Григорий Ельцов - Антипостмодерн, или Путь к славе одного писателя

• Название: Антипостмодерн, или Путь к славе одного писателя
• Автор: Григорий Ельцов
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-98862-166-9

Роман «Антипостмодерн…» – это злая и насмешливая книга, направленная на оскорбление современных течений в литературе, современного коммерческого искусства. Автор показывает, что за стремлением к новизне подчас скрывается комплекс неполноценности. Главный герой романа Артём Соловьёв мечтает когда-нибудь стать писателем. Правда, он никак не может определиться с тем, какого рода книги ему писать. Его взгляды на литературу постоянно меняются, причём как будто не по воле самого Соловьёва, а каким-то таинственным образом. Так к чему же идёт Соловьёв? Не придётся ли ему сожалеть потом?

Роман «Антипостмодерн…» – это ещё и насмешка над некоторыми идеями гуманистической психологии. Автор на примере своего героя показывает, как «реализация своего проекта» (Жан-Поль Сартр) лишь ослепляет человека, делает его неспособным замечать мгновения счастья и вообще способна полностью испортить жизнь и превратить её в один сплошной мазохизм. Потому что человек, по мнению автора, – и эту идею он позаимствовал у классиков психоанализа, – лишь художник своей жизни, а его так называемый стиль жизни (проект, по Сартру) – это всего лишь краски.

Роман «Антипостмодерн…» доказывает, что эти краски не всегда удачно ложатся на холст.

---

– Конечно, интересно, но уж слишком по-детски.

– А вот эту книгу ты не хочешь почитать? – предложил Соловьёв почитать Маше рассказы об экспедициях.

– Мне кажется, ерунда.

– А мне нравится.

– Ну и читай.

В первую очередь Соловьёв решил прочитать Успенского. Книга ему понравилась, особенно третье произведение – «Гарантийные человечки». И это привело Соловьёва в восторг. У него точно такой же вкус, как у Инны! Конечно же, «Гарантийные человечки» стали его любимой книгой. «Приключения Травки», конечно, тоже ничего, но, пожалуй, действительно они слишком по-детски написаны, поэтому даже рассказы об экспедициях будут получше, но не настолько эти рассказы хороши, чтобы сравниться с «Гарантийными человечками» и другими произведениями Успенского. Так думал Соловьёв, создавая в уме иерархию прочитанных им книг.

Другая книга Соловьёву тоже как будто понравилась, по крайней мере, он сам так считал. В иерархии прочитанных им книг эта другая книга расположилась на третьем месте, уступая только двум великим произведениям Успенского. После третьего захода Соловьёва в библиотеку эта другая книга опустилась на четвёртое место, а к концу лета вообще выпала из списка прочитанных Соловьёвым, потому что он забыл, как она называется и вообще о чём она.

Зато Соловьёву надолго запомнились «Бэмби» и «Земленыр» – книги, взятые им в библиотеке в третий заход. «Бэмби» оказался третьим сверху в иерархии прочитанных Соловьёвым книг, а «Земленыр», взятый Соловьёвым после долгих раздумий, – третьим снизу, но и это чудо, так как, читая «Земленыра», Соловьёв всё время норовил найти повод назвать эту книгу детской или простой. В итоге же «Земленыр» опередил даже рассказы об экспедициях. И получалось так, что две книги, прочитанные Соловьёвым первыми, оказались в подвале выстроенной им иерархии, несмотря на то что, именно читая «Приключения Травки», Соловьёв понял, что читать бывает очень даже интересно. Получалось, что каждая новая прочитанная Соловьёвым книга казалась ему чем-то лучше прочитанных ранее.

Ещё несколько раз Соловьёв ходил в библиотеку этим летом, но лучше Успенского и «Бэмби» ему ничего не попадалось в руки, даже несмотря на то, что в каждой новой книге Соловьёв пытался найти какие-нибудь достоинства. Но так как достоинств в этих книгах было немного, то Соловьёв стал считать достоинством недостатки. Не мог же он признаться, что сделал в библиотеке неправильный выбор и что он тратил время на чтение бессмысленной литературы.

Под самый конец лета Соловьёв посчитал, что он дорос до взрослых книг, и взял почитать «Похитителей бриллиантов» Луи Буссенара, однако же, как Соловьёв ни старался, дочитать до конца эту книгу ему не удалось.

Конечно, помимо чтения у Соловьёва были и другие развлечения. Он общался со своим ровесником – Серёгой Волковым, деревенским парнем. Серёга был соседом Соловьёва, и виделись они каждый день. Но далеко не каждый день они вместе играли во что-нибудь, так как Соловьёв очень часто предпочитал играм с другом чтение книг. Причём, когда Соловьёв читал что-нибудь захватывающее вроде «Приключений Травки», «Гарантийных человечков», «Земленыра» или «Бэмби», он больше проводил времени со своим другом. Но когда Соловьёв читал скучные книги, ему казалось, что он не заслуживает права пойти играть с другом. Тогда ему казалось, что он должен читать как можно больше. Чувство неудовлетворённости не покидало Соловьёва, пока он читал скучные книги. И так как скучных книг попадалось ему в руки всё же больше, чем интересных, то с другом со своим Соловьёв играл не часто.

