Александр Ферсман - Путешествие за камнем

• Название: Путешествие за камнем
• Автор: Александр Ферсман
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-367-03677-0, 978-5-367-03691-6

В эту книгу известного русского геохимика и минералога Александра Евгеньевича Ферсмана (1883–1945) вошли очерки об экспедициях на Урал, в Хибины, Среднюю Азию. Написанные живо и увлекательно, они полностью оправдывают закрепившуюся за автором репутацию «поэта камня».

---

Я кончаю свои воспоминания о Крыме.

В годы советской власти мне снова довелось несколько раз побывать в Крыму и посетить многие месторождения. На моих глазах Крымский полуостров из сельскохозяйственного района стал превращаться в настоящую горнопромышленную область.

Вырос мощный Керченский металлургический комбинат, который не только получает прекрасный чугун, но и переводит фосфор в ценное удобрение – томасовский шлак. Рассеянный в сотых долях процента ванадий извлекается для нужд ванадиевой стали, необходимой для автомобильной промышленности.

Около Сак выросло крупное соляное хозяйство. Это не просто те горы соли, которые лопатами добывали из озера в старое время. Теперь используются все остатки рапы, магниевые соли, а также калий и бром. С успехом используются и соли Сиваша.

Потребности социалистического строительства выдвинули необходимость грандиозных разработок декоративного и строительного камня, в том числе того прекрасного диорита, из которого слагались окрестности Курцов, Эски-Орды и южный берег Крыма.

Я не буду перечислять самые разнообразные полезные ископаемые, которые открыты на территории Крыма; достаточно указать, что в Крыму было открыто и изучено около двухсот месторождений полезных ископаемых, начиная с самоцветов для украшений и кончая ценнейшими известняками для облицовки Московского метро и чистыми известняками для флюсов металлургических заводов.

Уже из этих данных мы видим, как своеобразна минеральная природа Крыма и как много нового и интересного откроет Крым, когда исследования осветят все еще мало изученные уголки.

Очень серьезными и до сих пор, в сущности, недостаточно освещенными являются проблемы, связанные с бальнеологией и курортным делом. Воздух (с озоном, кислородом, перекисью водорода), ионизация, радиоактивные эманации, особый химический состав воздуха, насыщенного солеными брызгами моря, соленые и минеральные источники, соленые озера, грязи и илы – все это представляет собой исключительные богатства; ведь многие сотни тысяч больных стремятся к берегам Черного моря, чтобы укрепить здоровье чистым воздухом и живительным морем.

Но у меня с Крымом всегда останутся связаны ста рые детские минералогические воспоминания.

Крым был моим первым университетом.

Он научил меня интересоваться природой и любить ее. Он научил меня работать, раскрывать тайны природных богатств, и не в быстром осмотре, проезжая на автомобиле или на лошади, а вот так, ползая на четвереньках в течение многих дней по одной и той же скале, следя за всеми извилинами едва заметных жил, строя по отдельным мелочам и деталям картину прошлого и фантазируя о будущем.

Лишь при таком знакомстве с природой, из горячих переживаний, которые испытывает детская душа от каждой находки хорошо ограненного кристаллика горного хрусталя, и зарождается истинное понимание природы.

И я с глубокой благодарностью вспоминаю ту прекрасную школу, которую я прошел более пятидесяти лет назад в Крыму.

Из детских воспоминаний (Греция, Австрия, Чехия)

После тяжелой качки на Черном море наш пароход на рассвете вошел в утопающий в зелени Босфор и скоро бросил якорь против Константинополя. Шум окруживших пароход лодок, свист пароходиков и катеров, луч яркого солнца, проникший через иллюминатор, разбудили меня, и я узнал, что мы уже в Константинополе. Я еще сейчас помню те горькие слезы, которые проливал я – маленький семилетний мальчик, – когда меня не разбудили перед входом в Босфор. Я долго не мог успокоиться: ведь обещали же разбудить! Не успокоили меня ни собаки, лежавшие сотнями на улицах Стамбула; ни большие туфли, в которые я влез, вместе с ботинками, для осмотра мечети Ая-София; ни обещания, что на Дарданеллы я смогу смотреть всю ночь.

Через день мы выехали в Грецию. Помню чарующее Мраморное море и первые рассказы отца о мраморе. Он увлекался тогда архитектурой и рассказывал мне о тех произведениях древнегреческого искусства, которые мы увидим в Афинах, о разных сортах мрамора – белого, розового, желтого и зеленого.

Еще в знаменитой Ая-Софии он подводил меня к стенам из полированного пятнистого зеленого македонского камня (verde antico), а на склонах Принцевых островов через бинокль издали показал мне ломки[13] розового мрамора. Слово «мрамор» сделалось для меня каким-то священным. Я не мог дождаться, когда же мы наконец доедем до Пирея. Но вот мы пристали к причалу и на извозчике поехали в Афины по пыльной дороге, обсаженной оливковыми деревьями.

