Алексей Уминский - Мы с тобой одной крови. Лекции, беседы, проповеди

• Название: Мы с тобой одной крови. Лекции, беседы, проповеди
• Автор: Алексей Уминский
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-485-00530-6

Книга протоиерея Алексия Уминского, священника Русской Православной Церкви, настоятеля московского храма Святой Троицы в Хохлах, подготовлена на основе материалов интернет-портала «Православие и мир». В нее вошли лекции, беседы, проповеди разных лет. Автор, наш современник, умный, тонкий, а главное, очень неравнодушный человек, задает многие очень важные вопросы и пытается ответить на них. Что значит идти за Христом? Кто я в Евангелии? Готовы ли мы прикоснуться к язвам Христа? Что такое Церковь и зачем она нужна? Что современный человек хочет от Церкви? Может ли Церковь быть благополучной? Книга будет интересна всем думающим людям.

---

Удивляешься, а, с другой стороны, понимаешь. Христос не ищет хороших, умных, славных, сильных, мощных, интеллектуалов. Он ищет нас. И поражаешься именно этой доброте и любви Бога. Ему не нужны хорошие, ему нужны мы, как отцу нужен сын, как матери нужен ее ребенок. Неважно, богатый или бедный, хороший или плохой, больной или здоровый. Потому что мы знаем прекрасно, что часто больных детей родители любят больше, чем здоровых, потому что они им больше себя отдают. Так вот и Бог любит нас такими, какие мы есть, именно потому, что Он возлагает на нас надежду, что мы наконец-то научимся делить себя и тем самым научимся быть людьми.

Апостолы сопротивлялись этому, не хотели делить друг с другом место, все время хотели привлечь к себе побольше внимания Христа, спорили кто главный, кто первый, кто второй. И сердце их было окаменено, как пишет Евангелие. И тем не менее они первыми получили эту возможность – делиться собой. И когда они стали собой делиться, появилась Церковь.

Христос предупреждал апостола Петра перед своей кончиной. Он говорил: «Симон, сатана просит сеять вас как пшеницу. Но я молился, чтобы твоя вера не оскудела». Что такое «сеять как пшеницу»? Это понятно: каждый – отдельное зернышко. Так легко каждого по очереди склевать. Так легко с каждым разобраться. А что такое зернышко, из которого хлеб получается? Что может быть более неделимым? Такой камушек, сам в себе. Закупоренный. Не живой совершенно, как кажется. Вот это зернышко – это тоже наш образ. Чтобы это зернышко проросло, оно должно умереть. И об этом тоже нам говорит Евангелие.

И крещение с этим связано. Зернышко должно умереть, но, умирая, оно рождает новую жизнь. И эта новая жизнь может через Духа Святого родиться в каждом из нас. Вопрос в том, что мы потом с этой жизнью делаем. В этом колосе набухают новые зерна, их собирают и перемалывают в пыль, так что от них, кажется, ничего не остается. Эту пыль, муку заливают водой, делают тесто. Это тесто всходит, его ставят в печь, и только после этого получается хлеб – символ Церкви. Как и второй символ – виноград, который срывают, потом топчут, топчут, пока из него не потечет виноградная кровь, которая со временем начинает бродить и только после этого становится вином.

Вот что делает Церковь с человеком. Вот зачем она существует. Так человек может преобразиться и стать иным существом в Боге, так он может родиться в Боге. Потому что мы знаем, что преображение зерна и винограда не заканчивается на хлебе и вине. Эти хлеб и вино на литургии становятся Телом и Кровью Христовыми, которые подаются нам, людям. И мы их принимаем. И наше тело, и Тело Христа становятся единым телом. В наших жилах течет кровь Христа, мы становимся с ним одной крови. Как это у Киплинга: «Мы с тобой одной крови». Со Христом одной крови. И друг с другом одной крови.

А раз мы одной крови, как мы можем себя замыкать? Как мы можем себя отделять друг от друга, если мы хотим соединиться со Христом? Если нам нужен Христос, конечно. Если мы не пришли просто взять у Бога кусок Его благодати, кусок Его счастья, кусок Его здоровья – взять, заграбастать и уйти как ни в чем не бывало. «А вот Тебе, Господи, за это свечечка. А вот Тебе, Господи, за это записочка. А вот Тебе, Господи, 50 или там 500, или 500 тысяч, или 500 миллионов рублей за то, что я от Тебя что-то получил, поимел».

Но когда человек начинает жаждать Бога, тогда рождается Церковь. Тогда евхаристия всех людей делает тем, чем Церковь является – Телом Христовым. Так сказал о Церкви апостол Павел: «Мы – тело Христово». Мы – единый организм. Мы – единое существо. Мы можем разделить свою жизнь с Богом. А что это значит? Об этом мало кто задумывается, мало кто знает.

Вспомним, что когда Христос перед Своим страданием устанавливает Таинство Евхаристии, когда Он устанавливает Таинство Причащения, Он молится Богу. И в этой молитве Он говорит такие слова Своему Богу Отцу: «Отче, ведь, все Мое – Твое. И все Твое – Мое». И нам это так понятно. Ну, Он, конечно, Сын Божий, конечно, у Него с Отцом все единое. Он – Сын единородный, единосущен Отцу. Все это мы знаем из Символа веры.

