Юрий Владимиров - Как я был в немецком плену

• Название: Как я был в немецком плену
• Автор: Юрий Владимиров
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-3131-9, 978-5-4444-8134-9

Автор этой необычной книги Юрий Владимирович Владимиров – простой советский солдат. В 1942 году он был направлен со своей частью для участия в печально известной операции под Харьковом. В конце мая после своего первого жесточайшего боя с немецкими танками он чудом остается в живых и попадает в плен. За три года лагерей Юрий Владимирович вынес нечеловеческие испытания, но не только выжил, а сумел сохранить человеческое достоинство, бодрость духа и волю к жизни.

В книге подробно, с важными, теперь уже почти забытыми, историческими и бытовыми деталями рассказывается о предвоенном времени, войне, немецком плене и первых послевоенных годах.

---

…В ноябре группа наших студентов во главе с четверокурсником Лёвой (Львом Николаевичем) Филимоновым (будущим профессором, доктором наук) – рослым и здоровым блондином подрядились разгрузить за 24 часа огромную баржу с капустой. На эту очень тяжелую физическую работу пригласили и меня, предупредив, что придется пропустить занятия и работать всю ночь и день без перерывов, перекусывать на ходу, а тот, кто не выдержит, уйдет с работы раньше, никаких денег не получит. Я согласился.

Было темно, прохладно и очень сыро, иногда шел мелкий дождь. Мы складывали кочаны капусты в корзины, вдвоём выносили их с баржи на берег Москвы-реки и, пройдя метров 25, затаскивали в сарай и выгружали. Работал я в паре с Иваном. Из двадцати человек двое не выдержали и ушли домой, а мы получили по 56 рублей – тогда немалые деньги.

Через неделю я снова попал на такую же работу, однако на этот раз потерпел большую неудачу: после почти 30 часов непрерывного труда повредил левую ногу, поскользнувшись и упав с корзиной при выходе с баржи. Пришлось кое-как ковылять до остановки трамвая и вернуться домой. Хотя я не доработал до конца выгрузки часа два, но мне, согласно уговору, ничего не заплатили. А мог бы получить около 70 рублей! Было обидно до слез.

…В третьей декаде декабря 1940 года я сдал все положенные за пятый семестр восемь зачетов и даже досрочно два экзамена – по физической химии и теории механизмов и машин. Предстояло сдать в январе 1941 года еще четыре экзамена.

И вот наступил 1941 год. Накануне – 31 декабря 1940 года – установилась в Москве мягкая, не морозная и тихая погода, без солнца. С наступлением вечерней темноты повалил снег. Трамваи ходили редко, поэтому нам после ужина пришлось отправиться в институт пешком. Там мы побыли на концерте участников самодеятельности и на танцах под духовой оркестр. К часам 22-м и мой сосед Иван вернулись домой опять пешком. Попили чаю и легли спать. Так мы проводили старый – 1940 и встретили Новый – 1941 год.

После сдачи экзаменов за пятый семестр став уверенным в том, что смогу дальше учиться без особо больших усилий, включая обязательное посещение всех лекций, а главное – из-за того, что не добился права на получение стипендии и чтобы не жить только на деньги, присылаемые мамой, я в третьей декаде января 1941 года сразу же, не уходя на зимние каникулы, устроился вместе с Иваном работать на карандашную фабрику имени Сакко и Ванцетти. Трудиться на ней предстояло в цехе ширпотреба в качестве строгальщика досок и подсобного рабочего. Это предприятие, как и другие аналогичные объекты, было определено профкомом института для работы студентов и студенток, которые не получали стипендию.

По договоренности с отделом кадров фабрики и начальником цеха нам разрешили вдвоем трудиться на одном рабочем месте по 8 часов: один день был занят Иван, а другой – я. Вставать приходилось до 7 часов утра, чтобы не опоздать на смену. В качестве верхней спецодежды нам на двоих с Иваном выдали одну типичную для тех времен короткую теплую фуфайку, но не черную, как обычно, а ярко-красную. В той же фуфайке после окончания рабочего дня мы ехали в институт на занятия, которые часто проходили вечером. Поскольку работа у нас была не грязной (имели дело в основном с деревянными стружкой и опилками), одежда почти не замарывалась. Наша красная фуфайка часто бывала для наших друзей поводом для всевозможных шуток.

В начале февраля 1941 года мне и Ивану выдали аванс по 100 рублей, но в конце месяца обоих неожиданно уволили с фабрики: якобы было трудно учитывать нашу работу, поскольку мы выходим на работу через день.

Павел Галкин и еще кто-то из товарищей завлекли меня на курсы шоферов-любителей. Учёба проходила на автобазе где-то на Красной Пресне, в основном по выходным дням. Прослушав теоретический курс, мы занимались практической ездой на грузовике на специальной площадке, после чего стали ездить вместе с инструктором по улицам Москвы. Моим инструктором был очень добрый и внимательный мужчина лет около сорока с фамилией Ахчеев. К концу практических занятий он вдруг посоветовал мне никогда не садиться за руль, так как, я, по его мнению, «не обладаю спокойным характером и не чувствую машину».

