, на одно занятие я пошел. Вел Захаревич, финансист, в общем, посидел я немного, он что-то про приказы говорил, о денежном довольствии, о процентах за выслугу лет. Ну, зачем, скажите, мне это слушать? Подъемные я получил, начислят ровно столько, сколько положено, зачем еще раз повторять, что 5 процентов положено надбавки после определенного срока службы в звании офицера? В общем, мне надоело слушать этого Захаревича, и я задал вопрос:

– Не скажете, товарищ майор, как будут оплачивать квартиры, которые мы снимаем в городе? Говорят, должны выделять деньги для уплаты хозяевам в финчасти?

– А вы кто такой? – спросил этот майор, – что-то вас не припомню. Вы что, не посещали занятия?

– Посещал. Только у меня лицо незаметное и я лишних вопросов не задавал, сегодня задаю первый.

Захаревич покрутил головой, что, видимо, означало: много будешь болтать, голову скрутят, и говорит:

– По существу заданного вами вопроса могу ответить, что закон о выплате частным лицам денег за счет воинской части отменен еще в 1936 году. Так что платите из своего денежного довольствия.

– А тогда пусть обеспечат согласно приказу Министра обороны квартирами в течение первого года службы.

Захаревич опять покрутил головой, что означало, видимо, следующее: ох, и скоро тебе голову свернут и выбросят. И продолжил:

– Это зависит не от Министра обороны. Обеспечивают квартирами согласно списку нуждающихся в части и из имеющихся средств. Как строят, так все мы и получаем свои 10 процентов.

– Тогда зачем строить новые корабли, если офицерам жить негде?

– На этот вопрос вам ответить может сам министр обороны, обратитесь к нему.

В общем, Захарович состроил такую мину, что я понял, пора спросить его о проблемах старшего офицерского состава, иначе я не доберусь до министра обороны, сам Захарович мне салазки закрутит.

Я говорю:

– Товарищ майор, а почему разница между младшим и старшим офицером такая незначительная, всего каких-то тридцать рублей? Ведь это без учета индекса жизни. Как же в таком случае майору престиж старшего офицерского состава выдерживать, если приходится до получки жены одалживать у мичманов по червонцу?

Захаревич скосил на меня глаза и говорит:

– Скажу по секрету, скоро повысят должностные оклады, так что служить есть за что.

Смотрю, успокоился Захаревич, ну и, слава Богу, а то что-то он стал лицом темнеть, да и глаза нездорово заблестели. В общем, на первом же перерыве я смылся искать себе квартиру, потому что на министра обороны в отношении жилья надежды мало. Я даже и рапорта на постановку на очередь не писал, бесполезно, пока не женат. Это ты становишься, заметен, когда жена начинает периодически вламываться в кабинет начпо с кучей детей и требовать жилплощадь, угрожая остаться в кабинете навсегда. Только и это не помогает, насколько мне известно. В общем, пошел я в город квартиру искать, да не тут-то было, везде от ворот поворот. То родственники должны подъехать, то заломят такую цену, будто я служу в американском флоте.

К обеду оказался я у духана, что неподалеку от КП бригады. Духан назывался почему-то «Белый камень». Это позже я узнал его другое название «У Резо». В общем, зашел я в духан, заказал духанщику что-нибудь покушать с мясом. А тот в ответ:

– Хабаби?

Я говорю:

– Чего?

– Тогда солянку?

– Не понял?

– Хинкали?

– Это как?

– Кучмачи есть, дорогой, выбирай, что хочешь!

Я помялся и говорю:

– Дай чего-нибудь, где мяса побольше!

Духанщик наливает кружку пива, потом выводит долго и усердно какую-то каракулину на грязном клочке бумаги и протягивает мне и при этом улыбается. Даже как-то неловко, вроде я первый раз вижу человека, а он мне улыбается как старому знакомому или даже другу.

– Иди, дорогой, в окошке подадут.