Но здесь еще один очень важный момент. Эти слова, которые Сын Божий говорит Своему Небесному Отцу, встречаются нам еще в одном евангельском тексте. Это Евангелие от Луки, 15-я глава, притча о блудном сыне. В ней Христос рассказывает Своим ученикам про то, что у одного человека было два сына, старший и младший. И младший сын попросил у своего отца дать ему часть его имения.

Обычно наследство дети получают, когда родители умирают, и между ними оно делится таким образом: старшему достается главная часть наследства и что-то младшему. И вдруг младший сын не хочет ждать, пока старик помрет. Ему важно сейчас, сегодня получить то, что ему нужно. «Дай мне мое», – фактически говорит младший сын.

И отец дает ему это. Отделяет ему часть состояния, которая полагалась бы сыну в случае его смерти. И младший сын, которого потом Церковь назовет «блудным сыном», идет и расточает свое имение, живя распутно, с блудницами, с пропойцами, пока не тратит всего до конца.

И тогда он начинает бедствовать и нуждаться, пока не находит себе самого жалкого места для житья и пропитания. Он пасет свиней у какого-то злого господина на чужой стороне. И рад бывает напитаться тем свиным пойлом, которым этих свиней кормят. Придя в себя, он говорит: «Господи, ведь, у отца моего даже рабы, даже наемники – и те едят досыта. Пойду-ка я к отцу своему и скажу ему: «Отче, согрешил я на небо и пред тобою и уже недостоин называться твоим сыном. Прими меня хотя бы в число твоих наемников». И с этим чувством покаяния, глубокого раскаяния, он идет к своему отцу, постоянно повторяя про себя фразу: «Отче, я недостоин называться твоим сыном. Прими меня хотя бы в число твоих наемников».

Далее Евангелие повествует, как отец издалека видит своего сына и выбегает к нему навстречу. Бросается к нему в объятия. И когда сын начинает заученно говорить: «Отче, согрешил я на небо и пред тобою и уже недостоин называться твоим сыном», отец не дает ему даже договорить, чтобы тот принял его в число наемников, а говорит такие странные и удивительные слова: «Принесите лучшую одежду. Дайте обувь ему на ноги. Заколите упитанного тельца – будем пить и веселиться». И вот что главное: «Дайте ему перстень с моей руки».

Перстень в древнем мире – очень важный символ, и не просто символ, это печать, подпись, перстень – это имя. Перстень – это все достояние человека. Перстнем запечатывали документы, векселя, долговые расписки. И вот сын, который только что промотал все, вдруг получает полный доступ ко всем богатствам своего отца. Раньше у него было немного, и то он промотал, а с этим перстнем отец отдает ему все свое состояние. Удивительная история.

И начинают все веселиться, радоваться. И старший сын возвращается с работы и не понимает, что случилось. Ему докладывают, что его брат нашелся живым и отец устроил пир. А старший обижается: как же так, его надо было выпороть, на порог не пускать. Действительно, если уж брать, так только как раба или наемника – пускай отрабатывает свой долг перед отцом.

А отец выходит и к старшему, так же к нему подходит и просит его войти в этот пир, просит его так же радоваться и веселиться. Тот не хочет и говорит отцу укорительные слова: «Я всю жизнь у тебя работаю, и ты мне не дал даже козленочка, чтобы я мог порадоваться со своими друзьями. А этот твой сын (даже не «брат мой», а «твой сын») расточил твое имение с блудницами и блудниками, и ты ради него устраиваешь пир?!»

И вот отец ему говорит, и эти слова звучат в контексте этой главы Евангелия от Иоанна совсем иначе: «Сын, ведь, все мое – твое». И вдруг оказывается, что и этому от отца надо только козленочка, и больше ничего. А ведь отец отдает все свое и младшему, и старшему. «Все мое – твое», – говорит отец, который является образом Бога Отца по отношению к человеку. «Все мое – твое», – это слова Бога.

Когда человеку не надо этого, а надо только здоровья, семейного благополучия и успехов в труде – это все Божие. А все, что Христос говорит в Евангелии, – это прежде всего любовь. И не просто любовь в смысле удовольствия, а любовь крестная. Любовь к врагам, например. Любовь к обидящим и ненавидящим, то, чего нам так не хочется делать. Любовь ко всему, что сотворил Бог. Любовь, как писал Силуан Афонский, даже к тем, кто в аду мучается. Даже к ним! Неужели, Бог перестает любить человека, если тот в аду? Вот эту любовь хочешь? Эта любовь тебе нужна? К такой любви ты хочешь приобщиться?

Если человек хочет приобщиться к такой любви, если человек хочет так начать дышать, думать, мыслить, смотреть, слышать, действовать, как Христос, он в ответ может только сказать такие же слова, как сын говорит отцу: «Все мое – твое». Не чуть-чуть того, что я могу дать. Например, отпостился – и все, теперь могу жить как хочу. Утренние и вечерние молитвы прочел – все, извините, теперь остальная часть жизни моя.