В третьей декаде мая состоялись экзамены для получения удостоверения. К сожалению, мне пришлось сдавать их дважды: в первый раз я не сумел правильно ответить на один из вопросов. Через неделю на повторном экзамене я правильно ответил на все вопросы экзаменатора и удовлетворительно выполнил езду на автомашине. Однако воспользоваться этим удостоверением мне ни разу не пришлось.

В апрельские дни 1941 года мы узнали, что Германия захватила Югославию и Грецию и ввела свои войска в Финляндию, Румынию и Болгарию. Мы не понимали, насколько это плохо для нашей страны, и совершенно равнодушно отнеслись к сообщению о том, что начальником Генерального штаба Красной армии назначен генерал Г. К. Жуков, сменивший на этом посту маршала Б. М. Шапошникова.

В первых числах июня 1941 года начались экзамены за шестой семестр. И первый же экзамен – по курсу «Детали машин и грузоподъемные устройства», который я сдавал 7 июня профессору Гавриленко, я провалил, так как готовился кое-как и был слишком самоуверен. Возвратившись домой сильно расстроенным, я увидел молодого лейтенанта-пехотинца с вещевым мешком и скаткой шинели. Им оказался мой земляк Иван Воробьев из деревни Булаково, бывший студент МИЦМиЗ. В сентябре 1940 года его забрали прямо из института в армию. Он окончил краткосрочные военные курсы командиров и направлялся на место службы в Западную Украину в район Перемышля.

Меня, Ивана и еще одного своего друга он пригласил в ЦПКиО им. Горького, куда мы направились пешком. Ваня подвёл нас к пивному ларьку. Здесь он купил каждому из нас по кружке пива и влил во все кружки дополнительно по 50 грамм водки, купив её в бутылочке-четвертинке в том же ларьке. Мы выпили этот «ёрш» и зашли в один ресторан, где основательно угостились за счет Вани. Утром Ваня направился на Киевский вокзал. Наверное, Ване вскоре пришлось принять первым бой с немцами и одним из первых сложить свою голову. В субботу 21 июня после сдачи экзамена остаток дня мы провели в ЦПКиО им. Горького, куда к вечеру собралось очень много молодежи. Везде играла музыка, работали аттракционы, словом, царило веселье. Мы выпили по кружке пива с добавкой к нему глотка водки и допоздна бродили по парку. Утром надо было готовиться к следующему экзамену. И на воскресенье ничто не предвещало плохого.

Часть третья. Война

Глава I

Воскресенье 22 июня 1941 года в Москве выдалось теплым и солнечным. В коридорах общежития была необычная тишина. Приведши себя в порядок, мы отправились позавтракать в буфете, где, как обычно, попили чай с белым хлебом, сливочным маслом и колбасой. Вдруг в столовую ворвалась молодая женщина и закричала: «Война! Война!» Мы сначала не поверили ей. Прибежали к себе, включили репродуктор и убедились, что действительно началась война, но с Иваном не стали время терять и отправились в читальный зал готовиться к очередному экзамену. Однако в голову ничего не шло, вокруг все обсуждали происходящее. К 12 часам мы спустились в холл общежития и выслушали выступление по радио В. М. Молотова, а затем отправились в Нескучный сад, где в небольшом старинном (XVIII века) двухэтажном доме на втором этаже имелся уютный читальный зал и небольшая библиотека. Но и здесь занятия не удались: дежурный старичок подошёл к нам и стал рассказывать, что он воевал с немцами в Первую мировую войну, что немцы очень сильны своей организованностью, но физически уступают русским, особенно в штыковой атаке. Кроме того, он сообщил, что побывал в немецком плену, помучился там от голода и унижений, но совершил удачный побег и добрался до своих войск.

В первые дни войны власти потребовали от населения проявлять бдительность, выявлять шпионов и диверсантов, соблюдать светомаскировку, т. е. закрывать с наступлением темноты окна, чтобы не было видно света, а для этого срочно изготовить и установить на всех окнах щиты. Первое время окна завешивали одеялами и вкручивали синие лампы. На стекла крест-на-крест наклеивали ленты из бумаги или газет, чтобы при бомбежках стекла не разбивались от ударной звуковой волны. Была дана команда – на безопасном расстоянии от жилых зданий и сооружений вырыть окопы, они служили убежищами для людей от осколков при налетах вражеской авиации. Предписывалось иметь на крышах запасы песка и воды для тушения зажигательных бомб и возникших пожаров. Всё это было выполнено в Москве в основном в течение двух недель. Под многими жилыми зданиями были созданы капитальные бомбоубежища. Везде имелись санитарные посты. Почти все дежурные носили на плече сумку с противогазом. В разных местах начали устанавливать зенитные орудия, а также пулеметы и прожекторы.