Вирджиния Эндрюс - Розы на руинах

• Название: Розы на руинах
• Автор: Вирджиния Эндрюс
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-10994-0

Эта книга – продолжение захватывающей саги американской писательницы В. К. Эндрюс о семействе Доллангенджер. Первый роман, «Цветы на чердаке», основанный на реальных событиях, сразу стал бестселлером и был дважды экранизирован. По романам «Лепестки на ветру» и «Розы на руинах» в 2014–2015 гг. сняты телефильмы с Хизер Грэм и Роуз Макивер.

Кэти и Крис Доллангенджер и двое их сыновей ведут уединенную жизнь в небольшом городке. Дети не подозревают о том, какую трагедию пришлось пережить в юности их родителям. Однако прошлое не устает напоминать о себе. В соседнем доме поселяется загадочная женщина в черном, которой удается завязать отношения с младшим из братьев, девятилетним Бартом. Ее зловещий дворецкий, задумавший использовать Барта для осуществления ужасной мести, план которой он вынашивал много лет, раскрывает мальчику постыдные тайны прошлого…

Роман также издавался под названием «Сквозь тернии».

---

– Не нравится мне, когда старые дома красят, как новые.

Барт со своими неожиданными идеями был верен себе.

Он снова начал канючить, что пора домой. Я одернул его. Раз уж мы решили, надо довести дело до конца. Я приложил палец к губам, прошептал: «Стой на месте» – и подкрался к единственному ярко освещенному окну.

Вместо того чтобы сделать, как я сказал, Барт последовал за мной. Я вновь оставил его на месте и взобрался по маленькому, но достаточно крепкому дереву, чтобы подсмотреть, что там внутри. Сначала я не видел ничего, кроме огромной комнаты, которая вся была уставлена нераспакованными вещами. Обзор загораживала толстая и низко нависающая люстра. Приглядевшись, я увидел фигуру в черном, сидящую в деревянном кресле-качалке, которое на вид казалось очень неудобным и дисгармонировало с прекрасной, комфортной мебелью, привезенной в фургоне. Та ли это женщина – хозяйка дома?

Я знал, что арабские мужчины носят длинные платья, поэтому усомнился: может быть, это тот худой дворецкий? Но, увидев тонкую белую руку с множеством колец, я уже больше не сомневался: это она. Пытаясь поудобнее усесться на ветке, я повернулся – и ветка хрустнула. Женщина подняла голову и посмотрела за окно. Глаза ее были широко, испуганно открыты. Я успокаивал себя тем, что из ярко освещенной комнаты не может быть видно происходящее в темноте снаружи. Но дыхание мое прервалось, а сердце бешено забилось. Комары начинали жалить меня. А внизу Барт начинал терять терпение, тряся дерево, и без того ненадежное. Я пытался одновременно удержаться на ветке и дать Барту сигнал, чтобы он перестал. К моему счастью, в комнату вошла горничная с подносом, уставленным множеством блюд.

– Эй, побыстрее! – шипел Барт. – Я хочу домой!

Чего это он так перепугался? Ведь это я мог упасть с дерева. Раздался звон посуды и серебряных приборов. Горничная перекладывала их с подноса на стол. Только когда горничная вышла, женщина сняла с лица вуаль.

В полном одиночестве она принялась за еду. И тут снова послышался хруст моей ветки. Женщина повернула ко мне голову. Теперь я хорошо видел ее лицо. Глубокие рубцы на ее щеках приковали к себе мое внимание. Ее что, поцарапал кот? Мне внезапно стало ее жаль. Было что-то несправедливое в том, что она, такая богатая, ведет замкнутую, одинокую жизнь. Несправедливым казалось и то, как жестоко время украло ее былую красоту, следы которой еще хранило ее лицо. Я подумал, что когда-то она была так же красива, как моя мама.

– Джори?..

– Ш-ш-ш…

Она продолжала вглядываться во тьму за окном, а потом быстро опустила вуаль.

– Кто там? – отрывисто спросила она. – Уходите, кто бы вы ни были! Если не уйдете, я вызову полицию!

Полиции я не желал. Я быстро спрыгнул на землю, схватил Барта за руку и потащил прочь. Он споткнулся и, как всегда, упал, задерживая меня. Я рывком поднял его на ноги и побежал вперед, зная, что из страха остаться одному Барт побежит быстрее.

– Джори! – кричал он, задыхаясь. – Не беги так быстро! Что ты там увидел? Расскажи мне, расскажи: там было привидение?

Хуже, чем привидение; я понял, что и моя мать через какие-нибудь тридцать лет будет так выглядеть. Если, конечно, дни ее продлятся так долго…

* * *

– Где это вы были? – потребовала ответа мама, загораживая нам путь.

Мы собирались незаметно проникнуть в ванную и помыться, прежде чем появляться в таком растрепанном виде.

– Гуляли в саду, – соврал я, чувствуя вину.

Она заметила это и стала еще более подозрительной.

– А на самом деле?

– Ну, так… ходили далеко.

– Джори, ты стал таким же лгуном, как Барт?

Я порывисто обнял ее и прижался к ее мягкой груди. Я понимал, что мне уже не по возрасту поступать так, но слишком велика была моя потребность в тот момент увериться в своей безопасности и домашнем уюте.

– Джори, милый, что случилось?