Я пошел к окошку, и действительно, толстая, почти необъятная баба в засаленном фартуке, из-под которого проглядывалось черное одеяние, только взглянула на клочок бумаги и тут же навалила мне целую тарелку пахучего, сдобренного различными специями, мяса, полила очень острой подливкой и еще пожелала приятного аппетита. Что ни говори, а в этом духане культ СТОЛА, да еще какой. После мяса пришлось выпить несколько кружек довольно паршивого пива, ибо стала донимать жажда, при том жажда неистребимая. Что поделать – местная, вызывающая жажду кухня.

Только я собрался выйти из духана, как меня подозвал к столу какой-то мужичок.

– Ты врач?

– Врач, – отвечаю я.

– Слушай, есть просьба, посмотри рецепт, что-то мне сомнительно, правильно выписали? А?

– Покажи.

Мужик достал рецепт и протянул мне. Я посмотрел. Был выписан стрептомицин, в правильной дозе и сроках введения.

– Все правильно, – говорю ему. – А что, не нравится?

– Да тут врачи, знаешь, я как-то всегда страхуюсь.

– А жизнь вообще как? Как местные? Нет конфликтов? Вы-то, кажется, русский?

– Да, я русский, а жизнь здесь отличная. Если есть среди грузин друзья, не пропадешь, помогут, поддержат, то, что нужно. Хочешь водки?

– Нет, – говорю мужику, – меня после мяса изжога мучает.

– Так нужно водки выпить, сразу пройдет.

– Серьезно, что ли? Ведь слизистая раздражена, а тут водка?

Мужик молча плеснул мне полстакана водки. Я выпил. Потом ничего облегчающего не почувствовал, но теплее стало.

– Знаешь, – начал я, – квартиру ищу, но город как пустой, ничего нет.

– О, дорогой, так я тебе помогу! Запиши адрес.

Я достал листок и записал.

– Запомни, хозяина зовут Важа, он тут на морзаводе бригадиром работает, скажи, от меня, от Семена, понял?

– Понял, – говорю, а сам думаю, что, наверное, очередной пролет, что-то очень легко за стаканом водки все получается.

Но поблагодарил Семена, дал телефон своего кабинета и ушел. Но, как ни странно, все получилось. Хозяином квартиры действительно оказался Важа, и действительно он работал бригадиром на заводе.

– Я от Семена, – говорю хозяину.

– Заходи, – и все, через пять минут сговорились: за шестьдесят рублей в месяц Важа сдавал мне комнату в его квартире, при условии, что его не будет в квартире с утра пятницы до вечера вторника. Хозяин в эти дни ездил к себе в селение, там у него дом, жена, дочка, которая была в отсидке у родителей по случаю отбывания мужем срочной службы. Я, конечно, согласился на такие условия. Перетащил барахлишко, пару дней приживался и уж потом, порядком искусанный комарами, отправился в свободные, честно выбитые мной дни, работать в госпиталь.

В госпитале хорошо, все знакомо, привычные запахи, привычные сцены, знакомые инструменты, родные белые халаты – в общем, «своя атмосфера». Пусть госпиталь небольшой, всего на сто коек, но в нем есть все, что нужно, а самое главное – это операционная. Ведь я в «системе» не вылазил из дежурств, оперировал с самим Фаркграфом, не с кем-нибудь, помню, как в первый раз у меня тряслись руки, когда я ассистировал ему во время операции мастэктомии по Урбану-Холину. Оголили подключичную вену, и стало как-то не по себе. Огромная темная вена и, кажется, такая тонкая, ткни пальцем – и кровь вырвется струей, забрызгает лицо, а у Фаркграфа очки, и протирать нельзя. Странное чувство, будто стоишь у ворот жизни…

Понятно, что я пошел, представился начальнику госпиталя, моложавому подполковнику с черными, как смоль, волосами и попросился работать на хирургии. Начальник меня направил в ординаторскую хирургии. А в ординаторской, это всегда так, никого не было, только по коридору шлялись сестры. Я по опыту знал, что нужно подружиться с медсестрами, они все знают, всем владеют, да и среди них есть подружки что надо. Остановил первую попавшуюся и говорю:

– Кто тут у вас ведущий хирург?