Татьяна Рогожина - Тигровой лилии полоски

• Название: Тигровой лилии полоски
• Автор: Татьяна Рогожина
• Жанр: Русское современное

Говорят, что от привычки жить по инерции можно избавиться, если позволить себе быть собой. Избавиться можно, а вот легко ли? У каждого свой ответ. Владислава, героя первой истории, к невидимому рубежу, когда нужно определиться – продолжить пугающее погружение в себя или вернуться к тихому самообману, привела мистическая цепочка случайностей. Лена из другой повести решилась на перемены тоже не сразу. И лишь перебравшись из столицы в провинцию, поняла – она может быть совсем другой.

---

Весна и люди так не постоянны в своих настроениях.

3

По дороге домой, сытые и немного уставшие, не то от свежего воздуха, не то от усилий, что пришлось затратить, чтобы уйти от конфликта, они почти не разговаривали, думая каждый о своем.

Машу больше всего беспокоили слова, что шепнула на прощание Ирина.

– Не – твой, – сказала она, – зря только время теряешь.

– Но почему? – вскинулась Маша, не желая расставаться с мыслями о совместном с Владом будущем.

Но подружка лишь пожала плечами, добавив:

– Ты ответ знаешь сама. Он тебе не родной.

А Влад вяло мечтал о летнем отпуске, до которого еще пахать и пахать, прикидывая попутно, с какой суммой он готов расстаться, чтобы после отдыха не сожалеть о напрасно потраченных купюрах.

Как вдруг огромная темная тень метнулась прямо под колеса, заставив резко нажать на тормоз. Маша взвизгнула, закрыв лицо руками, но крупный лось, чудом не зацепив машину, промчался мимо и мгновенно исчез, ловко маневрируя в изломах кустов и деревьев, а шедшая за ними старенькая «мазда» остановилась почти вплотную.

Чувствуя дрожь в руках, Влад, чтобы восстановить сбившееся дыхание, осторожно съехал на обочину, к нему присоединился и пожилой водитель иномарки. Не сговариваясь, они вышли наружу.

– Ну, земляк, – сказал мужик, закуривая мятую папиросу и возбужденно посматривая через дорогу в сторону леса, куда исчез виновник переполоха, – ты, видать, в рубашке родился! Лосяра-то еще немного и полморды тебе бы снес. Да и я, верняк, не ушел бы. Хорошо, что по встречке никто не шел, а то в прошлом году тут один такой пять машин уложил и сам рога откинул, во-о-н, примерно, там, где посадка кончается. Тропа что ль у них тут проходит… Короче, парень, дуй срочно в церковь, свечку поставь. Да не одну. И я схожу у себя в поселке. Уберег нас Бог на Пасху-то!

Распрощались.

– Ну, что, Маш, в себя пришла? – Влад нервно хохотнул, поворачивая ключ зажигания, – природа иногда бывает слишком близко. Опасно близко.

Она, пытаясь справиться с волнением, ничего не ответила

Владислав ехал медленно, поглядывая по сторонам. Где-то тут по правой стороне часовенка должна быть, он ее еще утром заприметил. Деревянный такой теремок, обнесенный частоколом.

– Ага! Вот она! – он свернул на стоянку и предложил Маше, – зайдем?!

Она послушно накинула на голову косынку.

Как только вошли во двор, из стоящего за часовней деревенского домика появился мужчина. Смотритель, наверное.

– Христос воскрес! – сказал он, протягивая им два прямоугольных магнитика, и пояснил, – подарок. В честь Светлого праздника. Пожалуйста, заходите вовнутрь, не стесняйтесь. Можете там взять со стола, что понравится, только вот деньги отставлять не надо. У нас не принято.

И ушел обратно в дом.

Владислав с Машей, переглянувшись, поднялись по ступенькам и первое, что увидели, неожиданную надпись над входом: «Когда плохо тебе, поблагодари Бога, если хорошо, попроси прощения». А внутри тихо звучал голос, читающий молитву, но в помещении никого не оказалось.

– Аудиозапись, – догадался Влад, – аудиозапись церковной службы.

– Странно тут как-то, и холодно, – Маша с удивлением разглядывала внутреннее убранство, собранное из предметов и икон самого разного стиля.

Постояв какое-то время рядом с Владом, она вышла на крыльцо – греться.

Оставшись один, он взял со стола пару свечей и замер прямо под куполом, пытаясь не то что-то понять, не то вспомнить. Огонек первой свечки, пометавшись в нерешительности, быстро погас, не чувствуя в себе силы. Зато вторая горела ровно и мощно, словно питаясь невидимой взору энергией.

Влад, чувствуя неловкость от того, что не знает толком ни одной молитвы, пробормотал какие-то слова благодарности за чудесное спасение на дороге и попросил на всякий случай прощения за беспокойство. От души перекрестив себя три раза, уходить, однако, не торопился, наблюдая за игрой солнечных бликов, что пробивались сквозь небольшие в ярких витражах окошки.