Но когда всё-таки они играли вместе, Соловьёв любил сказать что-нибудь вроде: «Я вчера читал книгу, там было написано, как охотники строили шалаш». Причём Соловьёв сам подводил разговор к тому, чтобы у него появился повод рассказать другу, что он прочитал. И Соловьёву нравилось больше говорить Серёге о скучных книгах, которые он сам плохо понимал или не понимал вовсе, зато считал их полезными, да и вообще гениальными. Ему нравилось то, что Серёга не может задать какой-нибудь вопрос. Например, кто автор этой книги? О чём эта книга? Чем она тебе понравилась? Серёга никогда даже не пытался что-нибудь уточнить – например, из каких веток делали охотники тот шалаш. И уж тем более Серёга никогда не просил дать ему почитать эту книгу, которую Соловьёв упоминал. За это всё Соловьёв любил Серёгу, любил рассказывать ему о прочитанных книгах.

Иногда Серёга и Артём ходили гулять на другой конец деревни, туда, где было больше детей их возраста и старше и где было веселее. Там они играли с другими пацанами и девчонками в казаки-разбойники или ещё какие-нибудь игры. В играх этих Соловьёв был отнюдь не лидером. Например, когда играли в казаки-разбойники, Соловьёв никогда не мог никого поймать и начать пытать. Ему казалось это диким и ужасным, ведь практически ни одна игра не обходилась без того, чтобы кто-нибудь не подрался или хотя бы не поссорился. Неужели заняться больше нечем?! – недоумевал Соловьёв. Но тем не менее он продолжал иногда ходить на другой конец деревни, чтобы опять поиграть в какие-нибудь жестокие игры. Никогда Соловьёв не пытался задать ребятам вслух этот вопрос – неужели нечем больше заняться? Соловьёва больше всего удивляло то, что даже Серёга Волков, который обыкновенно бывал застенчивым и нерешительным, особенно в присутствии взрослых, во время игры в казаки-разбойники как будто переставал быть самим собой; несколько раз Соловьёв видел откровенную жестокость на лице Серёги, о существовании которой он и не подозревал. Соловьёва Серёгина жестокость так поразила, что он даже стал бояться своего друга, но потом его страхи прошли, когда он понял, что Серёга ведёт себя с Соловьёвым не так грубо, как с другими пацанами.

Также Соловьёв развлекал себя общением с дядей Ваней, который на выходные приезжал из Москвы к другим соседям. Дядя Ваня, в отличие от всех взрослых, практически не пил спиртного. Просыпался он всегда рано, притом что ложился довольно поздно. Дядя Ваня постоянно придумывал различные мероприятия, целью которых было, прежде всего, провести время как можно веселее, так, чтобы потом все могли вспоминать эти мероприятия и гордиться ими. Причём казалось, что самому дяде Ване не очень-то и интересны были его затеи, но что главное для него – это то, что другим весело и что другие счастливы. Другие – это, конечно же, дети, потому что именно для детей дядя Ваня и старался. И в отличие от других взрослых, которые тоже частенько старались разнообразить досуг детей, дядя Ваня всегда был лёгок на подъём; ему не надо было выпить водки для того, чтобы начать играть с детьми. И играл с детьми он, как правило, до тех пор, пока не надоедало детям, а не до тех пор, пока собутыльники не позовут его пить на терраску или ещё куда. И вообще казалось, что с детьми дяде Ване общаться намного интереснее, чем с взрослыми. У него самого была пятилетняя дочь Настя, но, даже когда Настя спала днём, дядя Ваня продолжал развлекать детей со всей округи, в отличие от всех других взрослых, которые, прежде всего, думали только о своих детях, как будто не замечая существования других. Впрочем, эти взрослые могли замечать только физическое существование даже своих собственных детей. О том, что у этих детей есть под черепной коробкой нечто такое, что позволяет думать, переживать, запоминать, познавать, радоваться, огорчаться, все эти взрослые вряд ли могли догадаться по причине слабого развития собственного этого нечто.

Соловьёв, Серёга Волков и другие дети – и те, кто помладше, и те, кто постарше, – ходили с дядей Ваней на рыбалку на пруд, на речку ловить раков, в какую-нибудь заброшенную деревню, или заброшенный сад, или ещё куда-нибудь. И все без исключения дети ждали долго этих походов, готовились к ним, как к какому-нибудь необычному дню, например Новому году. Но ещё дольше дети помнили об этих походах.

Соловьёв иногда приходил домой после очередного похода и говорил своим родным что-нибудь вроде:

– Вы знаете, какие там вкусные яблоки растут! Надо туда ещё как-нибудь сходить.

Родные Соловьёва отвечали только:

– Ну сходи ещё раз.

А когда Соловьёв побывал там во второй раз и поспешил рассказать об этом своим родным, те полюбопытствовали:

– А когда ты там был в первый раз?

– Да я же рассказывал, – обиженно говорил Соловьёв.

Дядя Ваня отличался от всех взрослых ещё и тем, что у него была очень хорошая память. В этом Соловьёв убедился после того, как дядя Ваня сказал Соловьёву во время строительства шалаша:

– Ну ты, Артём, должен знать, наверное, как строить шалаш: ты же любишь читать приключенческие рассказы.

Дядя Ваня как-то проходил мимо Соловьёва, читающего рассказы об экспедициях на лавочке перед домом. Мужчина поинтересовался, что это там читает Соловьёв. Юный читатель ответил:

– Рассказы об охотниках. – Соловьёв старался говорить так, чтобы у дяди Вани не осталось никаких сомнений, что ему нравится читать эту книгу.