У меня не осталось почти никаких впечатлений от поездки в Грецию. Помню лишь, как я скатился с дивана во время довольно сильного землетрясения, которое произвело на меня огромное впечатление, и как долгое время я не мог ни от кого получить убедительного ответа на мои вопросы, отчего, почему, где и когда происходит землетрясение.

Помню еще картину Элевксинской бухты чарующего Средиземного моря и плоские камешки, на которые, журча, набегали тихие волны. Я собрал целую коллекцию этих камешков в маленькую коробочку, и эти первые сборы детства хранились у меня до тех пор, пока я не передал мою коллекцию первому Народному университету имени Шанявского в Москве, в котором я был первым лектором по минералогии.

Среди этих плоских камешков были и мраморы разных цветов, и змеевики, известняки, кремни и агаты.

Но вот наконец мы поехали осматривать Акрополь; по полуразрушенным каменным лестницам поднялись мы к Парфенону. Здесь все было из мрамора: колонны, ступени, стены; вокруг лежали обломки полупросвечивающего белого искристого камня.

«Вот видишь, здесь написано, – сказал мне отец, – что строго запрещается брать хотя бы кусочек камня. Имей это в виду, Саша».

Но разве я мог не взять кусочка мрамора! И пока отец и его спутники восторгались Эрехтейоном, я незаметно положил в карман три обломочка мрамора разных цветов. Долго не показывал я их родителям, и только когда мы покинули Грецию, я не без гордости сознался, что стащил целых три куска мрамора.

Снова отдельные отрывочные картины: Корфу, Адриатика с ее пестрыми парусами, Южная Италия, где нас окружили целые толпы нищих; ее грязные желтого цвета дороги… Венеция с ее каналами, черными, мрачными гондолами и… замечательным венецианским стеклом, поражающим чистотой и яркостью красок и сочетанием прозрачности с блеском.

Я никак не мог понять, чем отличается стекло от природного камня, почему я не должен собирать кусочки стекла, когда они еще более красивы и блестящи. Но мать, хорошо знакомая с геологией и минералогией, строго запретила мне собирать их, говоря: «Да не бросайся ты на все, а то, я вижу, у тебя глаза завидущие не только на камни, на кораллы в итальянских безделушках, на раковины в заморских магазинах, на ветви полипов, но и на стекло. Так нельзя. Как мы все это повезем домой? Ведь на таможне отберут!»

И страх перед таможней, как перед каким-то страшилищем, останавливал меня.

Пролетели картины альпийских озер, сказочное озеро Гарда с нависшими скалами, первые снежные вершины, ледники с их белыми языками. Блестящие слюдяные сланцы уже лежали в моей коллекции, завернутые в вату, с бумажкой, на которой крупным детским почерком было написано: «Озеро Гарда».

Эти картины были очень мимолетными, и у меня о них не сохранилось почти никаких воспоминаний.

Но вот доехали мы до цели нашего путешествия – богемского курорта Карлсбада, куда моя мать ездила ежегодно лечиться от тяжелой болезни печени. После этого первого путешествия еще десять раз сопровождал я ее в этот минералогический рай, а через сорок лет мне пришлось снова начать паломничество в этот город, но уже для своего собственного лечения.

Карлсбад – ныне чехословацкие Карловы Вары – наложил огромный отпечаток на мою жизнь, определил мои интересы. Здесь, в этом модном, роскошном курорте, я познакомился впервые с большим разнообразием камней, с их красотой и… ценой.

Это были годы расцвета горного дела в Богемии: еще добывали в Рудных горах оловянные и вольфрамовые руды; чудные щетки касситерита, шеелита, кварца аккуратно вынимали из жил и продавали курортникам.

В магазинах можно было найти урановую смоляную руду – в те годы просто дешевый отброс для приготовления желтых красок для фарфора и кирпичей, – чудные щетки горного хрусталя из Альп, соль из Каннергута. Парные иголочки актинолита с темно-зелеными эпидотами привозились из Тироля.

Среди всего этого разнообразия – сказочные камни самого Карлсбада, осадки его горячих источников: гороховидные камни, арагонитовые натеки, целые букеты цветов, покрытые карлсбадским камнем, шкатулочки, ножики из камня…

В красивых витринах магазинов лежали на стеклянных полочках кристаллы, друзы, щетки и рядом с ними виднелись мелкие цифры – цена…

О сколько детских волнений переживал я из-за этих цифр! Как много нужно было накопить сбережений, чтобы купить себе шарики родохрозита на штуфе бурого железняка или дымчатый кварц с вершины Сен-Готарда!