Ничего не случилось. Я даже не мог понять, что меня так расстроило. Я и раньше видел старых людей, например, мою бабушку Маришу, но она для меня всегда была старой.

В ту ночь мама явилась мне во сне, и была она светлым ангелом, спасшим человечество от старения. Я видел во сне двухсотлетних старух, которые выглядели такими же красивыми и юными, как и в свои двадцать. Все были молоды, все, кроме одной старой женщины, которая все качалась и качалась в своем кресле, одетая во все черное…

Ближе к утру ко мне прибежал Барт и залез в мою постель. Мы вместе с ним наблюдали, как наползает туман и скрывает из глаз деревья, траву, все признаки жизни и мир за окном становится мертвым.

Барт бормотал про себя:

– Земля полна мертвых людей. Мертвых животных и растений. И все это превращается в то, что папа называет гумусом.

Смерть. Мой младший брат был одержим мыслью о смерти. Я всегда жалел его. Я чувствовал, как он в страхе прижимается ко мне, и мы оба смотрели на туман, ставший теперь частью нашей повседневной жизни.

– Джори, никому я не нравлюсь, – пожаловался он вдруг.

– Ты неправ. Наши родители тебя любят.

– Нет. Тебя они любят больше.

– Это тебе кажется, потому что ты их мало любишь, и это заметно.

– А почему ты всех любишь?

– Вовсе не всех. Но я могу изобразить на лице улыбку и сделать вид, что мне все нравится, даже если это не так. Ах, Барт, лучше бы и ты научился делать приятное лицо, хотя бы иногда.

– Вот еще!

Он тревожил меня. Как тревожили меня те кровати на чердаке. Как то неуловимо странное, что происходило иногда между родителями и напоминало мне о том, что существует какая-то тайна.

Но я закрыл глаза и решил думать, что все происходит к лучшему.

Пошла охота

Они глядели на меня, но не видели. Они не знали, кто я. Для них я был просто мальчиком, который садился к столу и которого надо было накормить. Мои мысли были во всех моих поступках, но они не потрудились прочитать их. Они не интересовались мной. Я продолжал ходить в соседний дом, куда меня пригласили однажды. И уж когда я был там, я старался произносить слова только правильно – для той старой дамы.

Буду ходить туда один и ничего не расскажу Джори. Джори не нужны новые знакомства. Для него хватит его балетной школы, где все красивые девочки увиваются за ним. Ну что же. А еще у него есть Мелоди – этого больше чем достаточно. А у меня – у меня нет никого… кроме родителей, которые совсем меня не понимают. Как только меня отпустили из-за стола, я быстро убежал в сад, чтобы Джори не успел доесть свой завтрак из оладий, политых сахарным сиропом, и догнать меня. Поросенок, вот он кто… обжора, свинья!

День был жаркий. Солнце ярко светило. Чересчур ярко. Длинные тени на земле. Стена была такая высокая – проклятая стена! Будто она знала, что я к ней приближаюсь и что я неуклюжий, а «они» не хотят, чтобы я ходил сюда, вот и устраивают мне трудности…

Двор был широк безобразно, и мои короткие ноги притомились, пока дошли. Как было бы хорошо, если бы у меня были такие же длинные и красивые ноги, как у Джори! Всегда я падал, всегда расшибался, но не чувствовал никакой боли. Папа был удивлен, когда впервые это понял.

– Барт, – сказал он тогда, – твои нервные окончания, видимо, не достигают кожи, поэтому ты должен быть вдвойне осторожен, чтобы случайно не подцепить инфекцию. Ты можешь серьезно пораниться и даже не заметить. Всегда промывай свои раны водой с мылом, а потом обязательно предупреди маму или меня, чтобы мы сделали дезинфекцию. Потому что, если помоешь водой с мылом, убьешь всех микробов.

Интересно, куда они деваются: на небо, в рай, или вниз, в ад? И как они выглядят? Как монстры, сказал мне Джори, страшные, кошмарные монстры. Миллиард микробов уместится на кончике иглы. Вот бы мне глаза как микроскоп.

Я еще раз оглядел ее двор и спрыгнул с решетки, на всякий случай закрыв глаза. Приземлился как раз в куст колючих роз. Еще раны, еще колючки, занозы – для моей коллекции. Еще больше микробов. Все равно. Я пригнулся к земле и прищурил глаза, стараясь высмотреть всех опасных диких зверей в зарослях кустов.

Опасность! Позади того куста – тигр. Я поднял винтовку и взял его на мушку. Тигр стегал себя длинным хвостом и щурил желтые глаза, потом облизнулся. Он думает, что заполучит меня на обед. Я нажал на курок. Бах! Бах! Бах! Ура! Упал замертво!

Перекинув винтовку через плечо, я продолжил путь по опасным джунглям, не обращая внимания на бело-рыжего котенка, который жалобно мяукал. «Жалобно» – это новое слово, надо его использовать. Папа дал нам с Джори список из семи слов. Это на неделю, и каждый день мы обязаны не меньше пяти раз использовать в разговоре сегодняшнее слово. Не надо мне пополнять запас слов. Я и так уже умею хорошо говорить.

В голову мне пришла мелодия. Это из того фильма, что я смотрел вечером по телевизору. Что-то о солдате, который шагает, шагает…

Шагая под эту мелодию, я красиво и небрежно нес винтовку на плече, выдвинув вперед грудь, – и дошел до двери, где громко и решительно позвонил в колокольчик.