Прямо перед ним возле стены высились три креста. Иисус Христос, в центре, смотрел внимательно и даже, как ему показалось, сочувственно. По правую от него руку был распят какой-то несчастный, имени его Владислав не знал, слабо ориентируясь в истории христианства. Крест слева пустовал, а на поперечной его перекладине виднелась надпись крупными буквами: «Кто ты». Без точки, без вопросительного знака. Но Влад воспринял эти слова как вопрос.

– Кто я? – шевельнулась внутри непонятная тревога, но тут его позвала Маша.

– Влад, поехали! – попросила она, – мне здесь совсем не нравится. Непонятная какая-то часовня: бери что хочешь забесплатно, священника нет, во дворе скульптура разбойника в кандалах. И смотри, что написано при входе, – Маша шепотом ему зачитала, – часовня благоразумному разбойнику. Бандитская что ли? И работает круглосуточно. Разве так бывает?

Он неопределенно хмыкнул, не зная, что ответить, и двинулся в сторону машины.

4

Маша, сославшись на усталость и бесконечно долгий день, к нему не поехала. Без возражений высадив девушку возле ее дома, Влад решительно повернул в сторону северной окраины и снова двинулся к той часовне, чтобы еще раз испытать странно-приятное чувство не то узнавания, не то защищенности, не то чего-то такого, чему он и названия еще не придумал.

Смотритель, увидев его, понимающе улыбнулся и предложил:

– Если хочешь, можешь подняться на колокольню, позвонить.

– Позвонить в колокола?! – не поверил Влад.

– Почему бы и нет… Праздник ведь.

Забравшись по крутой лестнице, Влад оказался на самом верху. Уже темнело, деревенские домики украсились мелкими дрожащими огоньками, образуя причудливые созвездия, а машины, светя фарами, кометами пролетали мимо. Он осторожно тронул сначала один колокол, недоверчиво вслушиваясь в его ответ, потом другой, а затем самый большой. И все повторил еще несколько раз, пытаясь привлечь звуками ускользающую от него мысль. Колокольный звон протяжным гудящим отголоском напомнил ему орган, чьи звуки Ника, его первая жена, считала музыкой Неба, музыкой Звезд.

Спустившись вниз, Влад, никем не потревоженный долго сидел на лавочке внутри часовни, закутавшись в воспоминания, как в кокон.

Начав с Ники, брак с которой оказался недолгим из-за его неистребимого по молодости интереса к блондинкам, он пытался вспомнить изначальный цвет ее волос, но так и не смог. Ника любила эксперименты, а потому часто меняла свой облик до полной неузнаваемости.

Зато вторая жена без всяких химических ухищрений носила светлую пушистую гривку и сына родила такого же беленького. Семь лет тихого счастья закончились разводом. Но тут уже бес попутал Галю – влюбилась без памяти в баскетболиста, который погарцевав примерно с год, нашел другую. Зная Галкину беспомощность в быту, и заботясь о сыне, Влад взял на себя большинство хозяйственных проблем, оставшись в статусе приходящего папы, друга, а иногда и любовника.

С Никой он виделся реже. Слишком увлеченная работой (сначала завуч, а потом директор школы), она редко была свободна. Но порой, устав от воспитательно-образовательных процессов, Ника звонила Владу.

– Солнце мое, – говорила она, – я соскучилась и хочу развлечений!

Ему нравились эти ни к чему не обязывающие походы на концерт или в ресторан. Иногда, чувствуя потребность выговориться, он сам проявлял инициативу, договариваясь о встрече. Ника, несмотря на ироничный склад ума и острый язычок, умела внимательно слушать, забыв на время о себе, а ее точные комментарии не раз помогали Владу справиться с хандрой.

Не обращая внимания на звуки, что неслись с проходящей рядом трассы, но довольно скоро выбравшись из лабиринта своих воспоминаний, Влад вернулся к главному на сегодняшний день вопросу, который, вобрав в себя сразу несколько смыслов, не давал покоя.

– Кто я? Хороший или плохой? Зачем ищу доказательства существования Творца? Сомневаюсь, да? Но кто-то ведь сегодня меня спас? Случайность? А если – нет? И, вообще, для чего я здесь? Здесь, это где – на Земле или в этой часовне?

Запутавшись в ответах, он взял со стола, не выбирая, несколько картонных иконок и листок с молитвой, в которой первые несколько строк совпали с его состоянием растерянности: «Господи, не знаю, чего мне просить у Тебя. Ты един ведаешь, что мне потребно. Ты любишь меня паче, нежели я умею любить Тебя…».

Взглянув на часы – время близилось к полночи, он засобирался домой.

Смотритель не спал и топтался на стоянке, переговариваясь с кем-то, кто сидел в темном джипе. До Влада донеслись его слова:

– А что же ты хочешь, на то он и Великий праздник, завсегда дает надежду на спасение! Кстати, знаешь, что означает слово Пасха? Пе-ре-ход, – он разделил слово на части, но, заметив Влада, дружески ему помахал, и повторил тому, в машине, – Пасха есть переход.