Сергей Алексеев - Владимир Святой. Создатель русской цивилизации

• Название: Владимир Святой. Создатель русской цивилизации
• Автор: Сергей Алексеев
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-9533-1624-0, 978-5-4444-8319-0

Русский народ веками помнил киевского князя Владимира Святославича как «ласкового», «Красное Солнышко», воспевая щедрость пиров и блеск его богатырского двора. Русская православная церковь прославила Владимира как святого. Крещение Руси – поворотный акт во всей ее истории, и потому значение совершенного Владимиром трудно переоценить. При Владимире начало уходить «варварство» (родоплеменная старина) и формировалась цивилизация. Именно при Владимире из конгломерата десятков племен стало выстраиваться целостное, управляемое одной династией государство. Современная наука называет его Киевской Русью, это единое государственное прошлое русских, украинцев и белорусов. Каждый из этих трех народов обязан князю Владимиру, каждый хранит память о нем не только в ученых трудах, но и в народных преданиях.

Автор книги – С.В. Алексеев, специалист по истории восточных славян и Древней Руси. Данный труд – одна из немногих удачных попыток воссоздать подлинно научную биографию Владимира Святого.

---

Теперь, однако, с киевским князем как с великим князем русским начали считаться и независимые доселе соседи. Даже Рогволод Полоцкий искал с ним союза и готов был признать верховную власть Киева. Можно было не опасаться миролюбивой Ольги и ищущего дальних краев Святослава. Но теперь Киев обратил оружие внутрь Руси, и каждому надлежало сделать свой выбор. Выгоды складывавшейся ситуации Ярополк использовать не успел – как не успел и показать, насколько способен справиться с подступающими проблемами и стать подлинным «самовластцем» Руси.

Правление посадников Ярополка в Новгороде закончилось уже краткое время спустя. Весной или в начале лета 976 года Владимир вернулся с варяжским наемным войском. Прибыв в Новгород, он не встретил ни малейшего сопротивления. Ни новгородские люди, ни дружина с Городища не собирались сражаться со своим князем за Ярополка. Сойдя на новгородский берег, Владимир просто призвал к себе посадников Ярополка и заявил им: «Идите к брату моему и так скажите ему: Идет Владимир на тебя, выстраивайся к бою с ним». Посадников упрашивать не пришлось. Они покинули Новгород и поспешили на юг с грозными вестями.

В изгнании, наняв свежие силы, Владимир – не без влияния решительного и честолюбивого Добрыни, главного движителя всех дальнейших событий – решил более не бежать от опасности. Если Киев угрожал Владимиру, следовало самому нанести удар. Это было бы и местью за брата Олега – сколь бы ни скорбел Ярополк, гибель эта оставалась на его совести. Конечно, в идее мести за Олега можно увидеть долю лицемерия – едва ли Владимир питал к нему более теплые чувства, чем к Ярополку. Но, с другой стороны, первая кровь, пролитая между Рюриковичами, должна была потрясти всю Русь, и не меньше самих Рюриковичей. Чужих им, вроде Рогволода, это побуждало скорее, во избежание худшей доли, пристроиться к победителю. Но в своих, живущих по закону кровного единства и кровной мести, – возбуждало жажду мстить. С точки зрения княжеского права и родового закона прав был Олег, и не делом Ярополка являлось мстить за чужие «обиды». Если же Ярополк вывел себя за пределы кровного закона, то мстителем оставался один Владимир – пусть «робичич», пусть сводный, но брат. К этому взывало «отчее предание», а Владимир в те годы служил ему беззаветно. Победа же сулила киевский престол.

Перед этой целью давнишние наставления Ольги, пытавшейся привить внуку христианские добродетели, поблекли и забылись. Владимир, ведомый и наставляемый не боящимся войны Добрыней, весь отдался потоку междоусобной брани. Добрый правитель Новгорода превратился в безжалостного даже к побежденным врагам ратоборца – нередкое и даже одобряемое явление в ту эпоху. Но даже в эти месяцы Владимир вполне мог полагать, что «подражает житию» бабки. Только подражал он Ольге-язычнице, жестоко отмстившей за гибель мужа мятежным древлянам.

Воевать с Киевом силами одного Новгорода, даже с приведенной варяжской подмогой, Владимир и Добрыня не решались. Нельзя было оставлять в тылу союзный Ярополку Полоцк. Полочане в ту пору превосходили ильменцев не только богатством, но и живой силой. К тому же Полоцк, стольный град независимых кривичей, мог обрести влияние и на Смоленск, и на Псков с Изборском, и на Людин конец самого Новгорода. Пока для кривичской знати «находник» Рогволод был не ближе Рюриковичей. Кривичи – не только новгородские – приняли сторону более близкого и доказавшего свою силу первым успехом Владимира. Но все же со всех точек зрения требовалось перетянуть на свою сторону и Рогволода, а в идеале – заручиться его военной поддержкой.

У Рогволода, помимо двух сыновей, от жены-княгини имелась дочь на выданье. Носила она скандинавское имя Рагнид – по-русски Рогнедь или Рогнеда. Решение, которое могло обеспечить прочную поддержку Полоцка, напрашивалось – как для Владимира, так и для Ярополка. В пору полюдья, поздней осенью и зимой, на Руси заключали браки – в том числе «вели» дев из местной знати за великих князей. Для Рогволода теперь действительно настала пора сделать выбор, в ситуации более острой, чем год назад. Выбор между Киевом и отложившимся Новгородом. От этого выбор полоцкого князя зависел весь расклад сил на Руси.

Накануне сезона полюдья, в конце лета или уже в начале осени 976 года, Владимир по совету Добрыни отправил в Полоцк послами своих дружинников-«отроков». Они передали Рогволоду послание своего князя: «Хочу взять дочь твою женою себе». Рогволод в ответ спросил у своей дочери: «Хочешь ли за Владимира?» «Не хочу я разувать робичича, – ответила Рогнеда, – но Ярополка хочу». Гордая княжна имела в виду русский свадебный обряд, в котором невеста разувает жениха.

Ответ дочери полностью совпадал с устремлениями самого Рогволода, который уже вел переговоры с Киевом. Так что дело закончилось, новгородские отроки вернулись несолоно хлебавши. Князю своему они смогли лишь слово в слово передать надменный ответ полоцкой княжны.

Владимира охватил гнев. Он не без попреков переложил все Добрыне. Если о князе в летописи сказано, что он «разгневался», то о Добрыне – что он «исполнился ярости». Напоминание о рабском происхождении для него было еще оскорбительнее, чем для воспитанника. Всякая политическая изощренность отступила перед жаждой мести. Насмешливое же сравнение с Ярополком, думается, окончательно определило судьбу киевского князя. Соперник должен был быть не просто свергнут, а уничтожен.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.